Они не знали, что надвигается очередная волна.

Подхватить почин роялистов прислали солдат сэра Гилберта Джерарда. Они перешли на ускоренный марш, пока вымотанные солдаты Риверса потоком струились по обеим сторонам дороги, чтобы воссоединиться с главными силами. Достигнув подъёма, люди Джерарда перешли на бег. Офицеры прекрасно понимали угрозу, которую несли две пушки Так неудачно наведенные при первом залпе, они уже почти наверняка будут готовы отбросить вторую волну атакующих.

Страйкер находился на фланге головной колонны роялистов, готовясь к атаке. Вообще-то у него было особого желания бросаться без оглядки на полного решимости врага и неодолимую баррикаду. Вот только он знал, где прячутся Илай Мейкпис с сэром Рэндальфом Мокскрофтом. Он видел, как Мейкпис, подхватив под мышки старого шпиона, исчез вместе с ним между двумя домами возле баррикады.

Но сейчас ему необходимо было сосредоточиться на предстоящей схватке. Страйкер смотрел, как подразделение Джерарда рванулось вперед, сближаясь с противником, и интуитивно догадался, что они двигаются слишком медленно. С минуты на минуту рванут пушки, и от храбрых ребят сэра Гилберта останется мокрое место.

Повернувшись к Скеллену, он кивнул в сторону артиллерийских расчетов.

- Нам надо от них избавиться.

Покусывая внутреннюю сторону рта, Скеллен проследовал за его взглядом.

- Их не так уж мало, сэр. По четверо на каждое орудие.

Страйкер кивнул. Четыре артиллериста на каждое орудие - довольно внушительное препятствие. Он уже было собрался предложить альтернативный план, когда раздалось фырканье Ланселота Форрестера.

- Нас ведь трое, старик. Бьюсь о заклад, им не выстоять.

Спокойствие Форрестера оказалось заразительным. У них было лишь три мушкета. Однако, если им удастся снять командиров расчетов, это может отбить у остальных охоту стрелять.

Тройка разделилась. Скеллен и Форрестер остались на правом фланге, Страйкер отправился налево. Они отделились от колонны и побежали вдоль обочины, стараясь держаться в тени лавок и домов.

На ходу они занимались привычной рутиной - заряжанием мушкетов. Фальконетные расчеты мятежников уже показались на расстоянии выстрела. Расчеты трудились в поте лица, отлично понимая важность артиллерии в сегодняшнем сражении. Они лихорадочно готовили свои чугунные орудия, чтобы те могли изрыгнуть адское пламя вниз по склону.

Командир каждого расчета держал в руке пальник. На конце курился пропитанный селитрой фитиль; кончик его грозно светился.

Пехотный полк сэра Гилберта Джерарда не сбавлял шага. Но когда солдаты заскользили по грязной дороге, их осенила ужасная догадка: пушки будут заряжены до того, как они доберутся до баррикады. На них обрушится адский ливень.

- Вперед! - закричали офицеры, отступать уже было поздно. Они продолжили бежать, машинально пригнув головы. Лишь только оказавшись в менее чем в пятидесяти шагах от баррикады, они осознали, что одолели грозную артиллерию. Спустя мгновение офицеры приказали остановиться. Со стороны солдат в фиолетовых мундирах посыпались отрывочные выстрелы, но пехота Джерарда не дрогнула и приготовилась дать мощный залп.

Вспыхнули выстрелы. В сером свете дня ярко полыхнули полки и дула мушкетов. Несколько солдат Брука рухнули на землю. Бойцы же Джерарда продолжили наступление еще до того, как упали раненые. Спустя мгновение они уже добрались до баррикады. Если до этого воздух прорезал треск мушкетов, то теперь он наполнился криками и проклятиями, когда в действие вступили пикинеры. Бойцы пехотного полка сэра Гилберта Джерарда благодарили Бога за его своевременное вмешательство. Казалось, сам небесный владыка заставил пушки замолчать.

Тем временем в хвосте головной колонны роялистов Страйкер, Форрестер и Скеллен поздравляли друг друга. Стволы их мушкетов еще дымились.

Когда солдаты Джерарда выдохлись, барабаны отозвали их назад. Они отступили, передав эстафету пехоте лорда Молиньё. Солдаты хлынули вперед, ускоренным броском одолев расстояние до баррикады. Стало понятно, что пехотинцы Брука вымотались. Они истощены, истекают кровью и устали. Они вновь стойко сражались, затупив о баррикаду клинки свежих сил роялистов, но поняли, что теперь место Риверса и Джерарда займет подразделение Молиньё. Рутвен будет использовать свои обширные людские резервы, попеременно посылая их в бой и давая передышку, пока грозная баррикада не падёт.

А неподалеку развернулась совсем иная дуэль.

Роджер Тайнтон и Лизетт Гайяр обменивались ударами в корабельной мастерской. Им не было никакого дела ни до кричащих и умирающих на дороге людей, ни до грохота пушечной стрельбы, выбившей стекла ближних домов. Каждый сосредоточил свое внимание на противнике и клинке перед собой.

И англичанин, и француженка были искусными мастерами рукопашной и ни в чем не уступали друг другу. На стороне Тайнтона было преимущество в силе. Лизетт же отличалась хитростью, проворством и опытом. Кавалериста защищал дорогой нагрудник, выкованный в оружейных мастерских Милана. Под длинным плащом его златовласой противницы скрывались лишь дублет и бриджи.

Лизетт сделала выпад, как с десяток раз до этого, направив клинок Тайнтону в лицо. Его облаченная в шлем голова представляла для Лизетт заманчивую цель. Но Тайнтон, махнув рукой, отвел угрозу и нанес свирепый удар наотмашь, нацелившись в открытое горло Лизетт. Девушка была вынуждена нырнуть под клинок и отступить. И вновь они принялись кружить. Лизетт сделала выпад Тайнтон отбил его и сам нанес удар снизу. Француженке пришлось опустить клинок, чтобы его отразить.

Время от времени она осмеливалась заглянуть Тайнтону за спину. Именно там он бросил чехольчик, втянув её в смертельную игру за него. Каждый раз, когда Тайнтон замечал её взгляд, брошенный в сторону чехла, он широко ухмылялся.

- Вы ведь даже не знаете ради чего деретесь, правда? - спросил кавалерист. - Вы никогда этого не видели. Не понимали. Вас заботит лишь рубин, безделушка, на которую вы просто положили глаз.

Лизетт не обратила внимания на его слова. Ей приказали найти и доставить шкатулку вместе с содержимым. Это всё, что ей надо было знать.

Лизетт рубанула клинком, метя Тайнтону в шею. С каждым мгновением она всё больше отчаивалась. Тайнтон оказался отличным бойцом, классическим фехтовальщиком. Он намного лучше действовал клинком, чем большинство мужчин, с которыми довелось сражаться Лизетт.

Лизетт высоко занесла тук, избрав своей целью надменное лицо Тайнтона. Её облаченный в черные доспехи противник был вынужден поднять клинок, чтобы парировать удар. Они подступили друг к другу, скрестив оружие над головой.

- Вам меня не одолеть, дорогая, - прохрипел Тайнтон; их лица почти касались друг друга. - Вы держитесь неплохо, отдаю вам должное, но этого недостаточно. Содержимое чехла останется при мне и поможет выиграть эту войну!

Тайнтон был намного сильней и с легкостью отбивал все удары Лизетт. Но она нападала снова и снова. Когда они в третий раз скрестили клинки, Лизетт уже решила, что наконец-то добивается преимущества. Но тут раздался тошнотворный треск. Рука Лизетт болезненно дрогнула, и она поняла, что случилось немыслимое. Её клинок сломался почти у самой рукояти.

Тайнтон зловеще ухмыльнулся, Лизетт стояла достаточно близко, чтобы заметить блеск его белоснежных зубов. Она машинально набрала как можно больше слюны в своем пересохшем рту и выплюнула клейкую жидкость в лицо кавалеристу.

Слюна попала Тайнтону в глаза и вязкими нитями повисла на кончике носа. Она не ослепила его, а лишь отвлекла на мгновение, в которое Лизетт вонзила рукоять сломанного тука в высокомерное лицо Тайнтона. Его прямой и красивый нос словно взорвался. Тайнтон отшатнулся в брызгах крови, слизи и сухожилий. Клинка он из рук не выпустил, но удар оглушил и подкосил его. Лизетт оглядела мастерскую в поисках другого оружия, пока Тайнтон не пришел в себя.

Когда взгляд Тайнтона прояснился, он заметил Лизетт в нескольких шагах от себя. Она, нагнувшись, рылась в густом слое опилок. Подняв палаш, он, пошатываясь, устремился вперед и приготовился нанести тяжелый смертельный удар.