— Я поговорю с ним, - предложила Николь.

— Нет, потом, - Виктор взял ее за руку под столом. - Просто не обращай внимания. Но не стоит провоцировать его.

— Хорошо, как скажешь, - она кивнула, одарив его еще одной лучистой улыбкой. Хотя сама готова была встать и залепить графу пощечину за дерзость.

— Мы недолго тут пробудем, - пообещал ей муж. - Две перемены блюд, и мы свободны, обещаю.

Девушка сжала его руку, продолжая весело улыбаться.

— Что тебе сказал Лингимир? - спросила она, казалось, не замечая наглости Кристиана.

— Мы теперь друзья, - улыбнувшись, ответил ей муж.

Мадлена не сводила глаз с сына. Велиамор привлек ее внимание, когда слуги расставляли перед ними золотые блюда с угощением.

— Ты должна отпустить его, - сказал он. - Подумай о себе. Ты теряешь силы.

— Он ведет себя неприлично, - ответила волшебница, проигнорировав его предостережение. - А они еще и виноватыми себя чувствуют. Это немыслимо. Я не верю глазам.

— Я не знаю, почему влияние темной крови усиливается, - задумчиво произнес Велиамор. - Но лучше обсудить это потом.

— Я тоже чувствую тьму, хотя в этом месте это трудно представить, - Мадлена вздохнула.

Велиамор взглянул на графа. Тот по-прежнему сверлил взглядом Николь. Княжна, сидевшая рядом, принялась что-то шептать ему на ухо.

— На тебя уже все смотрят, - говорила она, дергая его за камзол. - Ты что, уже успел выпить?

— Хочу увидеть свечение, прекрасное ознаменование зарождения новой жизни, - ответил ей Кристиан с отвращением. - Интересно, она сравнивает его со мной, когда они в постели? - поинтересовался он громче.

— Ты точно выпил, - Бьянка почувствовала, как щеки начали гореть румянцем.

— Я, кажется, оглох на правое ухо, - медленно проговорил князь, оборачиваясь к Кристиану.

— Как думаешь, Гордон? Наш король хороший любовник? - спросил он, глядя на ошеломленного друга.

— Ты нашел, у кого спросить, - нервно рассмеялась Бьянка, отвлекая подвыпившего графа на себя. Гордон три раза сменил цвет лица от бледно-серого до бледно-зеленого, представляя, что слова услышит кто-нибудь из гостей.

— Откуда ему знать такое, - продолжала девушка, вернув своему лицу невозмутимое выражение надменности. Кристиан, наконец, оторвал взгляд от Николь и взглянул на княжну.

— Я слышала, что Виктор предпочитал куртизанок, - Бьянка воодушевилась, заметив интерес в мутных глазах графа. - Одна из них баронесса де Брюнэ, ты ее знаешь.

— Жюльет? - Кристиан изумленно вскинул брови. - Вот негодница, строила из себя недотрогу. Я ее месяц обхаживал.

— Добился? - Бьянка заметила, что Николь благодарно кивнула ей.

— Какой там, сбежала к своему дяде в имение, - возмутился граф. - Рассказывала мне сказки о больной тетушке. Кто бы мог подумать? Откуда ты знаешь?

— Я фрейлина, помнишь? - княжна улыбнулась, вспомнив те далекие беззаботные дни.

— Такая красотка, глаза как у эльфийской королевы, синие с поволокой, - мечтательно вспоминал Кристиан. - Волосы как вороново крыло, упругие локоны. А пахла божественно.

— Ну да, вижу, ты хорошо помнишь, - Бьянку начали злить эти нелепые сравнения. Если бы Кристиан так описывал ее, она, наверное, вылила бы ему на голову кувшин вина.

— А разве она не вышла за того герцога, такой богач из Холоу? - вспомнил вдруг граф.

— Интересно, за какие заслуги вдруг такой выгодный брак? - Бьянка усмехнулась.

— Это отвратительно, - Кристиан вернулся со своих облаков. - Попользовался и замуж выдал за мешок золота.

— Мешок не мешок, но герцог Амато был недурен, - возразила княжна.

— Так пошла бы к нему в шлюхи, он бы и тебе нашел мешок, - граф еще больше возненавидел соперника.

Бьянка, недолго думая, наградила его звонкой пощечиной. Все посмотрели на них. Музыканты отвлеклись, в шумном зале вдруг стало непривычно тихо. Гордон поднялся, схватившись за рукоять меча.

— Думаю, графу нужно на воздух, - сказал Виктор, взглянув на друзей. Те мгновенно поднялись со своих мест. Кристиан тоже встал, одарив их насмешливым взглядом. Среди гостей послышался шепот и смешки.

— Прошу прощения, - Кристиан отвесил шутливый поклон и удалился. Генри приказал солдатам у двери проследить, чтобы он благополучно добрался до своей комнаты.

— Сядь, - шепнула брату Бьянка. Тот повиновался, понимая, что Кристиан утром раскается в своем поступке.

— Княжна, приношу извинения за своего подданного, - сказал громко Виктор, все еще пылавшей гневом девушке.

— Вам не следует извиняться, - сказала она. - Я прошу простить меня.

Бьянка сделала реверанс и поспешно покинула зал. Гости вернулись к трапезе. Лингимир приказал играть. Праздник продолжался до поздней ночи, и все благополучно забыли об инциденте.

— Рано утром я уеду, - сказал Виктор, когда они с Николь вошли в спальную. Король запер дверь на ключ, оставив снаружи вооруженный конвой.

Николь села перед зеркалом, чтобы вынуть серебряные шпильки из прически. К празднику она надела легкое шелковое светло-зеленое платье с черными кружевами на декольте и рукавах. Юбка тоже была из черных кружев, чередовавшихся с воланами из зеленого шелка.

— Не знаю, как оставлю тебя после сегодняшнего, - продолжал Виктор, приблизившись и глядя на жену в зеркале. Она оставила прическу и тоже посмотрела на него.

— Он не причинит мне вреда, ты сам знаешь это, - ответила девушка, пытаясь улыбаться. Но ее тоже огорчило поведение Кристиана. Прежде он никогда не оскорблял Бьянку. Она была его подругой с детства.

— Я оставлю с тобой Велиамора, - решил Виктор, помогая ей распустить волосы. - Он сможет о тебе позаботиться.

— Думай лучше о себе, - попросила Николь, позволив ему вынуть шпильки и заколки, удерживающие прическу. Мужчина делал это без видимых затруднений, задумчиво рассматривая ее в зеркале. Его длинные пальцы нежно скользили по гладким золотистым волосам, вынимая изящные украшения и бросая их на полированную поверхность туалетного столика. Николь не стала спрашивать, как он приобрел это несвойственное мужчинам умение обращаться с женскими предметами туалета. Она уже догадалась, что он более чем искушен в вопросах взаимоотношений с женщинами, но слишком хорошо воспитан, чтоб посвящать ее в эту сторону своей жизни. Хотя девушка отдала бы многое, лишь бы узнать хоть какие-нибудь подробности. Ей просто не верилось, что он мог любить кого-то кроме нее, вот также вынимать шпильки из прически какой-нибудь другой дамы, расшнуровывать ее корсет, покрывать поцелуями ее шею.

— Ты сегодня была обворожительна, - сказал Виктор, когда золотые локоны, наконец, рассыпались по плечам. Он стоял сзади, касаясь кончиками пальцев ее лица, очерчивая линию подбородка. - Ты с каждым днем все красивее. Что будет, когда я вернусь?

— Вернись скорее, - она перехватила его руку и поцеловала ладонь, отгоняя глупые мысли.

— До Холоу неделя пути, может больше, если через Итилиан, - ответил он, отбросив ее волосы вперед и расшнуровывая шелковый корсет. - Через три я буду тут, обещаю.

— Я буду ждать, - Николь вздохнула, придерживая его впереди. Когда шнуровка ослабла, она встала, и платье соскользнуло на пол.

— Помни о своем обещании, - напомнил Виктор.

Девушка повернулась к нему и сняла золотую корону.

— Тяжелая, - она улыбнулась, опустив ее на столик в россыпи серебряных шпилек. Потом принялась расстегивать его камзол.

— Этот цвет тебе тоже к лицу, - сказала она, взглянув на него. - Подчеркивает цвет глаз.

— Никаких слез, - попросил он, взяв ее руки в свои.

— Обещаю, - Николь улыбнулась. - Я буду думать о тебе и о нашем ребенке. Как мы вернемся в Вандершир, отстроим его и заживем все вместе.

Виктор обнял ее, привлекая к себе. Она отстранилась и вернулась к расстегиванию пуговиц, желая поскорее освободить его от одежды.