Пока что (уже после обеда) все это обошлось для обезьяны без последствий – и со стороны блатных, и от завхоза как непосредственного начальства.
Что тут сказать? И так ясно, что все эти животные абсолютно несамодостаточны, ничтожны, лишены всякого смысла, что до мудрости им – как до Луны пешком. Вместо того, чтобы лишь усмехнуться на ругань или любые обидные слова – они в ярости кидаются бить того, кто их произнес. Попытка физической силой заткнуть рот неизбежно в своем логическом развитии влечет за собой попытки контролировать мысли, ибо если кулачной силой можно заткнуть обидчику рот, то думать о себе лучше или как–то иначе его этим не заставишь. И почему, действительно, русскими всегда “рулят” всевозможные обезьяны?..
Все подтверждается еще и еще раз, снова и снова. Нечисть, слякоть, мразь, гнусное отребье. Планктон. Биомасса. Если бы еще просто биомасса, ну живет себе и живет, никого не трогает, – ну, черт с ней, пусть живет. Но она именно что мешает жить другим, – достаточно вспомнить, что вся эта мразь сидит здесь за кражи и грабежи.
Какое там “революционное руководство биомассой”, о котором пишет Романов!.. Революционное руководство необходимо выковать ля маленького меньшинства приличных людей в этой безумной, больной стране – чтобы под его руководством они навсегда очистили землю от этой мерзкой биомассы!
6.1.10. 14–30
Опять эта мелкая архиблатная гнида навязывает тут, в бараке, “мусорской” режим: после утренней проверки было торжественно объявлено (“доведено”), что банный день у нас – четверг, и в баню ходить всем – только в четверг, ни в какие другие дни; а если уж кому невтерпеж – есть тазики. (Само это чмо моется обычно в туалете, занимая его на это время весь для одного себя, при помощи личного шныря, поливающего его “величество” из большой кружки. Ходящим в баню я не видел его, по–моему, ни разу.) Всё, абсолютно всё – баня ли это, ларек, проверки, столовки, зарядки и пр. – всё и всегда эта мразь своим “авторитетом” заставляет делать именно так и тогда, как и когда велят “мусора”. Но если сказать ей это в лицо – начнется истерика и (м.б., не сразу, но зато целой кодлой на одного) физическая расправа...
Объявление это было сделано сразу после выслушивания мелким чмом устного доклада (доноса) злобна молодца предСДиПа о том, какая история произошла утром с завтраком. Ерунда полнейшая: стремщики “пробили”, что “10–й вышел” (из столовки), а один из шнырей–“дневальных” не донес эту информацию вовремя до предСДиПов, переврал (сознательно или нет – неясно) время – “без 20–ти 7” вместо “20 минут 7–го”; блатная секция, к тому же, очень долго собиралась на завтрак, а некоторые и вообще не встали, – в результате, когда 10–15 человек все же дошли до столовой – на столах, где ест 11–й, уже было накрыто все для 12–го, который приходит последним. Вернулись, не солоно хлебавши, без завтрака, и один старик – лет 60, но еще крепкий, задиристый, постоянно в шутку борется – “сикелится”, как тут это называют – с молодыми, да еще и в ларьке каким–то подсобником работает – разорался, что, мол, безобразие, дайте есть, друг на друга валят (кто именно виноват в срыве завтрака), подъем, мол – давай, а жрать – хрен, и т.п. Абсолютно правильно, между прочим, говорил – но, несмотря на его и старость, и крепость, – оба предСДиПа, злобный молодец и его низкорослый подручный–цыган (парочка, кстати, прямо как у Соловьева в “Ходже Насреддине”, в тамошней подземной тюрьме; только вместо цыгана там был, если не ошибаюсь, афганец), стали угрожать старику немедленной физической расправой, если он не заткнется. Любая критика, даже по мелочи, однозначно воспринимается ими как повод для физической расправы над критикующим.
Забавна, кстати, реакция мелкого архиблатного чма на эту информацию. Оно сказало – мол, разберемся, и вообще – в таких случаях надо подходить ко мне, будить меня. Т.е., надо разбудить его, чтобы оно своим охрененным “авторитетом” разбудило “мужиков” (обычное его к ним обращение) и погнало в столовую. А если его не разбудят специально для этого – то оно тоже никого не разбудит, т.к. в столовку на завтрак оно почти никогда не ходит и обычно в это время спит. Чтобы будить других – надо, чтобы сперва разбудили его самого!.. :)))
Ну, и все как обычно, ничего нового. Поразительно, правда, что на обед дали сейчас уже не 1, а целых 2 (!!) сосиски. Но – режим свирепеет, из “локалок” и через посты не пропускают, и, несмотря на очень приличный, явно за 20°, мороз, отрядник 12–го и с ним еще какой–то “мусор” держали сейчас всю толпу у столовой, не выпуская, минут 10, а то и 15, и под конец перед открытием “локалки”, как всегда, начали обходить и строить всю огромную толпу в колонну по трое. Дикая бессмыслица этих ритуальных построений так и не стала мне ясна за 2 с половиной года на этой зоне: как только ворота открылись, вся с такими усилиями построенная колонна моментально смешалась и именно толпой, задние в обгон передних, повалила в них...
8.1.10. 8–25
Опять эта злобная мразь пооткрывала почти все форточки в секции, несмотря на лютый мороз на улице (вроде чуть послабее вчерашнего, но все же...). Плевать, что кто–то спит, кто–то болеет (у меня с позавчера опять этот ужасный, мучительный кашель – бронхит), и т. д... Этой мрази “воняет” – и она заморозит всех, вместо того, чтобы пойти жить на улицу самой...
До этого, как всегда, был подъем – с руганью, криками, трясением шконок и выкидыванием какого–то молоденького, тщедушного пацаненка вручную – сперва со шконки, а потом и из секции...
...Зажигается свет, раздаются злобные крики и ругань, трясутся шконки... Народ встает, молча переглядывается между собой – человек хотя бы 10 из 70 или около того в секции. Молча натягивают штаны, снимают со шконок толстые железные дужки – и с ними в руках, всей толпой, подходят к тому, кто больше всех орет и трясет шконки. Он здоровый, физически развитый, занимается спортом, отжимается, подтягивается... Но против десяти – да даже и пяти – с железяками в руках ему не устоять. Они окружают и забивают его, лупят дужками безжалостно, в полную силу, по чему попадут – по голове, рукам, плечам... Ломают руки, ребра, ключицы, разбивают голову. Потом прибегают санитары с носилками и утаскивают его в больницу (а если забили сразу насмерть – то в морг). Если он выживет – то до конца своего срока потеряет охоту быть предСДиПом, и вообще кем–то из зэков командовать. На следующее утро из оставшихся “козлов” желающих “делать подъем”, орать и трясти шконки не находится. Включается свет – и тишина...
Что, уже и помечтать нельзя?.. :))
Мерзкое, рабское, трусливое, покорное быдло позволяет как угодно глумиться над собой любой швали, кто понаглее. Максимум, что они могут – пойти пожаловаться на злобного “козла” в штаб. Это при том, что у них многократное (!) численное превосходство над жалкой горсткой “козлов”, да и руки не пустые (те же дужки, да и всяких палок, деревянных и железных, полно). Они, ублюдки трусливые, могли бы успокоить любого в 2 счета – но они не то что (и не только) побоятся, а сама эта мысль даже не приходит в их головы.
Покорное, рабское, тупое, трусливое быдло, которое не сопротивляется само и не защищает нормальных, понимающих свое достоинство людей, среди этого быдла оказавшихся, – главная проблема что зоны (и всех вообще зон!), что страны. На всех этих страшных, легендарных здесь “золотых ветках”, на всяких этих жутких “семерках” и “ 14–х”, о которых по всей области ходят жуткие слухи о тамошних зверствах, – и там отряду в 100 с лишним человек ничего не стоило бы успокоить 2, 3, 5, 10 “козлов”, заставляющих по целым дням “труситься в локалке”, не дающих даже в секции никому сесть на шконки и т.д. Просто забить всей толпой, запинать этих “козлов”, зайти и лечь, а этих – связать и засунуть под шконки с кляпами во рту...
Но трусливая, тупая мразь, рабское гнусное быдло, которым на 99,9% населена Россия, ни на что подобное не способно.
9.1.10. 15–58
Пошел сразу с обеда на 7–й – позвонить матери – и нашел там Маню! Ощущение счастья... Выходим с “телефонистом” на двор, он меня провожает, как обычно, зовет СДиПовца открыть калитку – и тут вдруг со стороны “продола” через забор вбегает... Он сперва было подумал, что это местный, с 7–го, тоже с роскошным мехом, большущий кот Катафосик, стал звать, – но у того–то лапы белые, я сразу заметил, и сердце ёкнуло: неужели Маня?!! Взял ее, засунул под телогрейку и понес “домой”, на 11–й. Она и не вырывалась особо, наоборот – мурлыкать, по–моему, начала еще на 7–м, как я взял ее на руки, а “дома”, как и раньше, стала тереться о мои руки головой, – рада встрече...