Книги о войнах

Для многих городов, которые имели несчастье — надо признать, довольно обычное — пребывать на одном месте с интервалом в несколько лет, франко-германские войны оказались двойным бедствием. Во всяком случае, именно так думали жители Арраса, Страсбурга, Лувена и многих других населенных пунктов.

Франция Наполеона III могла успокоиться — Страсбург был готов к атаке пруссаков в 1870 г. Город с его красивыми и прочными укреплениями «будет защищаться до последнего солдата, последней галеты, последнего патрона», провозгласил префект и барон Прон 10 августа, в тот день, когда последний поезд отбыл в Париж перед полным закрытием зоны. К несчастью, никто не предвидел дальнобойность вражеской артиллерии, которая начала спокойно разрушать город из Хаусбергена. Обстрел продолжится целый месяц, и, приняв 193722 снаряда, Страсбург будет вынужден сдаться. Ночью 24 августа, в годовщину Варфоломеевской ночи, бомбардировка не прекратилась. Именно в эту ночь заполыхала библиотека, насчитывающая 400 тысяч книг. В дымящейся груде оказывается собрание картезианского монастыря Мольшейм, реквизированное в 1792 г.: 4133 тома, 486 рукописей, в числе которых толстый альбом ин-фолио с 344 картинами, «Hortus deliciarum»[35] аббатисы Геррады Ландсбергской (XII в.); пепел от сотен рукописей смешивается с пеплом от тысяч инкунабул, в частности актов процесса Гуттенберга против наследников его бывшего партнера Дритцена: эти документы могли пролить немного света на извилистый жизненный путь отца европейского книгопечатания.

Одна франко-немецкая библиотека ушла в прошлое. Однако в 1943–1944 гг. Страсбург вновь подвергается бомбардировке. В предыдущий раз понадобился месяц бесконечных обстрелов днем и ночью, чтобы убить 362 жителя; авиация позволила добиться результата в 1239 человек всего за три налета. Горожане предпочтут забыть об этом великолепном достижении: бомбы были окрашены в цвета наших британских союзников. И едва оккупанты убрались, в регионе поспешили сжечь книги, которыми немцы заменили тысячи французских изданий. Художник Томи Унгерер, в те годы лицеист в Кольмаре, стал одним из немногих, кто об этом говорит: «Словно в некоем дежа-вю все немецкое было с радостью брошено в костер, великолепная библиотека, пополненная еще в эпоху кайзера, обращена в пепел. Гёте, Шиллер, даже гипсовые бюсты греческих и римских философов — все было уничтожено».

Географическое положение Лувена (Лёвена как столицы фламандского Брабанта) в 26 километрах к востоку от Брюсселя сделало его одновременно одним из университетских центров Европы с XV в. и неизбежной целью больших военных конфликтов. Основанный в 1426 г. университет видел в своих стенах Эразма, Юста Липция и Меркатора. Везалий изучает здесь арабскую науку и создает современную медицину, написав свой труд по анатомии. Подобно Эразму, Янсений преподает тут на протяжении двадцати восьми лет, здесь отпечатан и его «Августин», наделавший большого шума. Но по-настоящему библиотека начинает развиваться с 1636 г.: архиепископ Малина Яак Бунен дает ей ежегодное содержание и назначает первого служителя; в 1723 г. она переезжает в новое помещение, примыкающее к Суконному залу; помимо престижных даров, ее фонды будут регулярно пополняться после того, как в 1759 г. она получит привилегию обязательного депонирования книг. Директория закрывает университет в 1795 г., а Национальная библиотека в Париже без спешки отбирает пять тысяч лучших изданий; в 1798 г. происходит повторный грабеж, в 1807-м происходят публичные продажи. Однако в 1826 г. учебное заведение открывается вновь и, затеяв реорганизацию библиотеки, пополняет ее: в результате обретший в 1835 г. прежнее наименование Католический университет быстро доводит число своих книг от 60 до 250 тысяч. Вследствие чего за несколько часов 25 августа 1914 г. будут разом уничтожены 300 тысяч томов.

Тогда Лувен капитулировал, и немецкая армия под командованием генерала фон Бёна ночью пересекала город: у нее были более важные дела дальше. Из одного окна раздался выстрел. Возможно, это был вовсе не франтирёр, а немецкий резервист, открывший огонь по ошибке, — об этом спорят до сих пор. Но закон войны суров: любой дом, из которого стреляют после капитуляции, должен быть снесен и его обитатели подлежат смерти. Волнение, всеобщая паника: тысяча пятьсот домов сожжены, двести человек расстреляны, остальное население уведено в плен. Город превращен в груду полыхающих углей. С целью преподать урок солдаты начала с залы, в которой хранились около тысячи инкунабул и сотни рукописей. Оригинальный экземпляр «Фабрики» Везалия о структуре человеческого тела теряется под рухнувшими стенами, смешавшись с «огромной кучей сожженной бумаги… включая хартию об основании 1426 года… мы сумели извлечь из еще теплого пепла только медные застежки старого издания ин-фолио», рассказывает один из очевидцев. Подобный акт «отражал ярость немцев перед сопротивлением чистой идеи», согласно дерзкому предположению Анри Бергсона, а Вильгельм II, «современный Нерон», по определению одной из почтовых открыток, послал Вудро Вильсону следующую лаконичную телеграмму: «Лувен был справедливо наказан».

Как бы там ни было, учебное заведение начнет восставать из небытия с 1928 г. благодаря новшеству под названием «международная помощь». Серьезные усилия предпринимают немцы, которые в рамках Версальского договора предоставили от 350 до 400 тысяч томов, помощь оказывают Англия и Япония: например, император Хирохито посылает ценные издания из японских фондов, в частности рукопись XI в. и инкунабулы, отпечатанные задолго до Гуттенберга. Особенно много сделали Соединенные Штаты, подарившие основную часть книг и восстановившие здание. «Furore teutonico diruta, dono americano restituta», — приказал выгравировать на балюстраде фасада архитектор-янки Уитни Уоррен: разрушена тевтонским безумием, восстановлена американским даром. Но неужели старый кардинал Мерсье безропотно принял эту чудовищную глупость? Разразился громкий скандал. Добрые чувства смешались с дурными: в самом деле, будущее и неизбежное сотрудничество с университетами Германии весьма затруднительно для учебного заведения, выставившего напоказ столь резкий эпиграф. Но кто же громче всех защищает эту вполне понятную точку зрения? К несчастью, Леон Дегрель, уже рексист[36] и яростный нацистский коллаборационист в будущем. Певец «Католического действа» к тому же ничего не смыслит в латыни: он клеймит солецизм в надписи (предлагая аблятив «teutoniса», хотя слово «furor» мужского рода) и на основании этого делает вывод, что кардиналу ее не показали, иначе тот внес бы поправку. Тем временем каменную балюстраду ночью разбивают: после ремонта она водружена на свое место без слишком уж простоватой надписи.

Большая библиотека Лувена — умиротворенная, дополненная, благоустроенная — являет собой символ западного братства ученых и насчитывает добрый миллион изданий. Каковые полностью уничтожены в ночь на 16 мая 1940 г. немецкими артиллеристами. Похоже, башня Зала, возвышающаяся над библиотекой и так сильно напоминающая колокольню Гиральду в Севилье, служила им ориентиром для стрельбы. В полшестого утра уже не осталось ни одной целой книги. На сей раз вермахт с поразительным лицемерием снял с себя ответственность: после расследования виновными признаны британцы, как, разумеется, и в 1914 г. Бельгия была нейтральной страной, но располагалась в худшем для нейтралитета месте в мире, поэтому ее собрания понесли ужасающий урон, хотя недавние события в Польше ясно предвещали беду и позволили принять некоторые меры предосторожности; только Королевская библиотека осталась почти нетронутой — в отличие от библиотек в Сен-Троне, Ганде или Турне (из 75 тысяч столетних изданий уничтожены 71 546).

Аррас: бенедиктинцы в Сен-Ваасте роскошным образом разместили свои фонды, дополнив их книгами из других окрестных аббатств — например, августинцев с горы Сент-Элуа, а также Аррасской академии. В июле 1915 г. под бомбардировками погибло 50 тысяч изданий, но большинство рукописей было вовремя эвакуировано. Однако едва восстановленное и реконструированное хранилище вновь пострадало в 1940 г. Список разрушительных для библиотек бомбардировок впечатляет, хотя названия городов сплошь и рядом повторяются: муниципальная библиотека в Туре — 200 тысяч уничтоженных книг, Бове — 42 тысячи, Дуэ — 110 тысяч, Шартр — 23 тысячи и т. д. В последнем из названных городов находилось сокровище из 2 тысяч манускриптов, в том числе «Гептатейон», или учебник семи свободных искусств, в котором Тьерри Шартрский (1100–1150) первым ввел в романский мир некое подобие науки (пришедшей из арабского мира); эту библиотеку поместили в надежное убежище, но оккупанты, желая выставить себя в лучшем свете, приказали вернуть ее на привычное место в мэрию; тогда случайная бомба — возможно, английская — 26 мая 1944 г. уничтожила этот архив. Поскольку некоторые страницы только обуглились от пекла, сегодня их пытаются обновить по методике, успешно примененной в Геркулануме, чтобы восстановить тексты, доселе никогда не издававшиеся.