— Я? — Тэрада почти задыхался.

— Больше я вас мучить не буду, ответьте, пожалуйста, только на этот вопрос.

Тэрада завершил исследование Убукаты. Это совершенно очевидно. Но не изобрёл ли он также и оружие для распыления бактерий, хотя Нисидзака считал распылитель, которым он угрожал американцам, не более чем игрушкой? Подобная игрушка могла быть моделью боевого оружия, и Кохияма решил во что бы то ни стало добраться до истины.

— Я искал средства борьбы с устойчивыми чумными бациллами. Иными словами, я пытался отыскать средства, уничтожающие фактор R, то есть носитель наследственности, передающий свойство противолекарственной устойчивости. Я пробовал создать эффективный антибиотик против устойчивых чумных бацилл.

Тэрада говорил медленно, отчеканивая каждое слово. То, что он сказал, было настолько неожиданно, что Кохияма растерялся. Ему будто вынесли приговор.

— Что?! — невольно вскрикнул он. — Как вы сказали? Пожалуйста, повторите ещё раз.

Тэрада повторил и продолжал:

— Благодаря работам японских учёных уже установлено, что под воздействием акрифлавина фактор R исчезает. Акрифлавин — это красящее вещество, разновидность акридина. Если воздействовать на устойчивые бациллы акрифлавином определённой густоты, то он проникает в структуру ДНК — нуклеиновой кислоты, — содержащейся в ядре клетки, и делает её бездейственной.

— Бездейственной? — переспросил Кохияма. Ему очень хотелось как следует разобраться во всём этом, а кроме того, он пытался вопросами подбодрить Тэраду, силы которого с каждой минутой иссякали.

— Да, он лишает ДНК активности. На бактерию, как таковую, акрифлавин действия не оказывает. Но он воздействует непосредственно на эписому — наследственное вещество, наиболее существенным элементом которого является ДНК. Таким образом, фактор R можно уничтожить, устранить.

— Следовательно, с помощью акрифлавина можно уничтожить устойчивость бактерий к медикаментам?

— Да, но только в лабораторных условиях, пока бактерии в пробирке. Дело в том, что акрифлавин ядовит и вводить его в человеческий организм в таком виде, как он есть, нельзя. А как же быть, когда устойчивые бактерии попадают в организм человека? Решить эту проблему мне оказалось не под силу. Я решил тогда искать какой-нибудь антибиотик.

— Но ведь могут появиться бактерии, устойчивые и к новому антибиотику?

Кохияма вспомнил тарелку со стальной трубкой, которую он видел на лабораторном столе. Было очевидно, что Тэрада производил опыты, пытаясь найти вещество, препятствующее развитию бактерий.

— К сожалению, это так, — ответил Тэрада. — Если не найти средство уничтожения фактора R в организме, то из заколдованного круга не выйти: какое бы лекарственное средство ни было найдено, рано или поздно устойчивые бактерии появятся снова. Но я думаю всё же, что кто-то должен этот заколдованный круг разорвать.

— Мне так хочется разделить вашу уверенность, — сказал Кохияма.

— Над этой проблемой я работал в лаборатории фирмы Гоко. Когда я узнал, что Убуката вывел устойчивую чумную бациллу и погиб, я решил завершить его работу и одновременно продолжить свои исследования, используя, как и он, опыт, приобретённый в 731-м отряде.

— И вам удалось завершить свои исследования?

— К сожалению, у меня не хватило времени. Но я надеюсь, что кто-нибудь непременно доведёт их до конца. Поэтому у меня к вам просьба. Кохияма-кун.

— Я готов выполнить любую вашу просьбу.

— У меня в изголовье лежит блокнот с записями и итоговый доклад. Передайте это, пожалуйста, начальнику исследовательского отдела фирмы Гоко. Там подробные данные об исследовании средств борьбы с устойчивыми кишечными и чумными палочками. Эти исследования можно считать совместной работой Тэрады и Убукаты.

— Но ведь это может привести к серьёзному конфликту между институтом Каньо, который рассчитывает на заказ американского военного ведомства, и фирмой Гоко?

— Может быть. Одни изучают способы выведения устойчивых бактерий, другие ставят своей задачей создание лекарств от болезней, вызываемых этими бактериями. Заколдованный круг! Но таким образом осуществляется и то, и другое, так что никто не в убытке.

— Ясно.

Кохияма не мог заставить себя одобрительно отнестись к такого рода «состязаниям», которые, возможно, идут кому-то даже на пользу. Одни зарабатывают на том, что создают средства уничтожения людей, а другие извлекают прибыль из того, что создают средства их лечения. Подобное «сосуществование» никак не импонировало Кохияме. Но выбор, сделанный Тэрадой, вызывал у него искреннее уважение.

— И ещё, — продолжал Тэрада. — У меня тут лежит тетрадка в зелёной обложке. В ней тоже сведения о нашем исследовании. Они изложены в форме, доступной и неспециалисту. Возьмите её себе. Она продезинфицирована, так что можете не опасаться.

Кохияма достал блокнот, итоговый доклад и зелёную тетрадку и положил всё это в карман своего халата. Нужно спешить. На лестнице раздались шаги, кто-то поднимался наверх.

Тэрада окончательно обессилел. Превозмогая себя, дрожащим голосом он проговорил:

— Вы меня правильно поняли? Тем двоим ни в коем случае ничего не отдавайте. Пусть Муракоси и прочие копаются в этом хламе!

— Хорошо. Думаю, что и Убуката-сан поступил бы так же, — сказал Кохияма.

Он пошёл уже к двери, но тут же вернулся.

— Скажите, а что всё-таки означает та карта Южного Вьетнама с пометками господина Убукаты?

Тэрада чуть слышно ответил:

— Не знаю. Могу только предполагать. Очевидно, чумные бациллы, которые Убуката использовал для своих опытов, были выделены из полученных оттуда штаммов.

Внезапно он сдёрнул маску и неподвижными глазами уставился на Кохияму. Казалось, он силится улыбнуться. Лицо его исказилось страшной гримасой. Очевидно, близился конец.

Кохияма выскочил из комнаты и, бросившись к лестнице, громко позвал доктора Канагаи. Из кабинета напротив выбежали растерянные Муракоси и Катасэ.

Снизу поднимался Канагаи, за ним следом шёл с носилками стажёр Симодзё.

ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ

1

Ровно в час санитарная машина университетской клиники выехала из ворот изолятора. В клинике больного уже дожидалась семья, извещённая доктором Канагаи. От парка до клиники путь неблизкий. Хотя из-за дождя людей и машин на улицах было меньше, чем обычно, но пересечь с запада на восток почти половину Токио не так-то просто.

В машине везли человека, умирающего от лёгочной чумы. Но никто из прохожих, провожавших взглядами санитарную машину, разумеется, не догадывался об этом. «Опять, наверное, кто-нибудь пострадал в уличной катастрофе». Если бы они только знали истину! Все бы содрогнулись от ужаса, хотя вот уже более сорока лет в Токио не было ни одного случая заболевания чумой.

Когда машина выезжала из ворот, Кохияма стоял у подъезда.

«Один умер, потому что занимался выведением устойчивых чумных бацилл, — думал он, — другой умирает потому, что хотел создать лекарство против них. А что, если ещё где-то в Токио происходит тоже самое?»

— Это отец во всём виноват, — сказала стоявшая рядом с Кохиямой Эмма.

Только сейчас он заметил, что она держит зонтик над его головой.

— Не следует говорить так об отце, Эмма, — желая как-то её утешить, сказала Сатико. — Он ведь не знал, что из этого может получиться.

Никто точно не знал, как заразились Убуката и Тэрада. Может быть, прав был Катасэ, который, шутя, сказал, что Тэрада, наверное, сам на себя направил распылитель, желая покончить с собой…

А может быть, простая неосторожность? Человек часто играет с заряженным оружием. Очевидно, ни тот, ни другой не предвидели подобного исхода.

У подъезда собрались все обитатели дома — Кохияма, Эмма, Сатико. Муракоси, старики Нисидзака и жена Хамуры с девочкой на руках. Катасэ запер ворота на засов.

— Да простит мне Тэрада-сан, но пусть на этом всё кончится, — обводя присутствующих взглядом, сказал Нисидзака. Он был несколько смущён своим признанием, ведь он здесь старше всех и ему не подобает проявлять слабость.