В итоге я поставил перед собой цель разработать новую оценочную шкалу [113] для эффектов воздействия ДМТ: это письменный опросник, который должны были заполнять добровольцы непосредственно после того, как воздействие препарата прекращалось. Я надеялся, что наша шкала в теоретическом и практическом отношении будет гораздо совершеннее предыдущих, по которым определяли количество эффектов воздействия и которые позволяли манипулировать субъективными данными. У прежнего способа оценки, применявшегося в ранних исследованиях, был ряд неустранимых недостатков. Например, некоторые оценочные шкалы придавали особое значение неприятным эффектам воздействия препарата в ущерб приятным, что впоследствии могло привести субъекта исследования к еще более негативным результатам. Важнее, однако, то, что при акценте на неприятном воздействии препарата игнорировались позитивные или усиливающие свойства психоделиков — те эффекты, которые и побуждали людей их использовать. Другими словами, люди принимали психоделики из-за их уникальных позитивных — а не негативных — эффектов воздействия. Другим недостатком предыдущих оценочных шкал было то, что их испытывали на заключенных, отбывавших наказание за нарушение федеральных законов о наркотиках. В этом случае испытуемые надеялись, что участие в эксперименте поможет добиться досрочного освобождения или улучшений условий заключения. Помимо этого, почти никто из добровольцев в прежних исследованиях не имел опыта приема психоделических препаратов. Таким образом, это не была репрезентативная выборка [114], на основании которой можно сделать вывод обо всей популяции.

Я опросил девятнадцать человек, которые уже имели значительный опыт приема ДМТ и других психоделиков, чтобы подготовить первую редакцию оценочной шкалы и предугадать вопросы, которые могли возникнуть во время проведения каждого сеанса. Для этой редакции оценочной шкалы галлюциногена (ОШГ) я выбрал буддийскую систему психологических знаний — абхидхарму [115] — в качестве психологической модели психоделического опыта. Я ценил относительно объективный, феноменологический и свободный от оценочных суждений подход абхидхармы к содержанию сознания и психическим процессам. Сущностью такой классификации является разделение психического опыта на пять категорий: эмоции, мышление и мыслительные процессы, восприятие (зрительное, слуховое, вкус и запах), телесные ощущения и сила воли (способности сознательно взаимодействовать с внешним и внутренним миром). К этим пяти я добавил шестую — общую меру интенсивности. Несмотря на то что мы не собираемся здесь подробно обсуждать разработку ОШГ и данных, которые она позволила получить, стоит упомянуть, что ОШГ зарекомендовала себя достаточно хорошо по сравнению с предыдущими и даже некоторыми современными оценочными шкалами. К тому же в наших собственных исследованиях она оказалась более чувствительной к эффектам, вызванным различными дозами ДМТ, чем любая из наших многочисленных биологических переменных[116]. Многие исследовательские группы в США и Канаде, Европе и Южной Америке успешно использовали эту оценочную шкалу в собственных проектах, связанных с изучением различных психоделиков и других психоактивных препаратов.

На лоббирование федеральных регулирующих ведомств, местного университета и руководства штата ушло два года, прежде чем я получил разрешение начать исследование ДМТ. Грант, полученный от отделения масонской организации «Шотландский ритуал» в рамках их программы исследований шизофрении, помог мне упрочить репутацию нашего исследования за год до начала его фактического проведения. Почему масоны финансировали исследования шизофрении вообще и ДМТ в частности, я не знаю, но полагаю, что получение такой поддержки повысило оценку моего исследования в глазах соответствующих регулирующих и финансовых ведомств. Последними препятствиями, которые требовалось преодолеть, стали необходимость найти поставщика ДМТ фармацевтического стандарта качества, чтобы препарат был достаточно чистым, и получение разрешения от Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных средств. Профессор Дэвид Николс из Университета Пердью согласился синтезировать партию ДМТ для наших исследований, и мы приступили к ним вскоре после этого, в конце 1990 года[117].

Пять лет спустя, перед завершением первого периода научной работы в середине 1995 года, мы ввели четыреста доз ДМТ различной силы более чем шестидесяти добровольцам в семи исследованиях ДМТ. Мы также начали пилотный проект по определению соответствующих доз псилоцибина, активного ингредиента магических грибов. Несмотря на то что условия клинического центра исследований были малокомфортными, они, казалось, снижали беспокойство испытуемых, которые иногда пугались, думая, что умирают, и с облегчением вспоминали, что реанимация госпиталя совсем рядом. Но эта же обстановка оказалась невыносимой при более длительном воздействии псилоцибина. Поэтому мы прекратили его исследование и так и не начали проект с ЛСД, для которого уже получили финансирование, разрешение и сам препарат.

КОММЕНТАРИИ К ПРОТОКОЛУ

Используя три уровня обследования, я тщательно проверял всех добровольцев еще до того, как они получали препарат. На первом уровне происходила беседа в свободной форме, которая была посвящена потенциальному интересу добровольца к участию в проекте и предыдущему опыту приема психоделических препаратов. В частности, мы говорили о том, как они справлялись с беспокоящим или пугающим воздействием вещества и как далеко заходили в своих психоделических путешествиях. В последнем случае мне хотелось узнать, переживал ли человек предсмертное или мистическое состояние, чувство отделения сознания от тела — те эффекты, которые, по моему мнению, должны были появляться относительно часто в ходе нашего исследования. Я также выяснял у добровольцев, могут ли они рассчитывать на чью-то поддержку, поскольку знал о ее необходимости при подобных экспериментах. Каждый из испытуемых нуждался в психологической, социальной и эмоциональной помощи, которую не могла обеспечить наша исследовательская группа. Одновременно я делал общий обзор моего научного интереса к подобным препаратам, в частности к ДМТ, а также старался дать представление о моей теории и плане каждого конкретного исследования, для которого я отбирал добровольцев. Я предупреждал будущих субъектов исследования о клиническом характере эксперимента, добавляя при этом, что их участие в нем совершенно добровольно и в любой момент они могут отказаться от него без всяких последствий. Мы также имели полномочия выдавать соответствующие направления для последующего врачебного наблюдения.

Следующим шагом в обследовании было стандартное психиатрическое интервью с целью исключить участие в эксперименте индивидуумов с психическим заболеванием. Если выяснялось, что такой диагноз был поставлен в прошлом, требовалось уточнить, насколько серьезно было заболевание, проводилось ли соответствующее лечение и достаточно ли прошло времени после излечения.

Последняя стадия включала медицинский осмотр, лабораторные анализы крови и электрокардиограмму, чтобы удостовериться, что доброволец достаточно здоров и выдержит физические нагрузки ВВ-вливаний ДМТ, в частности воздействующих на частоту сердечных сокращений и кровяное давление.

После прохождения этих трех уровней обследования добровольцы получали низкую (0,5 мг/кг) и высокую (0,4 мг/кг) дозы ДМТ в последующие дни, когда измерялись только кровяное давление, частота сердечных сокращений и психологические реакции. Эти оценочные дозы знакомили добровольцев с механикой ВВ-вливания ДМТ в обстановке клинического исследования и с самым интенсивным опытом, который они могли получить в процессе участия в проекте. Если кто-то из добровольцев обнаруживал, что обстановка клиники или высокая доза были для него слишком неприятны, он мог отказаться от дальнейшего участия в эксперименте. Мы также могли получить представление о том, как люди реагируют на исследовательское окружение и воздействие ДМТ.