Прибыли мы в назначенное место, когда стало темнеть. Это самое урочище представляло собой широкую низину, ограниченную с двух сторон холмами, следующими друг за другом. Ширина этой низины составляла почти два километра, так что перекрыть её было хоть и сложно, но можно. Однако нас уже встречали, Вышеслав повёл сотню на выделенное место, и Иркен сопроводил меня к беку Бактыбашу.

— Ты всё‑таки пришёл, Правитель Вик, — обрадовался он, увидев меня.

— Я же обещал Повелителю, что помогу тебе.

— А сколько ты привёл воинов? Со мной три тысячи, а у тебя?

— У меня сотня!

— И ты думаешь, что мне поможешь?

— Две сотни бойцов остановили двадцать тысяч хазар, а у хана Курташа будет гораздо меньше воинов. Так что я привёл слишком много народу, справился бы один Вышеслав.

— Ладно, завтра посмотрим, разведка говорит, что Курташ встал впереди, перед входом в урочище.

— А ты что, воевать надумал?

— А что мне ещё остаётся делать, сдаваться что ли?

— Ты уверен, что Курташ будет воевать?

— Конечно, он собрал войско и пошёл на земли нашего рода.

— Это разные вещи, собрать войско и воевать. Скажи, кто из старейшин других родов его поддерживает?

— Точно не знаю, но мне говорили, что многие старейшины не одобряют такое решение хана.

— Вот что главное. Пока речь идёт о сборе войска, можно ворчать, но приказы выполнять. А вот когда придётся выбирать, идти умирать или остаться в живых, то вряд ли решение хана поставить своего сына во главе чужого рода будет одобрено. А в этом случае, возможно, и воевать не придётся.

— Я в это не верю.

— Значит так, бек. Если ты пригласил меня, значит, рассчитывал на мою помощь. А в этом случае давай договоримся сразу, ты будешь делать, что я скажу. Хоть у меня всего сотня воинов, но они могут уничтожить всех — и тебя, и хана Курташа. Поэтому давай договоримся сразу — я выполню своё обещание Повелителю и помогу тебе стать во главе твоего рода, как он хотел, если ты будешь выполнять, что я скажу.

— Что‑то ты больно смело со мной разговариваешь!

— Бек, разреши сказать пару слов, — вмешался в наш разговор Иркен.

— Говори!

— Соглашайся с предложением Правителя. Это наш единственный шанс. Сам Повелитель слушался его советов.

— Думаешь, он справится с ханом Курташем? — переспросил бек.

— А нам не на что больше надеяться.

— Хорошо, Правитель Вик, я послушаюсь твоих советов.

— Тогда давай поступим так. Свои войска ты расположишь сзади моих и будешь делать только то, что я скажу. Как бы тебе ни хотелось командовать, слушай меня. Иркен, надеюсь, ты сможешь за этим проследить?

— Да, Правитель.

— Тогда слушайте предварительный приказ — располагаться за спиной моих воинов и ждать от меня команды. А сейчас я отдам команды своим солдатам, а потом мы продолжим разговор. Иркен, дай мне десяток твоих воинов, они будут гонцами от меня к беку и сообщат, что нужно делать.

Оставив бека и советников осмысливать произошедшее, сам отправился к своим бойцам. Обнялся с Вышеславом, правда переговорить с ним не удалось, но это дело поправимое.

— Азамат, разведку местности произвели?

— Так точно. И уже позиции наметили.

— Докладывай.

— Поставим впереди три редута, на расстоянии метров ста друг от друга. Они смогут перекрыть всю низину. За ними на дистанции двести метров ещё два. В них будут сосредоточены все остальные силы и лошади. В передовых редутах по два отделения, по две картечницы и по два станкача. На расстоянии пятидесяти метров три линии мин.

— С этим понятно. Что противник?

— Встал лагерем в пяти километрах от входа. Охрана обычная. Можем всех положить ночной атакой.

— Понятно. Значит, поступаем так. Все укрепления готовь, будем работать от обороны. Самим не атаковать. Разведчикам следить за противником. Сообщить, когда его войска войдут в дефиле. Выйдем на переговоры. Впереди конный с белым флагом, сзади знаменосец с нашим, потом я и трое сопровождающих. Когда переговоры начнутся и что‑то потребуется дополнительно, пришлю гонца.

— А почему не атаковать ночью? — спросил Азамат.

— Ты прав в одном, мы их можем уничтожить, и нам они ничего не сделают. Уничтожить мы можем и в том случае, если они начнут нас атаковать. Вот только надо ли нам это? Думаю, нет. Если подобное случится, нас будут ненавидеть по всей Булгарии, и о дружбе придётся забыть. Кроме того, придётся защищать её от набегов, а нам оно надо?

Так что наша задача не в том, чтобы всех убить, а в том, чтобы заставить поверить других, что мы можем это сделать. А затем мы должны помирить двух баранов. Надо всё сделать без единого выстрела. Но подстраховаться нужно. А то вдруг придётся какую‑нибудь демонстрацию устраивать? Готовьте позиции, выстраивайте войска.

Так что почти всю ночь пришлось заниматься подготовкой будущих переговоров, инструктировать бека, советников и готовить резервные планы. Но ночи хватило, так что даже успел поспать.

С утра, получив сообщение разведки, я выехал навстречу войску хана Курташа. Со мной было два знаменосца, три егеря, Азамат сказал, что они из лучших, а также нас сопровождал Иркен. Где‑то посередине этой низины мы остановились, дожидаясь противника. Когда до него было метров семьсот, я спросил:

— Бойцы, в пятидесяти метрах перед передовым отрядом гранаты положите?

— Так точно!

— Вот и положите. Не остановятся, тогда ещё раз.

Как и было задумано, три взрыва остановили движение, началась какая‑то непонятная суета.

Бойцы, ещё три гранаты так же!

После следующих выстрелов суета только усилилась

— Иркен!

— Да, Правитель Вик.

— Ты сможешь подъехать к этим баранам и сообщить, что я жду хана, или в крайнем случае тех, кто может принимать решение, для переговоров. Если нужно, с нашей стороны будет участвовать и бек Бактыбаш, но можешь сказать, что ты выступаешь его представителем. Так что давай договаривайся о переговорах.

Иркен отправился навстречу противнику, а я стал ожидать результатов его миссии. Вернулся он поразительно быстро, и это было хорошим знаком. Он сообщил, что хан Курташ и с ним три советника готовы встретиться со мной и Иркеном. Это было тоже хорошим знаком, раз сам хан решился разговаривать. Значит помнит, что означают эти взрывы.

Мы встретились с ханом перед его войском, но за пределами досягаемости стрел. Было видно, что Курташ в бешенстве, но ещё сдерживает себя.

— Что ты хотел сказать, чужак? — спросил один из советников. — Хан слушает тебя.

— А ты вспомни, хан, когда на твои земли шли хазары взять тебя в плен и уничтожить твой народ, я был для тебя не чужаком, а союзником, и спасал твоих воинов от смерти, а всех остальных от рабства. Ты не забыл?

— Я‑то помню, — ответил советник, — да вот только ты забыл, что надо подчиняться старшему.

— Я ничего не забываю, ни хорошее, ни плохое. Я помню нашу дружбу, которую хотят разрушить твои враги и тем самым ослабить твоих воинов. Вспомни, моих две сотни воинов уничтожили двадцать тысяч хазар. Да проделали это не один раз. У меня здесь сотня, как бойцы они ещё лучше, у них новое оружие, так что и твоё войско будет уничтожено. А кому от этого будет лучше? Твои земли останутся беззащитными и станут добычей твоих врагов.

— Так уйди с моей дороги и не мешай мне править на своей земле.

— А вот этого мне не дает сделать клятва хану Атагулу, по ней я обещал помочь беку Бактыбашу. Он видимо знал, что твои враги захотят ослабить и его род, и все остальные рода, заставив их воевать друг с другом. А после этого придут хазары и захватят твои земли. А я на помощь тебе не приду. У меня был договор с ханом Атагулом, и есть договор с беком Бактыбашем, а с тобой меня ничего не связывает.

Теперь подумай о другом. Уйду я, и ты уничтожишь Бактыбаша и его воинов. Они так просто не сдадутся и будут сражаться до последнего. Что в итоге получит твой сын? Разорённую землю, на которой остались одни старики и бабы, на которой некому работать. Торговать я с ним не буду, и твои купцы получат большой убыток.