Разве не могла, например, прийти в голову мысль о том, что полуистлевшие останки людей — материальное свидетельство далеких и жестоких исторических событий, которыми была охвачена в прошлом Средняя Азия? Большие и малые войны эхом отзывались в кугитангских горах. По сведениям Диодора Сицилийского, в этих местах проходили на север фаланги Александра Македонского; античный писатель Арриан сообщил об отчаянном сопротивлении, оказанном завоевателям горцами, о массовых расправах македонян над непокорными жителями древней Бактрии и Согда. Не миновали Кугитанг и бесчисленные кочевые племена, вытесняя друг друга с богатых высокогорных пастбищ. Пытался покорить жившее здесь тюркское племя карлуков в XII веке мервский правитель султан Санджар. Перевалили через Кугитанг и орды Чингисхана, и отряды «железного хромца» Тимура...
Причиной смерти десятков людей мог быть варварский обычай. Ведь до прихода русских в Бухарском ханстве жестоко расправлялись и с разбойниками, и с вероотступниками, и с непокорными руководителями народных восстаний: сбрасывали их с минаретов, перерезали жертвам горло. Такие зверства имели место время от времени в самой Бухаре и других крупных городах ханства еще в прошлом веке. Где уж тут говорить о нравах его восточной провинции, какой считалось Келифское бекство и входившее в него Кугитангское амлякдарство. Простые люди приравнивались баями и беками к песчинкам в Каракумах, и тот же путешественник Логофет приводит в своем очерке характерный случай. В ответ на просьбу начальника русского гарнизона сообщить о подробностях трагического происшествия на Амударье келифский бек сообщил: «Несчастье произошло по воле аллаха, и спаслось столько людей, сколько хотел аллах, а погибло же много по воле аллаха, но пусть этот случай не беспокоит генерала, так как у эмира народ несчитанный, и несколько людей больше или меньше в ханстве, никакого значения для него не имеет».
Однако рождению такой «сенсационной» гипотезы невольно способствовали сами археологи. Недавно появилось сообщение о находках в Южной Туркмении следов обитания древнейшего человека. По мнению ряда ученых, расселение первобытных людей с Иранского нагорья проходило горными тропами Копетдага и Западного Памиро-Алая, в том числе и Кугитанга.
И спелеологи спустя два года решили повторить спуск в загадочную кугитангскую пещеру вместе с учеными.
Встреча
Кугитанг хорошо виден от железнодорожной станции Чаршангу, но добраться туда сложно. Рейсовые автобусы не ходят, а поймать попутку совсем не просто, особенно осенью, когда весь транспорт занят на уборке хлопка. Да и где без проводника искать в пустынных отрогах маленькую экспедицию, кочующую от пещеры к пещере?
— Спелеологов найдем,— обнадежил секретарь Чаршангинского райкома комсомола Тулеген Исманкулов.— Я сам вырос в высокогорном кишлаке и знаю едва ли не каждое кугитангское ущелье. Правда, пока не скажу, какую именно пещеру называют «Кунсткамерой», но мы расспросим чабанов, они покажут дорогу.
О поездке к лагерю экспедиции условились быстро. Назавтра из Чаршанги в горные лесничества отправлялась машина с лесомелиоративной станции.
Утром у дома Тулегена засигналила машина. Мы вскочили с циновок, наскоро перекусили, выбрали несколько арбузов и вышли из дома.
— Ахмед-ака Авлякулов,— представил сидящего за рулем Тулеген,— директор лесомелиоративной станции.
— Дорога тяжелая,— мягко выговорил он.— Надо торопиться, чтобы засветло найти пещеру.
Через час относительно быстрой езды мы оказались у первой волнистой гряды. Сверкнуло в песках голубое озерцо.
— Кайнар-баба — «священный кипящий источник»,— объяснил Ахмед-ака.
Подошли поближе. Стоял тяжелый серный запах. На дне озерка, видимо, било несколько ключей, действительно придававших воде вид кипящей. И кто ни проезжает мимо, старается задержаться хоть ненамного у этого целебного сероводородного источника, отдохнуть после долгого перехода по пустыне. Тулеген надеялся встретить здесь кого-нибудь из экспедиции, но, кажется, мы опоздали.
Мы свернули с асфальтированной дороги и направили машину вдоль отрогов. Перед глазами запрыгала испещренная норами тушканчиков серая земля, кое-где утыканная зелеными колючками.
Сначала вдоль пути тянулись узкие полоски хлопка, затем машина снова выехала на пустынную равнину. Мы крутили километры по солончаку вдоль склона хребта, пересекали старые следы автомобильных колес и не отрывали взгляда от встающей из пустыни гряды отрогов.
Ахмед-ака выбрал видимую только ему автомобильную колею и направил машину в горы. Нас бросало из стороны в сторону. Мы вглядывались в дальний песчаный холм. Над ним парила какая-то хищная птица. Но не она привлекла внимание водителя. Через минуту и я увидел темную точку, медленно двигающуюся вниз в нашем направлении. Человек шел по низкогорью. Мы проехали немного вперед и остановились возле глубокой карстовой воронки.
Прошло двадцать минут. Человек неспешно спускался с ближайшего склона. Можно было разглядеть его зеленую рубашку и большую белую кепку — местные жители таких не носят.
Наконец сухощавый пожилой мужчина подошел к нам и протянул руку.
— Любин Василий Прокофьевич,— представился он,— руководитель палеолитического отряда Южно-Туркменистанской археологической комплексной экспедиции.
Еще в Ашхабаде в Институте истории имени Ш. Батырова Академии наук Туркменской ССР мне советовали разыскать в Кугитанге палеолитический отряд ЮТАКЭ и побеседовать с его руководителем — ленинградским профессором Любиным, ведущим специалистом по археологии пещер. Но найти в безлюдных горах археологов тогда я не надеялся. И вот удача.
— Я заметил петляющую возле гор машину и поэтому решил спуститься навстречу,— объяснил Василий Прокофьевич.— Значит, вы тоже интересуетесь пещерой «Кунсткамера»? — Он внимательно посмотрел на меня.
— Обнаружен ведь «город мертвых»,— неуверенно сказал я.— И есть множество самых различных предположений...
— Не спешите с догадками,— остановил профессор.— Мумифицирование останков людей и животных, несомненно, происходило естественным путем — этому благоприятствует пещерный микроклимат. Вопрос, как туда попали люди, более сложный. Требуется внимательно обследовать «Кунсткамеру», чтобы судить о ней квалифицированно. Посмотрим, смогут ли без специальной подготовки в нижнюю галерею этой пещеры спуститься археологи... Вчера приехали красноярские спелеологи — они готовятся к новому спуску в колодцы. После того как поднимут на поверхность некоторые предметы и составят правильную топографическую карту этого участка карста, думаю, многие гипотезы отпадут сами собой.
Окончание следует
Алексей Тарунов
Остров гидрографа Жохова
Музей Арктики и Антарктики в Ленинграде. Здесь, в одном из залов, где сосредоточены реликвии наиболее известных полярных экспедиций, мое внимание привлекла как-то одна не совсем обычная фотография. Около восьмидесяти человек «вместил» сразу этот редкий снимок! Моряки строго, по-военному подтянуты, на бескозырках можно безошибочно прочесть названия судов: «Таймыръ» и «Вайгачъ». Это участники Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (сокращенно — ГЭСЛО, 1910—1915 годы), те, кто впервые в истории полярного мореплавания совершил сквозной проход вдоль всего арктического побережья с востока на запад.
Помнится, долго в тот раз я изучал фотографию полярных первопроходцев, тщетно пытаясь «расшифровать» ее. Ни один из моряков — участников экспедиции на этой фотографии по имени не значился: «Состав Гидрографической экспедиции...» — и все. Остался неизвестным и автор уникального снимка, сделанного в 1914 году, по-видимому, на борту экспедиционного судна.