Однажды, проснувшись раньше Тома, она стала его разглядывать. Он спал, прищурившись, в уголке его тонких губ застыла улыбка, раскрытая ладонь свисала над краем кровати. Он был очень красивый. Красивая фигура, лицо, кожа, даже его мысли были красивые. Алене захотелось, чтобы он немедленно проснулся, и прошептав что-нибудь на французском, обнял ее. Вдруг она подумала, что до нее у него конечно же были другие женщины, и обжигающее, новое для нее чувство ревности больно укололо в самое сердце. Ее память раскрывала пред ней события последних дней, наполненные страстными ночами, танцами до рассвета, нежными объятиями, она видела и ощущала их переплетенные тела, слышала слова любви, слетавшие с их губ. Поначалу Алена противилась и не хотела слепо следовать захватившим ее чувствам, но потом внутри нее появилось какое-то осознание, что она, наконец, нашла ту самую вторую половинку, в поисках которой проходит целая жизнь. Она верила и не верила в любовь, хотела ее и боялась принять. Она думала, что такое случается раз в жизни, и не может быть ничего чище и светлее этих отношений, но кто сказал, что это тот самый миг?
Возможно это страсть, увлечение, азарт, животный инстинкт, свобода, наконец. Но тогда в таком случае, как оказалось так, что они вместе? Том часто брал ее за руку, заглядывал в глаза и задавал ей один и тот же вопрос: – Ты понимаешь, что могли бы никогда, никогда не встретиться????
И от этой мысли их вместе накрывало волной страха. Как могла она раньше любить кого-то, но не его? «Я бы даже хотела родить от него ребенка», – подумала она и тут же испугалась своих банальных мыслей. Она наклонилась над ним и стала целовать его в щеку, лицо, в плечо, улыбалась и шептала: «Я кажется тебя нашла». И это мерзкое слово кажется, опять не давало ей долгожданного уверенного покоя.
Однажды, старый рыбак пригласил их с собой на соседний остров Ломбок. Отплывали ночью, океан разыгрался, и огромные волны заплескивали на борт, еле – еле держащейся на плаву лодки. Было по-настоящему опасно и интересно. Для смелости они выпили арака, отвратительной балийской водки, и закусили какой-то гадостью. Как выяснилось позже, это были галлюциногенные грибы, которые жители Ломбока употребляют запросто, как мы жвачку. Алена беспричинно прохохотала два дня подряд, решительно ничего не помня о посещении острова, но следующие недели, ощущая боль в области живота, причиненную безостановочным смехом. Ее жизнь превратилась в не кончающееся счастливое приключение! Полное безумие и бесконечную радость!
Она все чаще и чаще ловила себя на мысли, что сидя на коленях, практически совсем голая, всматриваясь в огненный шар заходящего солнца, впиваясь зубами в мягкий душистый плод папаи, она ощущала себя самым счастливым человеком на планете, при этом ясно осознавая, что впереди у нее нет никаких определенных целей и перспектив. Рядом с ней сидел точно такой же как и она сама обнаженный Том, с полным отсутствием идей и планов на будущее, и несмотря на это, чувство радости и внутреннего благополучия накрывало ее ритмичными волнами, порождая в ней веру во что-то сверх естественное, веру в вселенную, в высший разум, в бога наконец.
По вечерам они сидели обнявшись в окружении своего братства, прислушиваясь к треску огромных полений, выловленных на приливе. Соседний остров Суматру, постоянно накрывали цунами и землетрясения, но на Бали об этом узнавали только от прилетевших туристов. Новостями тут никто не интересовался. И когда, вдруг, Алена поняла что прошло пол года, удивлению ее не было предела.
Тем не менее, жизнь лагеря потихоньку менялась, приезжали новые люди, уходили или возвращались старые лица. Юджин и Даша укатили в Америку, где сыграли свадьбу на деньги родственников, и поселились в квартирке, оплаченной родителями американца. Позже Алена узнала, что Даша получив американский паспорт, нашла себе жениха побогаче, как минимум в два раза постарше, и благополучно переехала в дом на голливудских холмах. А Юджин…, он так и продолжал жить с родителями, подкармливаемый любимой мамой и бабушкой. От горя он начал писать сценарии про несчастную любовь, которые нигде и никому не были интересны.
Светка, главная заводила и весельчак в братстве, еще влюбилась и разочаровываясь, раз пять как минимум и на сегодняшний момент, прибывала в статусе невесты сына новозеландского винодела: парня очень красивого и состоятельного. На нем бы ей и остановиться, но знать надо было Светку, в ее голове крутилось столько свободы и простоты бытия, что Алена ни капли не сомневалась, что будут еще женихи и помолвки.
Кто-то побыв в лагере месяцы, собирал свои вещи и возвращался в Европу, кто-то выходил замуж или женился и начинал свое путешествие по свету, кто-то продолжал поиски себя и смысла жизни, но все без исключения любили Бали. Это место, где побывав однажды, будешь помнить о нем вечно. И не важно, что тебя покусали уличные собаки или голодные комары, неважно, что отравившись ты пролежал несколько дней в больнице в 20-местной палате, или что ребром серферской доски тебе рассекло голову. Неважно ничего потом, ведь по каким-то неведанным законам, в памяти остается, только картинка рассветов и закатов, шум океана, запахи франджапуна и садаммаланга, теплые нежные руки балийских массажисток, и ощущение свободы и молодости.
Мало по малом, провожая очередного постояльца братства в аэропорт, Алена начала задумываться и над своей жизнью. Это конечно здорово быть вечно молодой и пьяной, жить по образу и подобию хиппи, ночевать на пляже, укрывшись полотенцем… Но как это не банально, время идет, ей исполнилось 35. И пусть это был самый лучший день рождения всей жизни, полный радости, искренних друзей, подарков в виде пойманных со дна ракушек и новой доски для серфа, тем не менее, она стала старше еще на один год. И остановить этот процесс было невозможно.
Том все также был нежен и влюблен в нее, как и пол год назад. Но мерзкий, отвратительный вопрос: Ачто же дальше? – уже начинал время от времени мучать Алену.
По ночам он говорил с ней на французском, который она решительно ничего не понимала, но слушала затаив дыхание. Английский стал ее родной язык, до такой степени, что даже сны у нее тоже шли на английском. Смешение русской, привычной ей одной культуры, английской интернациональной дружбы и общения, французского слога, который виделся ей исключительно как язык любви: все это делало жизнь Алены такой яркой и романтичной. Ночи на Бали были теплые, простыни белые и влажные, океан ласкал, питал, заряжал счастьем и энергией.
Они, взявшись за руки, лежали в на смятых простынях, и Том рассказывал ей о том как им будет хорошо вместе, как они поженятся, он покажет ей Францию, откроет для нее Европу.
Она уже видела себя мчащейся в машине по дорогам Лазурного берега, прижимая к себе сумочку, в которой лежал французский паспорт. В конце концов, их дети смогут получить великолепное образование, и она по настоящему узнает что значит жить в европейском цивилизованном обществе.
В мечтах проходила неделя за неделей. Тому нужно было возвращаться в Европу чтобы закончить последний курс института. Решение было принято, они возвращались во Францию, но не в Париж, как было запланировано в начале, а в Ниццу, по той простой причине, что оба решили; без моря им теперь не жить. Конечно французская Ривьера даже при взгляде на самую красивую картинку в туристическом каталоге, совершенно не была похожа на Индийский океан. Но, по крайней мере, там были волны, ветер, соленая вода, скалы, утесы, а значит и была жизнь для них обоих.
Том улетал раньше, чтобы подготовить бумаги для перевода в университет Ниццы и приглашение для Алены. Она с грустью смотрела как он кидает в чемодан нехитрые пожитки в виде кучи плавок, стопки книг и сувениров для друзей. С одной стороны, было очень интересно начать новую жизнь, в такой прекрасной стране как Франция, но с другой стороны…
Алена не могла представить себе необходимость каждый день одевать какую-то одежду, садиться за руль и куда-то ехать, к тому же учить этот язык, который состоит исключительно из исключений из правил, и произнести эти звуки можно только выбив у себя несколько зубов. Возможно, придется даже краситься? Макияж? От этой мысли ее слегка передернуло. Алена не пользовалась косметикой больше чем полгода, и чувствовала, что выглядит молодо и естественно. Она вспомнила как впервые. появившись в братстве, нанесла на себя вечерний макияж, и если бы не вовремя перехватившая ее Светка, слыть ей полной дурой.