Как и говорил Силенс, мы вышли на рассвете. Этот процесс был мне знаком, но я все равно с интересом наблюдала за сборами военной кавалькады, которая не брала с собой в путь ничего лишнего. Вещи были уложены, люди собраны, лошади смирно стояло под всадниками, но мы все не двигались. Напряжение стояло в воздухе вместе со снежной пылью, я сама дрожала от какого-то нетерпения, и замечала подобные чувства на лицах других солдат. Даже Коктон слегка приободрился, словно на некоторое время позабыл, что ждет нас всех в конце пути. Но молодости свойственно быстро оправляться, так что я была в восторге, похожая на маленькую девочку, неожиданно получившую сладкую конфету в подарок. Я действительно любила путешествия и запах свободного ветра, но все-таки это не то, ради чего я бы променяла долг перед королем. Силенс мог не понимать сей простой истины, но я не собиралась переубеждать его, не видя в своих попытках никакого смысла.
Но вот штандарт короля взметнулся в воздух, и наша процессия двинулась, еще нестройная и идущая косо. Вскоре мы обрели особый ритм, в котором и двигались, привыкая к окружению и скверной погоде. Иногда начинался снегопад, но мы не останавливались, ледяные хлопья залепляли глаза и рот, мешая дышать. Часто я чувствовала, что мои руки уже заледенели и онемели, я куталась в теплый меховой плащ, но за ворот постоянно попадали талые льдинки, и я беспрерывно ежилась. Лошадей постоянно приходилось придерживать, чтобы они не вспотели, и все равно от их горячих шкур поднимался пар. Я похлопала по шее Шудо, с которым мы так давно никуда не выезжали. Ощущая некоторую неловкость, я поняла, что жеребец уже привык к новому всаднику, который ухаживал за ним и исправно каждый день выводил их конюшен. Все же к моей радости Шудо узнал меня и был безумно рад предложенной сладкой моркови из урожая этого года. Пока он хрустел предложенным угощением, я смотрела на него и испытывала отдаленную тоску по тому времени, когда была только нечерией для принца Силенса. Теперь все круто поменялось. Я была женой, Силенс королем, а мой жеребец проводил свою лучшие дни в деревянном стойле. Я покачала головой, отгоняя ненужные мысли, вновь провела пальцами по гриве Шудо, его уши благодарно дернулись, ведь я как никто другой знала о том, как мой жеребец любит эту ласку. Холод начал пробираться под мой плащ, замораживая тело и мышцы. Я испуганно потрогала свой живот, но потом вспомнила слова Хелла и немного успокоилась. Во всей этой магии был несомненный плюс.
Первые три дня для меня прошли тяжело. Я ехала в одиночестве, потому что Хелл и Коктон были заняты разговорами с королем, который объяснял им некоторые нюансы. Меня в эти планы не посвящали, так что я только стискивала зубы, сдерживая свой гнев. Если Силенс перестал ценить меня в роли жены, почему он пренебрегал мною в роли королевы? Я чувствовала себя обманутой служанкой, которую добрый лорд зажимал по темным углам, когда был пьян, но отвернулся, стоило ей прийти к нему с округлившимся животом. Раздражение с каждым днем мое росло, но благодаря своей личной страже, я могла отвлекаться. Все это время со мной рядом ехала крепкая женщина, ее звали Трейта. Она доверчиво рассказала мне о том, что оставила дома детей и больного мужа, который не так давно вернулся из долины Собачий Клык. Трейта качала головой, когда рассказывала о том, как мужчина протестовал против ее участия в этой кампании, но сержант гарнизона Дейста настояла на том, что это дело чести, и если не едет он, то это должна сделать она. Говоря сбивчиво, быстро, она безутешно вспоминала свою маленькую дочку и старшего сына. Слова ее были пропитаны нежностью и любовью, и я непреднамеренно зашевелилась в седле, чувствуя в себе ту самую жизнь, о которой ворковала Трейта.
В начале четвертого дня ко мне присоединился Хелл, который вежливо исключил женщину из нашего общества. Советник выглядел озабоченным, под глазами пролегли синяки, словно военные советы продолжались даже ночью, когда мы укреплялись в теплых шатрах или останавливались в тавернах. Его нахмуренный лоб, бегающие красные глаза и плотно стиснутые губы не внушали мне особого доверия, но говорить бастард не собирался. Обиженно фыркнув, я отвернулась от Беллса и обратила внимание, что дорога теперь идет вдоль леса. Деревья стояли плотно друг к другу, лишь иногда там находились достаточные просветы, чтобы мог пройти человек. По мере нашего продвижения, деревья редели, и мой взгляд неожиданно наткнулся на лишнюю деталь в зимнем бору.
Я увидела их почти одновременно с началом атаки. Лучник притаился на ветке, твердо натянув тетиву. Полетели стрелы, заржали лошади и закричали люди. Шудо занервничал, не привыкший к такому шуму и еще помнящий ужас битвы под Собачьим Клыком. Хелл что-то кричал мне, но мой конь прорывался вперед, испуганный свистом стрел. Когда из леса высыпали люди, я совершенно растерялась и выпустила из рук поводья. Жеребец тут же воспользовался этим, и когда наконечник стрелы грубо вошел в его грудь, он заржал и встал на дыбы. Я едва удержалась, схватившись за луку седла и прижавшись к шее жеребца. Шудо понес, прорывая ряд из человеческих тел и стремясь к лесу. Кровь оглушительно стучала в ушах, а жеребец несся галопом прямо на деревья, очертя голову от ужаса. Я закричала, когда мое правое колено с оглушительным хрустом ударилось о ствол дерева. Полетели щепки, зад коня мотнуло в сторону, он споткнулся, но все равно продолжал удаляться от места стычки.
Шудо вылетел из кустов на дорогу, когда звуки битвы за нами начали медленно затихать. Я тяжело дышала и морщилась от синяков, которыми меня наградили встречи с деревьями. Правая нога нещадно ныла и абсолютно занемела, превратившись в безжизненную культю. Я осторожно опустила ее, оставив без опоры. Стало немного легче, и все же физическую боль пересиливало волнение за отряд, который мы трусливо покинули бегством. Но заставить Шудо развернуться и вернуться туда мне не представлялось возможным. Жеребец разорвал узду, и теперь недоуздок бесполезно болтался возле его щеки. Я могла только ерзать в седле и оглядываться, ожидая увидеть конных всадников.
На меня наткнулась Королевская магия, и я ощутила облегчение Силенса, которое волной разлетелось над моей головой и лесом. Я удивленно приподнялась, смотря на дорогу. Он искал кого-то еще? Ведь какая ему теперь разница, что станется со мной, ведь король ясно дал понять, что более не нуждается во мне в любой сфере своей жизни. Отряд показался из-за поворота, когда тяжелое зимнее солнце уже начало медленно клониться к горизонту. Стремительно холодало, и от этого боль в моей ноге все разгоралась, выталкивая из глаз теплые, быстро леденеющие на щеках слезы. Я была рада увидеть людей, но вскоре мое воодушевление исчезло, когда я увидела множество раненных. Моя знакомая Трейта бережено прижимала к груди перевязанную руку, на ткани проступала кровь. Когда мой взгляд коснулся бастарда, я вздрогнула. Лиловый синяк разлился на его скуле, придавая нахмуренному лицу еще более грозный вид.
Первым ко мне подлетел Коктон, подгоняя своего жеребца пятками.
-Моя королева! – едва не закричал он.- Вы живы. – Облегчение в голосе капитана не было поддельным, мне оставалось только удивляться, что моя персона была еще кому-то до сих пор важна.
-Что бы со мной могло случиться? Шудо испугался и рванулся в лес, разорвав узду, - грустно вздохнула я.- Лишив меня тем самым возможность защищать моих солдат.
-Это солдаты должны защищать вас, - сурово отрезал Силенс, сверкнув в мою сторону ледяным взглядом серебристых глаз.- Мы просто подумали, что… - Он замолчал, встретив удивление на моем лице.
В это время к нам подъехал Хелл, нахмурившийся еще больше при виде неловкости между мною и королем.
-Как сказал король Силенс, мы подумали, что вас украли, - закончил он за Силенса.
Я подогнала своего коня, потому что мужчины решили продолжить путь до темноты, чтобы преодолеть опасный участок дороги, окруженной лесом. Еще одного нападения стоило ожидать, ведь защита деревьев являлась идеальной маскировкой. Я озиралась по сторонам, но все же ощущала себя в безопасности, окруженная с двух сторон мужчинами. Капитан держался слева от меня, Хелл справа, а Силенс выехал немного вперед.