Лабберт возвращается в кресло. Под ногами рюкзак. Рука тянется к лямке – поднять на стол. Появляются «новинки» из будущего. Прежде всего – компактный ноутбук. Парочка мобильных телефонов и коммуникаторов. Он не знает, как именовать данные предметы, поэтому раскладывает их в ряд, согласно габаритам – от меньшего к большему. Среди прочего появляется украденная рация. Он улыбается и вспоминает Иосифа с сорвиголовой-полицейским. Последним достает машину времени. Волнительно осматривает корпус – не светится ли он как под пальцами Иосифа?
– Вот и ты, волшебное устройство! – восклицает он.
«Я ведь обманул этих людей, – размышляет он. – Ложь номер один: оно не было украдено ни из какого спецхрана – мне его предоставили вполне легально, для изучения. Ложь номер два: Тибет ко всему этому не имеет никакого отношения. Его доставили из ледяной Антарктиды…»
То, что происходит в его голове после этих мыслей, можно сопоставить с неожиданным обрушением бури на сонное побережье. Вспомнив то волнение, которое ему совсем недавно пришлось пережить, узнав, что на планете мы давно не одни, лоб покрывается холодной испариной. Путешествия во времени, в его понимании, кажутся более обыденными вещами, чем столкновение с инопланетными цивилизациями. Он не желает думать дальше.
За те несколько дней, проведенных в будущем, он неоднократно видел, как люди пользовались тонкими волшебными устройствами, раскрывающимися подобно книгам. То, что прибор имеет короткое и простое название «ноутбук», ему, разумеется, пока не известно. Руки едва подрагивают, не зная, с какого бока взяться, чтобы начать эксплуатировать электронику. Лабберт вздыхает. Достает из ящика коньяк и ставит бутылку на стол. Стакан становится наполовину полным, а после глотков совершенно пустым. Припрятанные в том же ящике, появляются сигареты. Там же была и пепельница. Рейхсфюрер запрещает офицерам СС курить в рабочее время, поэтому приходится прятать аксессуары курильщика от посторонних глаз. Лабберт машинально взглядывает на часы.
Дым ввергает сознание в минутную слабость, а руки избавляет от вздрагиваний. Однако состояние никотинового спокойствия лживо. Уже через какое-то время обманчивая легкость улетучивается, а на смену приходит еще большее волнение. Тем не менее, он открывает ноутбук и нажимает продолговатую кнопку в верхнем левом углу. Она выглядит обособленно и, как кажется, имеет прямое отношение к функции запуска.
Когда плоский экран вспыхивает радугой цветов, он оживленно наливает очередной стакан.
Перед ним американская операционная система, с различными «окнами» на «рабочем столе», но он понятия не имеет, как это называется, и как этим пользоваться.
Стук в дверь.
– Минуточку!
Он идет к платяному шкафу и снимает парадный мундир. Накрыв им гаджеты, он, делая важное лицо человека, которому лучше не задавать вопросов, разрешает войти. Не хватало, чтобы пошли слухи среди народа.
Зельда ставит тарелку с бутербродами на край стола и недоумевающе глядит на белый мундир, под которым явно что-то спрятано. Её смущает не то, что от нее что-то прячут; она понимает: есть вещи, о которых ей, невзирая на приближенность к руководству, знать не положено. Её шокирует небрежное обращение с государственной формой.
– Все в порядке, Зельда? – говорит он, глядя на её затылок с аккуратно прибранными волосами.
Женщина оборачивается.
– Я не должен оправдываться, но знай: это для твоего же блага…
– Что вы, герр Голдхабер! Я ничего не имею против. Это же ваш мундир, и вы вольны делать с ним что пожелаете. Простите, если смутила своим любопытным взглядом, господин штандартенфюрер!
Ей нравится вся эта военная формальность. Будучи отверженной нацисткой, искренне думающей, что она готова на всё ради режима и партии, Зельда открыто выражает удовлетворение, исполняя приказы и подчиняясь такому важному в Рейхе человеку.
Лабберт, прежде чем взять её на работу, наводил справки. Муж имеет неясные политические взгляды, из-за чего между ними иногда вспыхивают ссоры. Один прецедент имел особое значение: она донесла на него в гестапо за то, что он в порыве гнева ругал действующий режим. Но на его счастье, он имел идеально чистое прошлое и арийскую кровь, и офицеры посчитали правильным дело замять.
«Твоему мужу повезло, что ты такая красивая, – думает он. – Но не повезло относительно твоих убеждений. Представляю, как тяжело любящему мужчине постоянно вступать в подобные конфликты в собственном доме. Это почти как враг, лежащий в собственной постели. Враг, которого любишь, но сомневаешься насчет его любви. Такой противник в сотни раз опаснее!»
– Все хорошо, Зельда, – говорит он. – Ступай домой. Я пробуду здесь еще несколько часов, но за меня не беспокойся. Завтра, вероятно, выйду позже, поэтому и ты можешь провести несколько утренних часов дома.
– Спасибо, штандартенфюрер!
Она покидает кабинет. Лабберт смотрит вслед. С несознательного созерцания женской фигуры взгляд переключается на прислоненный к стене дробовик и валяющийся рядом бронежилет. «Совсем позабыл!» – спохватывается он.
Солнечный свет давно отложил борьбу до утра. Часы пробивают полночь. Не сразу, и не вдруг, Лабберт, наконец, разбирается с самыми простыми функциями ноутбука. Теперь он умеет включать видео, просматривать изображения и запускать встроенные развлекательные программы. Все равно в будущем веке даже маленький ребенок сумеет больше.
Компьютер не был украден отчаянным эсесовцем из Аненербе, прибывшим в будущее. Он был куплен в магазине электроники, куда Лабберт отправился специально, чтобы прихватить в прошлое как можно больше достижений будущего. Те рейхсмарки, которые он прихватил из своего времени, чуть ли не с руками оторвали фанатики-коллекционеры. Они были рады заплатить за них обычными евро. Продавец спросил, желает ли покупатель, помимо операционной системы, записать на информационный носитель что-либо еще. Лабберт выдвинул не совсем обычную просьбу. Он попросил записать как можно больше кинолент: от научно-популярных, до художественных. Молодой человек улыбнулся и закачал на двухтерабайтный жесткий диск контент одного продвинутого киносайта. Общая длительность видеофайлов получилось гигантской.
На него обрушивается поток информации. Фильмы в высоком разрешении поражают своей глубиной. Он затаивает дыхание, когда натыкается на отдельную папку, посвященную Второй мировой войне. Из дисплея, шелестя гусеничными лентами, на него выдвигаются танки будущего-прошлого. В атаку шагают солдаты. Пули их ружей уже свистели однажды, теперь им предстоит свистеть вновь.
«Мне весь этот материал за неделю не пересмотреть!» – прикидывает он.
Спустя час он опустошает бутылку. Съедает отменные бутерброды и выкуривает почти все сигареты. Он так увлекся просмотром фильмов, что даже не удосужился изучить другие, не менее интересные штучки. А ведь они представляют куда больший интерес в военном отношении! Устройство мобильных телефонов может вывести нынешнюю связь на новый уровень.
Во втором часу объявляется его личный адъютант, Хорст. На пороге полутемного кабинета, в котором плавает сигаретный дым, появляется стройный высокий молодой человек. Хорст не курит. Он морщится, однако делает это так, чтобы штандартенфюрер Лабберт ни в коем случае не уловил недовольства. Все же уважение начальника сложно заслужить и легко потерять. Иногда лучше пожертвовать личными вкусами, дабы угодить руководству. Хорст делает серьезное лицо, на котором можно прочесть заведомую предрасположенность к разговору и искрений интерес.
– Хайль Гитлер! – вытягивается он, вскидывая руку.
– Хайль Гитлер. – Лабберт поднимает покрасневшие от дыма и алкоголя глаза и кивает в сторону стула.
Хорст присаживается, не говоря ни слова. Он твердо выучил правило: если ты пришел не с докладом, а тебя вызвали – молчи и жди, пока не заговорит начальник.
Гауптшарфюрер ждет. На него смотрит черная крышка электронного устройства, из-за которой слышатся реалистичные голоса. Лицо Лабберта мерцает цветным отражением льющихся красок. Хорст воистину удивлен. Через минуту он узнает, что за тонкой перегородкой воспроизводится целый мир, со своими звуками и цветами. Он узнает и будет шокирован. Но потрясение сменит очарование, и этот молодой парень навсегда полюбит науку, привносящую в мир такие волшебные технологии.