А уж как я–то был рад!.. Принес, накормил – и вот она сидит, облокотясь на мою ногу, прижмурилась и блаженствует; а местный кот Васька, при одном виде Мани тут же сошедший с ума, неотступно сторожит ее внизу, на полу, делая по временам настойчивые попытки залезть на шконку и подобраться поближе.
16–18
Едва успел дописать про Маню – вдруг крик и беготня стремщиков: 4 “мусора” с “варочной” (тот конец столовки, где варят; там отдельный выход) к нам на “продол”. Но – не в конец, на 7–й, как обычно, а к нам, “в отряд”! Один по нашей секции, другой – по “маленькой” (блатной), еще 2 – со стороны “балкона” (2–й выход из телевизионной). Тот, что пошел к нам в секцию, долго шарил по проходнякам в том, блатном ее конце – и, как теперь ясно из разговоров, забрал–таки телефон у одного из самых видных СОПиТовцев, работающего в посылочной. 2 раза, пока он искал, вырубался свет – теперь по вечерам, а нередко и по утрам стало “вышибать” “пакетник” в “фойе”. И – финальный аккорд! – все четверо торжественно прошли по нашей секции мимо меня и засели в “козлодерке”. Типичное маленькое происшествие, от которого тут едва ли убережешься... Пока шел шмон и гас свет, я успел на всякий случай засунуть подальше тетради – дневник и стихи.
А пока ходил днем на 7–й, мне повезло. Идя туда, как обычно, спросил у стремщика 6–го барака: есть ли кто на “продоле”. Он ответил: нет, но на “нулевом” (посту, где начинаются оба “продола”) 3 “мусора”. Ясно, что сейчас пойдут с обходом, но я решил все же рискнуть. Только зашел на 7–й – их стрем “пробивает”: 3 “мусора” зашли на 11–й! Если пойдут дальше – я могу столкнуться с ними на “продоле” и “прилипнуть”. Значит, надо ждать, – если пойдут на 6–й (следующий после 11–го по “продолу”), то я скорей–скорей на 11–й; если прямо сюда, на 7–й, – прятаться где–то здесь и выскакивать, как только они зайдут в секции. Успел позвонить матери, поговорить с “телефонистом” (опять денег просит, еще 500 р. на затягивание еще одной “трубы”!..), осмотреть даже их “дорогу” (окно, пролезть в которое вполне можно, но оно высоко и со стороны секции, и со стороны улицы. Но, если будет позарез надо, пролезть в него я смогу.) – “мусора” все торчат на 11–м. И вдруг – стрем – “мусора” с 11–го на “контрольную” (вахту)! Так что я, поймав еще и Маню, вернулся на свой барак совершенно спокойно и беспрепятственно.
10.1.10. 8–38
Они приходили вчера и еще раз – я вхожу в калитку 11–го,а 2 “мусора” как раз выходят и идут дальше по “продолу”. Поднимаюсь в секцию – на моей и всех соседних шконках матрасы и подушки откинуты, – рылись, но у меня ничего не взяли. Общие потери на бараке, по слухам, равны трем телефонам за этот день – 2 в “красной” секции, один в блатной. Там и там по одному забрали, видать, уже в этот вечерний заход. Но я ими не пользовался, так что мне плевать. Так вам и надо, наглые, злобные уголовные суки!.. “Мусора” забегали и ночью, шастали с фонарем туда–сюда по секции где–то около 4–х утра – но вроде без последствий.
Маня, солнышко мое усатое, все еще здесь, провела со мной ночь, и все пыталась, зараза, из открытого отсека тумбочки, в который она любит залезать, выволочь зубами на пол пакет с оставшимся сандвичным хлебом (3 упаковки из 6–ти). Есть–то она его, понятно, не будет – а, видимо, чтобы было побольше места, и устроиться поудобней в тумбочке. Но – увы, теперь, по прошлому горькому опыту, я уже почти не сомневаюсь, что еще день, ну два от силы – и она опять уйдет, не станет здесь жить, как жила в октябре. Ну, а пока она тут, со мной – это счастье...
А вчера все утро, и после проверки, до самого обеда, я лежал – и вспоминал почему–то свою Ленку. Как нахлынуло что–то – десятки, сотни сцен прошлых лет, где мы с ней вместе; и как я сижу и держу ее на коленях, у нее дома, около новогодней елки, а ее мать нас фотографирует (эта фотография у нее сохранилась), и март 2004 года, как я приносил ей в подарок розового плюшевого зайца, и день св. Валентина в 2003, как я приехал и ждал ее с капельницы на “Динамо”, и как мы с ней в Виннице, и я звоню ее отцу из автомата, что она доехала и все нормально, и самые первые кадры – знакомство... И как ходил к ней – зимой ли, весной, в рано темнеющий, сырой, оттепельный февральский или мартовский вечер, по знакомым до боли, до мельчайших уже подробностей дворам и улицам – каждый шаг свой, каждый дом, магазин, остановку, каждый запечатлевшийся в памяти снимок, вид, пейзаж бибиревских домов и улиц, весь этот путь, от своего подъезда до ее – пытался мысленно, не закрывая глаз, вспомнить воочию, представить, пройти заново... Смотрел опять ее фотографии – особенно какая она вдруг неожиданно красивая на последней, прошлогодней; перечитал заново –не поленился достать – ее последнее письмо...
К чему бы это все? Я не знаю. Разобрало вдруг, грусть какая–то нахлынула, светлые воспоминания. Плохое ведь, как известно, забывается, и остается лишь хорошее. М.б., она вчера утром, в это самое время, тоже вспоминала и думала обо мне? Может быть, конечно. Хотя – по опыту – едва ли...
12.1.10. 9–05
Все повторяется, вся жизнь – по кругу. Бессмысленные, идиотские, пустые дни в этом бессмысленном, злобном, нелепом гадюшнике... Вчера после обеда вдруг сгорела лампа в секции, прямо над моей шконкой, – газосветная трубка, одна из 4–х в секции. И – вот уже следующий день, но света так и нет. Ужинать и завтракать, когда нет света из окон, приходится в полумраке, читать в это время – почти невозможно, писать – ненамного легче. Повторяется идиотская ситуация на 13–м, где 4 месяца жили без лампочки, – но хоть лето было; да и – вызвать монтера сюда было бы проще, чем найти такую вот лампу...
13–й вообще повторяется постоянно: сегодня опять должны массово переводить отсюда, с 11–го, на другие бараки. Из той, блатной секции – кто говорит, что только 10 самых блатных и архиблатных, но, м.б., и больше. Типа, барак хотят сделать весь “красным”, а “черных”, соответственно, переводят. Но, в отличие от 13–го, – меня–то, конечно, оставят здесь, а мне как раз очень хотелось бы свалить на любой другой барак от местной палочной “дисциплины”...
Все повторяется, как круговерть, кружится тупо и бессмысленно одно и то же... Полоумное цыганское отродье так же кидается на своих и чужих, с этого барака и не с этого (как сегодня утром) – бить морду за каждое кажущееся ему обидным слово. Жизнь в одном вольере с дикими зверями, – какая тоска... Другое животное – злобный молодец предСДиП (тупая, бессмысленная, злобная мразь – несмотря даже на активно читаемые книжки, шахматы и будто бы получаемое тут заочно аж высшее (!) образование) – так вот, одну из его книг дал мне позавчера, что ли, его дружок – мелкий стукачок с 13–го, бывший там любимым, доверенным стукачом отрядника и за это едва не убитый злобным шимпанзе в сентябре 2008 (с 13–го бежал, чуть не сшибя кого–то в воротах). “Истинная правда” Николая Козлова, известного психолога, создателя клуба “Синтон”, – ни одну из его книг я так и не сподобился прочесть на воле, хотя желание было. Хорошо, что читаю я быстро, да и написана она легко, – за пару дней уже 2/3 прочел, думал сегодня закончить. Но это злобное чмо вдруг перед завтраком послало одного из СДиПовцев – само даже не изволило подойти! – забрать у меня эту книгу. Типа, само, что ли, решило ее читать, я толком не понял (хотя вряд ли не читало само прежде, чем давать другим). Что тут скажешь? Остается только плечами пожать: хамло есть хамло, быдло есть быдло, и тут уж никакие книжки не помогут... Элементарно спросить, не дочитал ли я, сколько мне осталось, подождать хоть день–два – этому тупому злобному животному не пришло даже в голову. Ну и подавись!.. Все равно свое мнение о самой книге и об авторе я уже успел составить.
Другое животное – сосед по проходняку, сапожник, бывший СДиПовец, – чтобы кормить своего кота (принес кто–то с улицы подросшего котенка, месяцев 6 где–то, он у нас прижился и очень понравился этому соседу), повадился таскать в столовую консервную банку, из которой я кормлю Маню (Маня, слава богу, пока еще здесь). Кормить кота из моей банки я ему разрешил, а другой банки – с крышкой, чтобы из столовой носить кашу коту – у него нет; так он не придумал ничего лучше, как эту брать туда, чтобы с завтрака и обеда эту кашу таскать. Вчера после утренней проверки хватился – нет банки! Все облазил, под все шконки заглянул (бывает, кошки ее туда затаскивают), – нигде нет! Вдруг является этот дурак из столовки – уже пообедал, и несет эту банку с кашей своему коту. Хоть бы спросил разрешения, идиот! Быдло пьяное, сиволапое, уголовное, 3–й раз сидит... Сегодня после зарядки – хотел было порезать и почистить колбасу себе на завтрак заранее, чтобы придя из столовки – сразу вскипятить чай и начать есть. Так не во что чистить, – этот идиот опять банку в столовку утащил, не сказав ни слова! Припер опять свою кашу, накормил кота – а я из–за него вынужден был резать и чистить только после столовки, потерял уйму лишнего времени на это...