Машина надраена до блеска — Ищенко постарался. Кирилл уселся на промерзшее сиденье, нажал кнопку бортового компьютера — минус один. И внутри и снаружи. Двигатель проснулся, через минуту на лобовое стекло потянуло теплым воздухом, и под задницей принялся топиться лед. Радио с готовностью мелкого сутенера принялось расписывать природные катаклизмы, обрушившиеся на близлежащие горы и пригорки. Ожидалось легкое потепление. Кирилл с сожалением взглянул на нежный снежный пушок — через несколько часов его не станет, и еще не умершие травинки воспрянут и вновь ощетинятся своей обманчивой зеленью.

— Поехали? — Рядом на сиденье опустился Жуков, подобрал полы своего плаща и пристроил на колени кейс.

— Ремешочек накиньте, товарищ…

Машина бодро набрала темп. Гнать Кириллу особенно не хотелось — резина летняя, а внизу клацать шипами не принято. Тем паче что все равно снег с дорог либо уже убран, либо поторопился растаять сам. Кирилл выехал за ворота и, свернув на шоссе, чуть прибавил ход. Машина, слегка тряхнув задним бампером, устремилась вниз, под горку, к одному из первых виражей. Именно им изредка, в сухую погоду Кирилл попугивал несчастных попутчиков, но лихачить не хотелось.

— Из пансионата… За чахоточными уж проехали… — Жуков кивнул на проложенную небольшим автобусом свежую колею.

— Вопрос, как они в горку забираться будут? — спросил просто, чтоб не молчать, Кирилл.

— Упрутся и толкать станут.

— Мило! А наверху их будут ждать несколько симпатичных гробиков, как раз по числу участников забега. — Перед поворотом Кирилл сбросил газ и легонько нажал на педаль тормоза. Она послушно ушла в пол, а на табло вспыхнула и замигала лампа аварийной сигнализации. Вмиг замолчало радио, а Кирилл отпустил и вновь нажал на тормоз. С нулевым, впрочем, успехом. Стрелка спидометра уперлась в рупь двадцать, и водителю эта цифра очень не понравилась. Андрей же безмятежно тыкал палец в панель магнитолы, пытаясь таким манером выдавить из нее хоть какой-то звук. Кирилл посмотрел на него с некоторым сомнением и потянул ручник. Тахометр показывал за тысячу оборотов, а «Порше» несся, словно по рельсам, вниз, к тому самому «эс»-образному повороту.

— М-да! — оценил положение Кирилл. — А коробку жалко! — И резко перевел рычаг селектора в положение «паркинг». Было слышно, как с треском вылетел стопор, «Порше» дернулся и покатил далее, не снижая скорости.

— Вот тебе и буржуазные примочки! — На этот раз Кирилл выговаривал фразу медленно, почти по слогам, и только благодаря этому привлек внимание попутчика.

— Ты это о чем? — Жуков взглянул на своего приятеля голубыми, как у младенца, глазами и улыбнулся.

— Ты когда-нибудь наблюдал за соревнованиями по санному спорту?

— Ну, положим.

— Теперь ты в них участвуешь.

— Это с какой стати?

— А ни с какой. Но приз, ожидающий нас внизу, вполне достойный.

— И что за приз?

— Целая жизнь!

— Эй-эй! И я что, тоже внесен в заявку?

— И ты. — Войдя в начало поворота, Кирилл осознал, что если сейчас, прямо в это мгновение, ничего не предпринять, то приз не достанется никому. Рванув рычаг коробки передач на себя, он нажал на газ и выставил машину левым бортом. Так и влетел в вираж боком, стараясь не зацепить кузовом скалу.

— А притормозить слабо?

На идиотские вопросы возможны лишь подобные ответы. Кирилл решил не разменивать мелочь, тем более что уже следовало переложить руль и поставить машину в сторону следующего виража. Кажется, это ему удавалось.

— А высота над поверхностью моря порядка… тысячи метров, — прокомментировал он начало очередного бокового скольжения.

— А иных поверхностей, пониже, здесь нет?

— Да нам с тобой и ста метров за глаза… Если есть желание — прыгай!

Жуков глянул краем глаза в окно и замотал головой:

— Э нет, брат! С сотни, да репой о гранит? Хоть бы каску какую…

— А ты видел когда-нибудь банку тушенки, столкнувшуюся с тепловозом на равных встречных скоростях?

— Дальше-то что?

— Не знаю. О дальнейшей судьбе банки ничего не известно… А если мы с тобой не застопоримся где-нибудь в середине спуска, то на последнем прямике будет поворот на девяносто градусов и въезд на мосток. Помнишь, маленький такой?

— Лучше бы мне… — Андрей взялся мечтать о невозможном, но, учтя относительную безысходность ситуации, замолк. А Кирилл в этот момент огибал огромную скалу, закрывающую пока от Жукова всю красоту следующего за ней спуска. И Жуков вцепился обеими руками в ручник.

— От него ровно столько же пользы, сколько от сковородной ручки. Так что успокойся и сиди смирненько. — Кирилл указал на точку впереди, двигающуюся в том же направлении, что и их «Порше». Но с заметно меньшей скоростью.

— Что там?

— Чахоточный автобус. Едет за пациентами. Так кстати! Только у них есть надежда погодить с посещением местного морга…

— А у нас?

— А у нас? Догадайся сам! — Кирилл отпустил педаль газа, еще раз дернул рычаг коробки — все без результата. — Хотя… Если, конечно, у меня получится…

— Что? Ну, колись, зараза! Член я этой гребаной команды или как?

— Или где… — Кирилл прилип взглядом к приближающемуся к ним заднему бамперу автобуса — обычный мерседесовский бампер, за которым пара десятков олухов, и все это катится не быстрее сорока — сорока пяти километров в час. «Порше» же летел под сотню, и выключить двигатель на спуске — без работающего усилителя и на широких лаптях — точно в пропасть. Как легендарный шашлык, два шашлыка… — Если бить мордой, то от нашей повозки останется пара стоп-сигналов и немного заднего сиденья… А если ударить жопой?

Счет уже шел на секунды.

— Будь я хоть слегка профессиональным гонщиком, может быть, и нашел бы иной выход. Но… — Кирилл резко крутанул баранку и едва успел отловить «Порше», попытавшийся было перейти в беспорядочное вращение. И сразу вдавил в пол педаль газа. Осколки разбитых стекол дробью ударили в салон, а Жуков вонзился в подголовник с таким ускорением, что Кириллу на мгновение показалось, что голубые Андрюхины глазки из его черепа придется извлекать хирургическим путем. Еще метров двадцать их автомобиль со скрежетом протащило по склону, и все замерло… С пришедшей тишиной возникло ощущение шаткого равновесия — может быть, через миг они снова покатятся под гору, долетят до того узенького мосточка, потом чуть дальше… И даже то, что свалятся они с крутизны не одни, а вместе с чахоточным «Мерседесом», нисколько не грело душу. Но по-прежнему стояла тишина и отчаянно воняло бензином.

— Где я? — спросил Андрей, не открывая утопленных в черепе глаз.

— Там, куда мы и направлялись…

Жуков раскрыл глаза и улыбнулся своей по-европейски отреставрированной физиономией:

— А не пора ли нам покинуть наш пепелац?

— Так вылезай! Тебя никто не держит…

Андрей дернул ручку:

— Не открывается.

Кирилл молча с ним согласился, откинул крышку бардачка и указал на лежащий в нем ствол. Он и не предполагал, что его приятель Жуков законченный идиот.

— Это по-нашему! — Андрей, не раздумывая, разрядил с пол-обоймы в уцелевшее боковое стекло и, покряхтывая, пополз наружу. Кирилл собрался уж последовать за ним, как услышал: Жуков орет кому-то на всех доступных ему языках: — Стой! Стой, идиот! Кретин! Стой, говорю!

— Так он тебя и послушал! — Отобрав у Андрея дымящийся пистолет, Кирилл сунул его себе за пояс, а вниз, по дороге, разбрасывая в стороны ноги, словно престарелая дамочка, чуть боком, улепетывал водитель автобуса. Несмотря на врожденную или, может быть, только что приобретенную хромоту, он делал миль двадцать в час. Никак не менее.

— Да хрен с ним. Пусть скачет…

— А мы?

— А мы с тобой дождемся дорожной полиции — автомобиль-то застрахован. Это первое. А во-вторых, я никогда, нигде и ни от кого не слышал, чтоб у «Порше» отказало сразу все: и тормоза, и ручник… И с коробкой что-то.

— Забыли проконсультироваться… Ты бы, чтоб уж наверняка, как та банка с тушенкой, рулевое бы развинтил…