***

Разрывная, - подумал Штирлиц, пораскинув мозгами по мостовой.

Просто анекдот.      Огонь! Море огня! Океан боли! Боль перекатывалась волнами и заполняла меня всего. Я хотел закричать, но у меня не получалось. Я чувствовал как мое сознание растворяется в боли и я уже не помнил и не понимал ни кто я, ни что со мной происходит. Боль! Только боль и огонь стали моей сущностью...      Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я собрал свое сознание из осколков и в полной мере осознал себя.   Я понял, что теперь не ощущаю ни свой пруд, ни осиное гнездо, ни поляну с пеньком от Меллорна. Отзывались лишь колония в лаборатории и мои симбионты в глазах и ушах девочки.   Надо сказать, что я по-прежнему ощущал гибель каждой своей клетки. Хотя, когда их количество стало исчисляться миллиардами, гибель уже не отзывалась такой болью как в самом начале. Теперь смерть отдельной клетки воспринималась как легкий укол.    Отдельным же клеткам за пределами пруда постоянно угражала опасность. Они либо просто гибли оказавшись в неблагоприятной среде, либо их элементарно жрали, точнее пытались, так как мои клетки были ядовитыми. Но это мало помогало, - травились сами, но все равно жрали.    Все эти потери я чувствовал как уколы или как постоянный зуд. Вот скажите, вам бы понравилось, чтобы вас постоянно кололи в разные части тела? Конечно, можно и потерпеть, час или два, но потом вы точно взвоете.   Вот поэтому я и предпочитал не разбрасываться своими клетками, а держать их компактной колонией в пруду, где была создана благоприятная среда и не было никого, кто пытался бы мною подзакусить.       Остается только гадать, что только что произошло, с моим прудом, но то, что он перестал существовать, не вызывает сомнений. Скорее всего, его чем-то сожгли. Массовая гибель клеток наградила меня таким количеством впечатлений, что я еле пришел в себя. Не сомневаюсь, что в этом замешаны ученые и военные.    Гадство в том, что сейчас обе оставшиеся в живых колонии находятся в их руках и я совсем не уверен, что они собираются меня холить и лелеять. В лучшем случае законсервируют в жидком азоте до лучших времен.    Пора было срочно делать ноги, чем я и занялся в буквальном смысле.    Прежде всего, я заставил колонию в лаборатории отрастить множество ловчих нитей, затем свил их в несколько тугих жгутов. На одном из жгутов потоньше я сформировал глаз по уже привычной технологии, но, на этот раз сделал его покрупнее. Пошевелив стебельком с глазом из стороны в сторону, я вдруг увидел две руки в резиновых перчатках, которые растопырив пальцы, пытаются меня схватить. От неожиданности я прыгнул. Прыжок получился неожиданно сильным. Я ударился о стеклянный потолок и, отрикошетив, шмякнулся в угол. Но тут же вскочил на ноги, одновременно покрываясь ядовитой слизью.    Спустя секунду я понял, что сглупил. Никто меня хватать не собирался. Я находился в герметичном боксе с прозрачной верхней крышкой. В передней стенке бокса было сделано два круглых отверстия, в которых были закреплены толстые резиновые перчатки. В боксе, видимо было пониженное давление, поэтому перчатки раздулись и торчали под прямым углом к стенке растопырив пальцы.      Изогнув свой глаз на стебельке, я обратил внимание на себя любимого. Гм! Похож толи на морскую звезду, толи на расплющенного зеленого осьминога, только с пятью ногами и без присосок. Почему пять я и сам не понял. Как то оно само так получилось. Размером был с паука птицееда.   Вот ведь елы-палы, сколько я ломал себе голову пытаясь сделать мобильное многоклеточное существо, а тут, после огненной встряски, почти не задумываясь, взял и сделал!   Кое-как, переставляя по одной ноги, я доковылял до чашки Петри, из которой сдуру выпрыгнул и всосал в себя остатки питательного раствора. Пригодится.   Уф! Ходить получалось плохо. Нужно было одноременно управлять каждой ногой по отдельности, на что мне не хватало внимания. Хорошо получалось только прыгать, ведь при прыжке все мышцы сокращаются одновременно, одним импульсом.   До чего же удобно было управлять осами. Их нервная система выполняла львиную долю работы по стабилизации полета, да и крыльями сама махала, подавая на мышцы нужную последовательность импульсов.    Но ведь у меня уже есть синтезатор речи, который делает по сути тоже самое, - выдает нужные последовательности импульсов. Только не нужен генерирующий звуковые частоты слой. Просто управляющая сеть. Задача немного другая, но опыт с синтезатором все же пригодится.   Первым делом я модифицировал несколько мышечных волокон в лапах в нервы. Так было проще, чем копировать нейроны синтезатора и проращивать их по всей длине лап.   Затем, практически с нуля, пришлось создавать управляющий слой. После чего настал черед программирования движений.       Я двигался как кот перепивший валерианки. Я то спотыкался о свои же ноги, то меня мотало из стороны в сторону, то задние ноги начинали жить своей жизнью и отказывались идти в туже сторону, что и передние или вообще вдруг решали отдохнуть и я заваливался на заднюю часть, продолжая при этом передними идти вперед.    В дополнение ко всему, сильно мешалась пятая нога, - она и ни правая и ни левая, в какую сторону ею шагать не понятно. Заколебавшись, я ее задрал вверх на манер хвоста, и остался на четырех.   В конце-концов, избив все бока о стенки бокса, я выработал себе аллюр, который позволял более-менее сносно ходить и бегать.       Теперь надо было выбраться из бокса. Крышка наверняка закрыта снаружи, значит остается только резиновые перчатки. Я запрыгнул на одну из них и попытался растворить резину.    Серная кислота... Соляная... - Нифига!    Щелочь... - Раздолось шипение, но это лишь реагировала кислота со щелочью.    Ацетон... - Вроде перчатка стала мягче, но и только.   Хотя чего это я торможу! Не привык еще, что кроме химии мне теперь доступна и физика. Я быстро сформировал на кончиках лапок твердые коготки из материала, из которого сделаны раковины улиток, видимо у меня в пруду в рационе были улитки, раз у меня оказался нужный фрагмент ДНК, и быстро разодрал ими перчатку.   Послышалось шипение входящего в бокс воздуха и тут же на стене у двери запищало какое-то устройство, а откуда-то с потолка послышался негромкий хлопок.    Упс! Кажется, в боксе был датчик давления и когда я нарушил герметичность, сработала сигнализация. Теперь ноги пора уносить.    Выбравшись наружу, я попытался сориентироваться куда бежать. Так, вентиляционная решетка на потолке. C третьей попытки я до нее допрыгнул и зацепился за прутья. Протиснувшись внутрь, я через полметра уперся в металлическую заслонку. Стало понятно, что тут хлопало.   Я попробовал процарапать заслонку когтями, но быстро понял, что они недостаточно твердые для этого. Можно было попробовать еще кислотой, но кто знает какой толщины эта заслонка, и сколько времени на это уйдет. Поэтому я решил поискать другой путь.   Выбравшись обратно, я некоторое время ползал по комнате пытаясь найти еще один выход.    Обнаружил лишь раковину в углу. Кое-как протиснувшись через слив и искупавшись в помоях в отстойнике я обнаружил, что и канализация перегорожена похожей заслонкой. Ктому же, в раковину, видимо, выливали какую-то химическую дрянь, от которой все тело стало чесаться. Так что, после вторичного купания в едких помоях я опять оказался в лаборатории.   Едва я выбрался из раковины, как дверь лаборатории отворилась и внутрь шагнул мужик, на этот раз в прозрачной маске и с баллонами за спиной. Недолго думая, я прыгнул на него. Попал прямо в маску, но не смог удержаться на гладкой поверхности и скатился на пол. Мужик с диким воплем исчез, не забыв, впрочем, захлопнуть за собой дверь.   Прошло около полутора часов, за которые я облазил всю лабораторию, но выхода так и не нашел. Зато побывал во всех шкафах и нашел бутыль с питательным раствором, чем основательно подкрепился и заодно подрос. Теперь я был размером с крупную крысу.    Еще я нашел пол-литра спирта, видимо для спиртовок. Не смог пройти мимо и высосал его в отдельную камеру внутри своего тела. Зачем, и сам не знаю. Спирт на меня не действовал совершенно.   Отчаявшись, я опять полез в вентиляцию разъедать кислотой заслонку, но дело продвигалось медленно.   Наконец пожаловали гости в уже знакомых мне костюмах химзащиты и масках с баллонами. Зашло двое. Один с огнеметом явно кустарного производства, а второй... гы-гы с сачком и банкой. - Я вам что, бабочка.    Медленно двигаясь они внимательно осматривали комнату, причем тот второй шел немного позади и держал сачок на манер бейсбольной биты. Я пока себя не обнаруживал, наблюдая за ними сквозь прутья вентиляционной решетки.   Но так долго продолжаться не могло. Если они обнаружат меня в этом тупике, то запросто смогут сжечь огнеметом. Поэтому я осторожно протиснулся между прутьями и повиснув на решетке, стал дожидться подходящего момента для атаки.    Я надеялся, что мне удасться повредить костюм одного из них и, сделать его носителем моих клеток. Если бы это удалось сделать не заметно, то я имел хорошие шансы оказаться за пределами базы. В случае неудачи я бы получил хороший источник биомасы.    Да. Жалеть я их не собирался. Они были враги и на кону стояла моя жизнь и жизнь девочки, за которую я чувствовал ответственность.    Я только сейчас вспомнил о Тане. Отвлекшись на секунду, чтобы узнать как у нее дела, я, позорным образом, из охотника превратился в жертву. Меня заметили. Огнеметчик выпустил в меня струю огня, едва не зацепив бейсболиста. Если бы тот с перепугу не присел, гореть бы ему сейчас синим пламенем. Я тоже еле успел отпрыгнуть.    Дальше начались скачки по лаборатории со сшибанием разных предметов и поджиганием тех, что я не успел сшибить. После недавних событий я панически боялся огня.   Наконец, сработала пожарная сигнализация и из распылителей под потолком полилась вода. Это остудило некоторые горячие головы. Они, наконец вспомнили зачем сюда пришли и попытались меня поймать.   Огнеметчик, пыхая во все стороны огнем, загнал меня в угол, где второй тут же накрыл меня сачком. Я позволил ему это сделать, потому что скакать по лаборатории мы могли еще долго, а так у меня был шанс цапнуть одного из них за руку, когда они будут сажать меня в банку.   Огнеметчик тут же ткнул мне в морду огнеметом. Прямо перед моим глазом я увидел язычек пламени запального факела огнемета. Действуя скорее по наитию, я выпустил струю спирта прямо в огнемет, который тот час же загорелся. Огнеметчик, не ожидавший подобного хода с моей стороны, выпустил из рук горящее оружие, правда, успев перед этим нажать на курок. Но вырвавшееся на мгновение пламя лишь сожгло сетку сачка, чем я мгновенно и воспользовался.    Горе-охотники, враз лишившись всего своего оружия, попятились к выходу и скрылись за дверью. Я опять оказался заперт, но у меня теперь имелся огнемет. Впрочем, я не собирался держать оборону, мне нужно было выбираться.      Я подтащил, уже погасший к тому времени, огнемет к двери и щедро полил баллон с горючим остатками спирта, который вновь загорелся от запального факела. Я же поспешил скрыться в вентиляции.   Рвануло знатно. И тут же начался пожар, который, впрочем, быстро прекратился, но не благодаря системе пожаротушения, которая на этот раз не сработала. В помещении элементарно выгорел весь кислород. Его и так оставалось немного благодаря нашим играм в догонялки с огнеметом. Но мне без разницы. Могу долгое время обходится и без кислорода.    Все помещение заволокло густым дымом, а все лампы выбило взрывом. Но и это не оказалось препятствием для меня. Я хорошо видел в инфракрасном диапазоне, ведь я скопировал свой глаз именно с тепловизора змеи, а после пожара все в помещении было горячим. Поэтому я видел как днем и даже дым почти не мешал.    Я спустился вниз и осторожно двинулся к двери. Дверь выдержала, а вот стена в которую был вмурован дверной косяк - нет. Дверь вместе с косяком вынесло наружу. А вот за выбитой дверью оказался тамбур и еще одна дверь, которая уцелела. Облом.      В помещении было все еще достаточно горячо, поэтому я полез обратно в свою вентиляцию, где было попрохладнее.    И тут я был вознагражден за все свои усилия. Заслонку, к тому времени уже порядком подтравленную кислотой, взрывом выгнуло наружу и между заслонкой и стенкой вентиляционного канала образовалась маленькая щель, которую я сразу не заметил. Всего в пару миллиметров шириной, но мне этого хватило что бы протиснуться. Правда, уже на той стороне пришлось заново выращивать глаз, он все же не пролез, да не проблема.      Было видно, что по эту сторону заслонки строители решили сэкономить. Вентканал был сделан и тонкостенной гофрированной алюминиевой трубы. Она даже слегка прогибалась под моим весом. Побегав минут 10 по этому трубчатому лабиринту я убедился, что все ответвления заканчиваются такими же металлическими заслонками.   Разодрав стенку вентканала, я обнаружил себя на техническом этаже. Все пространство помещения занимали трубы разного диаметра, электрические кабели и прочие коммуникации. Побродив немного по этажу, я обнаружил вертикальный колодец, вдоль которого тянулись все теже трубы. На верху колодец оказался перекрыт стальной плитой, сквозь которую проходили трубы. Все стыки были тщательно заделаны.    Вниз я спустился значительно быстрее, чем поднимался. Просто не удержался на гладких трубах и, пролетев метра три, ударился о такую же плиту.   Почесав коготком ушибленный глазик, я вспомнил, что когда-то читал, что лапы у мухи покрыты специальным веществом, которое может менять свои адгезивные свойства (способность прилипать) под действием нервных импульсов. Разбирать муху на составляющие мне уже доводилось, - они также падали в мой пруд.    Я сформировал на лапах кроме коготков еще и специальные подушечки, которые покрыл мушиным клеем и... обнаружил, что не могу двинуться с места. Спустя пару минут, я разобрался, как управлять адгезивностью и, наконец, смог сделать первый шаг.    Немного привыкнув к своей новой способности, я попробовал побегать по стенам и потолку. По потолку бегать оказалось неудобно, я постоянно повисал, раскачиваясь то на одной, то на двух лапах (теперь, кстати, понятно, почему у мухи шесть лап).   Перепрограмировав нейросеть, я добавил еще одну походку, которая позволяла, переставляя лапы по одной, хоть и медленнее, но ходить по потолку. Пятая нога снова осталась не у дел, она по-прежнему больше мешала при ходьбе.   Выбираясь из колодца я наткнулся на несколько вентилей расположенных на трубах и снова подумал об идиотах строителях, которые расположили их в таком неудобном месте. Но, внимательнее осмотрев стенки колодца, я заметил неприметную металлическую дверцу, скорее даже лючок, сквозь который можно было просунуть руку, чтобы перекрыть эти вентили.    Лючок никак не запирался. Пробравшись в него, я оказался в очень маленькой комнате, точнее даже в кладовке, где стояло ведро со шваброй и всякий хлам. Дверь была обычная - деревянная и тоже не запиралась.   Подпрыгнув и зацепившись за ручку, я осторожно приоткрыл дверь и просунул наружу глаз на стебельке.   Я увидел короткий широкий коридор, по обеим сторонам которого были расположены обычные деревянные двери. Я выглядывал из последней двери в этом ряду. В торцах коридора имелись уже знакомые мне герметичные металлические двери. Одна из них была приоткрыта и из нее сильно тянуло дымом.    Я заглянул в эту дверь и увидел небольшое помещение без окон, по периметру которого шли все те же металлические двери. К косяку одной из дверей оказался приварен по всему периметру металлический короб. И сейчас пара мужиков в синей спецодежде и противогазах глухо матерясь пытались приставить к этому коробу еще одну металлическую дверь. Рядом валялись баллоны газового сварочного аппарата, и весь коридор был затянут испарениями горелого металла. Вентиляция по-прежнему не работала. Один из рабочих повернулся в мою сторону и я выскользнул обратно в коридор.    Над одной из дверей в коридоре красовалась табличка "Начальник лаборатории". Она оказалась не запертой и я проник внутрь. Это был рабочий кабинет. Из обстановки только стол, два кресла, бюро с множеством ящиков и небольшой сейф в углу. На столе стоял включенный компьютер, на экране которого был виден какой-то документ.   Я пристроился за клавиатурой и прочел следующее: "По зараженному участку местности был совершен залп из установки ТОС-1.", - ох ни фига себе, так вот чем меня заживо поджарили! Читал я про этот ТОС-1, - тяжелая огнеметная система на базе танка Т-72, 30 ракет с термобарическими зарядами, ее еще почему-то называют "Буратино". Я продолжил чтение: "Заражение было полностью ликвидировано, что подтверждается полевыми лабораторными...". - Но тут дверь кабинета открылась, и в комнату зашли двое мужчин в лабораторных халатах. Я юркнул за монитор.   - Слушай, что тут у вас произошло? - спросил тот, что помоложе.   - Да, кино и немцы! Сработал датчик разгерметизации бокса где мы держали образец неизвестной одноклеточной формы жизни. - Ответил старший.   - Это тот, что из леса где погибла девочка? - Перебил молодой.   - Да, он самый. Так вот, один из лаборантов сунулся туда, чтобы выяснить, в чем дело, но спустя секунду выскочил с ошалелыми глазами. По его словам, на него набросился Чужой. Ну, ты видел фильм, там такой крабик желтый на лицо прыгал и через рот в желудок яйца откладывал.   - Ха! Этож какого размера должно быть ваше одноклеточное, чтоб его можно было принять за Чужого?   - Ну, мы ему так и сказали, но он был так напуган, что никто из наших так и не решился сунуться в лабораторию.   - И, правда, кино! - восхитился молодой.   - Подожди, сейчас еще немцы будут! - ответил тот, что постарше, - Сверху прислали двух дуболомов вооруженных до зубов, да еще и с огнеметом в придачу. Оказывается, им уже кто-то наболтал, что у нас Чужой сбежал, вот они и экипировались соответствующе. Представляешь, и это называется секретный объект!    Ну огнестрельное оружие мы у них отобрали, иначе прощай лаборатория. Но огнемет они все-таки не отдали. Короче, дали им сачок и контейнер и запустили внутрь.    Уж не знаю, что они там делали, судя по грохоту, не меньше чем с ротой воевали. Минут через двадцать выскочили оттуда. Один в дымящемся комбинезоне, другой с обгорелой ручкой от сачка и без огнемета. Тут же потребовали назад все свое оружие. Сказали, что лаборатории хуже уже не будет. И тут как грохнуло! Дверь аж выгнуло слегка. Это огнемет этих придурков рванул. А потом еще и пожар начался.    - Похоже настал кирдык и лаборатории и образцу, - прокоментировал молодой.   - Скорее всего, - скривился старший, - но решили не рисковать. Техслужба сейчас наваривает дополнительный переходной шлюз на дверь лаборатории, так как внутреннюю дверь, судя по силе взрыва, сорвало с петель.   - Да уж, надымили, дышать нечем, - пожаловался молодой, - ладно, ты давай тут заканчивай, а я пока тоже к себе заскочу. Встретимся уже на свежем воздухе.   Молодой убежал.    Чтож, - подумал я - есть две новости, как водится, хорошая и плохая. Хорошая, что меня считают погибшим. Плохая, что Таню тоже. Видимо, кроме узкого круга лиц ни кто более не знает, что она все еще жива, а это значит, что у местных яйцеголовых теперь развязаны руки и слова о вскрытии нужно восприниать всерьез.   Оставшийся хозяин кабинета, выключил компьютер и повернулся к стоящему в углу сейфу. Я решился на контакт, но для этого мне нужно было заговорить. Я вылез из-за монитора и сформировал большую мембрану снабдив ее мышечными волокнами, получив, таким образом, что-то вроде диффузора динамика. Затем я попытался скопировать нейросеть синтезатора речи, который я сделал для разговоров с девочкой и... вдруг понял, что не могу это сделать. Не получалось воспроизвести даже самый простой генерирующий звук нейрон. Запаниковав, я вручную подал на мембрану серию импульсов, и она послушно издала низкочастотный рык.   Хозяин кабинета резко повернулся, увидел меня и изобразил из себя рака-отшельника (морские раки, которые живут в пустых раковинах молюсков). Его глаза вылезли из орбит, и он попытался втиснуть свой зад внутрь сейфа.   Таким образом наладить контакт не представлялось возможным. Поэтому я решил пока усыпить ученого. Попытавшись синтезировать снотворное, которым пичкали девочку, я понял, что и это не могу сделать. Обезболивающее? Тоже без результата. Все знакомые мне медицинские препараты не получались.    Переключившись на девочку, она по-прежнему была без сознания, я попробовал повторить тоже самое там. Все вещества исправно синтезировались, как и антидоты к ним. Нейроны тоже без проблем копировались.   Я догадался, что все наработки, которые я делал в теле девочки, видимо сохранялись в ДНК ее симбионтов, а так как физического контакта между симбионтами и клетками составляющими мое теперешнее тело не было, то и поделится друг с другом накопленными знаниями в виде набора генов они не могли. Таким образом, каждое из них оказалось носителем уникальных наработок и информации.   Тем временем яйцеголовый изображал уже другое морское членистоногое. Он видимо решил, что он теперь краб и бочком, бочком медленно двигался в направлении бюро находившегося неподалеку. Уж не знаю, что он собирался оттуда достать, но сомневаюсь, что шоколадку, чтобы покормить меня красивого.    Пресекая попытку, я прыгнул на бюро, мужик тут же метнулся к двери, но я оказался быстрее. Перелетев через его голову, я приклеился к двери на уровне его лица и зарычал. Яйцеголовый не успев затормозить, врезался в дверь и если бы не выставленные вперед руки, то наверняка бы у нас с ним случился первый поцелуй.   Но, видимо, он был категорически против развития эротических взаимоотношений, и поэтому вернулся к плану "А", то есть опять стал изображать рака отшельника, спрятав зад в сейфе. Видимо, он очень дорожил этой частью тела, раз решил хранить ее в сейфе.   Я по стене переполз с двери обратно на стол. При этом я лихорадочно, с нуля, воспроизводил весь процесс создания искусственных нейронов и нейросети синтезатора речи. Я не успевал запрограммировать все фонемы, не говоря уже о словаре, ведь перепуганный ученый мог в любой момент выкинуть что-нибудь еще. И вот я, наконец, смог кое-как заговорить:   - Топры дзень! - получилось у меня - Фы меня понимаете?   Хозяин кабинета еще больше вытаращил глаза, хотя казалось, что больше уже некуда. Он вытянул руку в моем направлении и, показывая трясущимся пальцем, с бабским повизгиванием произнес:   - Оно разговаривает!!!   - А вам не говорили, что показывать пальцем не вежливо! - съехидничал я.   Ученый схватил свой палец другой рукой и судорожно прижал его к груди, как будто я собирался откусить его.   - Не бойтесь, я не кусаюсь, - с каждым разом моя речь становилась все разборчивей.   - Вы разумны? - немного успокоившись, спросил он.   - Да, - ответил я.    Он медленно кивнул все еще продолжая прятать самое дорогое в сейфе.   - Садитесь, в ногах правды нет... она где-то между, - не удержавшись, ляпнул я.    Почему-то моя пошленькая шуточка окончательно уверила его в моей разумности. Он подтащил кресло к себе и сел рядом с сейфом. Видимо, по-прежнему считал сейф самым безопасным местом.   - Какие ваши требования? - уже почти спокойным голосом произнес он.   Хм! Требования. Он что думает, я террорист?   - Выбраться отсюда, - не стал юлить я.   - Конечно, конечно! Одну минутку, сейчас я принесу бокс и вынесу вас отсюда. - Он начал подниматься с кресла.   - У меня есть план получше, - остановил я его и прыгнул ему на колени.   Он вжался в кресло растопырив руки, как будто боялся об меня испачкаться.   - Жить хотите? - Я синтезировал капельку кислоты и капнул ему на халат, в котором тут же образовалась небольшая дыра.    - Да. - нервно сглотнув ответил ученый.   - Не дергайтесь, - я взобрался по халату, залез за воротник и обвился вокруг его шеи.   Он вздрогнул как от удара током, когда я коснулся его кожи и мелко затрясся.   Я узнал его голос, это был тот самый ученый, который предлагал препарировать Таню ради науки. И в случае чего, я не собирался его щадить.   - На выход, - скомандовал я.   На не гнувшихся ногах и заливая меня потом, он проследовал к двери.   Кстати, о поте. Я по-прежнему чувствовал малейшие оттенки окружающих меня запахов даже несмотря на то, что теперь находился в воздушной среде. Я заметил, что запах пота ученого, во время разговора неуловимо менялся.    Испуг когда он меня впервые увидел, удивление когда я заговорил, ложь когда он предложил вынести меня в контейнере, все имело свой определенный запах. Сейчас он буквально заливал меня животным ужасом.      Мы долго шли по коридорам, поднимались на лифте, опять шли по коридорам. Я старался не высовываться, поэтому мог только слышать, что происходит вокруг. Кажется, было несколько блокпостов, где проверяли пропуска. Затем я увидел сквозь ткань халата яркий солнечный свет. Выглянув на мгновенье, я убедился, что мы уже выбрались из подземного комплекса и сейчас идем по холлу какого-то здания. Впереди маячил еще один блокпост с двумя охранниками, рамкой металлоискателя и какой-то кабинкой с прозрачными стенками. Я спрятался обратно.   Я услышал как ученый беспрепятственно прошел сквозь рамку и вошел в кабинку. Раздалось жужжание электромотора, затем дверь кабинки открылась и я услышал строгий голос охранника:   - Что у вас на шее?   Только сейчас я догадался, что это была за кабинка. Это был микроволновый сканер наподобие тех, что устанавливают в аэропортах, и который видит сквозь одежду. Я понял, что раскрыт.   Ученый молчал и, не двигаясь с места, усиленно заливал меня потом.    - Выйдете из кабинки, послышался тот же голос.   Ученый послушно вышел.   - Что у вас на шее? - не отставал охранник.   Дальше тянуть было нельзя. Я соскользнул с шеи и под одеждой, спустился сквозь штанину брюк и выпал на пол. В это время ученый попытался станцевать охранникам танец живота, извиваясь всем телом и что-то невнятно вскрикивая. Когда я проползал сквозь штанину он схватился двумя руками за свои гениталии и сейчас, почему-то замер в этой позе.   Я осторожно выглянул из-за ботинка.    Охранникам танец понравился. Они стояли с оружием наголо, в том смысле, что держали ученого на мушке.    - Положите руки на стену, - приказал охранник.   Чтобы хоть как-то отвлечь охранников я синтезировал на коготках осиный яд и цапнул ученого за пятку. Тот с диким воплем, в котором мне послышался боевой клич летчиков-камикадзе - "Банзай!", прыгнул на охранников.   Те оказались профессионалами. Один из них ведя пистолетом по дуге, даже не выпустил из прицела ученого в полете. А второй, просто шагнул в сторону и врезал пролетающему мимо рукояткой пистолета по затылку. Камикадзе из него был некудышний. Он вдруг ушел в крутое пиике, и с каким-то деревянным стуком, попытался протаранить лбом цементный пол.    Пока охранники были заняты рассматриванием бессознательной тушки, я попытался проскользнуть мимо, но был замечен и по мне открыли огонь. Скача как сайгак в брачный период, я метался по холлу, ища, где бы укрыться. Охранники умело зажимали меня в тупик. Я запрыгнул на стену, откуда собирался перебраться на потолок, где хотел спрятаться в плафоне одной из ламп. Но подпрыгнув, я неожиданно выбил одну из плит фальшпотолка и оказался сверху него. Охранники еще пару раз стрельнули наугад и прекратили огонь. Послышался звук перезаряжаемого оружия.    Лишь только я двинулся, как вокруг меня в плитах тут же образовалось несколько пулевых отверстий. Охранники стреляли на слух. Двигаясь буквально по сантиметру, я добрался до края стены.   Меня всегда удивляли современные гипсокартоно-пенопластовые технологии строительства. Гипсокартонные стены доводятся только до уровня фальшпотолка, а там гуляй - не хочу.    Своими глазами видел, - в одном здании рядом солидный банк и дешевая кафешка. Стена между ними хоть и кирпичная, но до настоящего потолка не доходит. Поэтому если снять потолочные плиты, которые, кстати, никак не закреплены, то можно спокойно перелезть через стену и оказаться в банке. Причем все видеокамеры, датчики движения и пр. находятся ниже фальшпотолка, так что, имея соответствующее снаряжение можно оказаться в любом месте банка. Кстати, провода от этих видеокамер и датчиков, как правило, проходят над фальшпотолком. Страна непуганных идиотов.    Вот и здесь была таже картина. Передвигаясь над фальшпотолком, я мог оказаться в любом помещении первого этажа здания. Чем я и занялся. Двигаясь из комнаты в комнату, я приподнимал потолочные плитки и заглядывал внутрь. В некоторых комнатах были люди, которые совершенно спокойно реагировали на вдруг поднимающуюся плитку, видимо думали, что это сквозняк.   Судя по всему, это были простые административные работники. И подозреваю, что они даже не догадываются о секретном лабораторном комплексе расположенном под зданием.   Наконец я нашел комнату, в которой никого не было, и где было открыто окно. Я выскользнул на улицу и запрыгнул на ближайшее дерево.   Свобода!!!   Прыгая с дерева на дерево, я постарался оказаться как можно дальше от негостеприимного здания. Наконец, найдя дерево повыше, я забрался на самую макушку и осмотрелся.   Я оказался в маленьком военном городке состоящем из десятка зданий и казарм. По периметру городка шла колючая проволока и стояло несколько вышек с прожекторами. Дальше простирался лес. Вдоль колючки по обе стороны было открытое пространство метров по пятьдесят. Пересечь его не замеченным днем казалось затруднительным, поэтому я решил дожидаться ночи.   Я выбрал развилку в месте, где крона была погуще и постарался сделаться максимально незаметным благо мой зеленый цвет это позволял.      Дожидаясь ночи, я решил, что пора как-то вытаскивать Таню. В конце-концов это я втравил ее во всю эту историю и если с ней что-нибудь случиться, то это будет на моей совести.   Дело осложнялось тем, что я не знал где она находится. Я догадывался, что она где-то в этом же комплексе, потому что двери в лаборатории, из которой я выбрался и двери в комнате где лежала Таня были одинаковы. Но где именно? Комплекс большой, это я заметил когда выбирался на шее ученого, но, к сожалению, я не видел и не запомнил дорогу. Поэтому не имел ни малейшего представления о планировке подземного комплекса. Быть может, девочка находилась даже в соседней со мной лаборатории.   Я пожалел, что со мной нет моих крылатых разведчиц - ос. Не плохо бы поймать еще одну и модифицировать как мне надо. Я посмотрел по сторонам - ос рядом не было. Впрочем летали мухи. Ну на худой конец и муха сгодится, - подумал я.   Несколько минут я пытался поймать муху. Наскакавшись по веткам и один раз свалившись с дерева я все же поймал одну... совсем поймал, насмерть, - просто размазал ее по стволу. Задумчиво поковыряв мокрое место оставшееся от мухи я решил сменить тактику и сплести паутину. С самой паутиной, которая нить, проблем не было, ее состав мне был знаком. А вот с паутиной, которая сеть...   Полазив по веткам и протянув огромное количество нитей, я создал нечто трехмерное, в которое могла попасться разве что слепая ворона. Расстояния между нитями было огромным, да и протянуть их в одной плоскости не получалось, ветки-то в одной плоскости не растут, а кое где так вообще провисло. К тому же, нити ярко блестели на солнце. Я понял, что паук из меня не получится.   Так как муху в такую паутину точно не поймаешь, а слепые вороны мимо тоже не пролетали, я плюнул на это занятие и решил перебраться на другое дерево подальше от хорошо заметной паутины.   Был еще вариант с нелетающими насекомыми, например, муравьями, которые сотнями ползали по дереву. Но они были слишком тихоходными, и на исследование комплекса с их помощью у меня ушел бы не один день, а то и больше.   Впрочем, были у меня идеальные кандидаты в разведчики - люди. Я переместился поближе к зданию, из которого недавно сбежал и стал наблюдать за входом.    Было три проблемы.    Во-первых, в здании работали сотни людей, как и простых служащих, так и сотрудников секретных лабораторий и как отличить одних от других я не представлял, ведь последние, естественно, не разгуливали по улицам в лабораторных халатах и противогазах.    Во-вторых, сейчас была середина рабочего дня и в нужное мне здание почти никто не входил. Более того, я не был уверен нет ли у сотрудников лабораторий в комплексе еще и жилых помещений. Тогда они могли вообще не появляться на поверхности долгое время.   А в-третьих, даже если бы я смог как-то отличить нужного человека, то как к нему незаметно подобраться, чтобы прикрепить свою закладку.   Впрочем, была у меня одна идея, которая давала небольшой шанс. Дождавшись когда рядом никого не будет, я подбежал к входной двери, быстро запрыгнул на дверную ручку и оставил на ней часть своих клеток, которых заставил покрыться клейким веществом.   Спустя полчаса к зданию подошел, видимо, один из работающих здесь людей. Он схватился за дверную ручку, почувствовал на руке что-то липкое и, ругнувшись, вытер руку об стену.   Но дело было сделано, на руке осталось достаточное количество клеток и я немедленно начал проникать под кожу. Теперь мне оставалось, каким-то образом определить куда именно пошел данный носитель.   Я решил не распространятся по всему организму, а сформировать маленький глазик прямо в ладони. Ну не будет же он, в конце-концов, все время держать руку в кармане. Попытавшись это проделать, я потерпел фиаско. Хотя я и отключил своей жертве болевые рецепторы, тем не менее, он что-то чувствовал и стал остервенело чесать ладонь другой рукой, из-за чего мне ни как не удавалось ровно расположить клетки.   Слуховую мембрану постигла та же участь. Отчаявшись, я даже попробовал сформировать мембрану прямо под кожей, но кроме громкого шкрябания, так ничего и не услышал.   Потом я увидел сквозь окно на втором этаже этого сотрудника, отчаянно дерущего ладонь.   Таким образом, мой план обзавестись своей агентурной сетью, полностью провалился по физиологическим причинам.   С Таней таких проблем не возникало, потому что я проделывал все изменения в ее теле, когда она была в бессознательном состоянии.   Переключившись на девочку я обнаружил, что она уже в сознании, но еще полностью не отошла от наркоза и она была не одна. Рядом находилась уже знакомая женщина, которая ранее разговаривала с Таней. В руках у нее был шприц.   - Прости, - прошептала женщина, - и ввела содержимое шприца в капельницу девочки.   Почуяв неладное, я мгновенно выпустил в кровь девочки миллионы спор, которые за несколько секунд разнеслись кровотоком по всему организму, одновременно с этим споры усиленно делились и выделяли все известные мне антидоты.    Это был неизвестный мне сильнейший нейротоксичный яд. Он действовал на нервные клетки, но не убивал их, а лишь полностью блокировал передачу нервных импульсов внедряясь в синапсы (место контакта между нейронами, через которое передается сигнал). Сердце остановилось, дыхание тоже. Мышцы просто перестали получать команды от мозга.   По моей команде споры отрастили жгутики и, двигаясь на запах яда, собрались в местах наибольшей его концентрации. Я почти успел. Кое-где, синапсические связи были окончательно разрушены и пришлось делать перемычки из своих клеток.   Женщина, тем временем, поснимала с Татьяны все датчики и куда-то укатила стойку с аппаратурой.   Затем зашли двое мужчин, переложили тело девочки на каталку и перевезли в соседнее помещение, где снова переложили, на этот раз на стол из нержавеющей стали с канавкой по периметру.   Едва они вышли как сердце девочки, наконец, снова заработало. Таня выгнулась дугой и с громким сипом вдохнула. Пару минут она пыталась отдышаться.   Боже, как кружится голова, - пробормотала Таня и попыталась подняться, но лишь без сил рухнула обратно.   Еще бы она у тебя не кружилась, - подумал я. Когда мои клетки размножались, они высосали из крови почти все питательные вещества, переработав заодно и немало клеток крови, в частности эритроцитов (красных кровяных телец, которые переносят кислород). Сейчас Танюша получила одновременно анемию (малокровие) и гипогликемию (недостаток сахара в крови). С таким набором диагнозов она могла запросто впасть в кому, на этот раз не искусственную. Лекарство едва не оказалось хуже болезни.   Ей бы сейчас не помешало плотно поесть, но мы были заперты, да и трупам обед не положен.   Я, как мог, исправил положение. Пришлось переработать всю жировую клетчатку, чтобы восстановить концентрацию сахара в крови. Таня и так не отличалась пышностью форм, но теперь, особенно учитывая ее раскраску, вообще не походила на живого человека.   С эритроцитами оказалось сложнее. Как простимулировать их размножение я еще не разобрался, но зато в крови, по прежнему находилось много моих клеток, которые к этому времени закончили нейтрализацию яда и сейчас болтались без дела. Вот их-то я и загрузил работой по доставке кислорода с чем они прекрасно справлялись.   Таня почувствовала себя лучше и снова попыталась подняться.   Не думаю, что за ней сейчас наблюдают, считая стопроцентным трупом. Но, с другой стороны, труп тоже вряд ли оставят валяться весь день. Значит сюда скоро придут. Мне же нужно быстро ввести Таню в курс дела, убедить ее, что я не глюк и постараться живыми выбраться отсюда.      - Здравствуй, Таня! - прошелестел тихий голос в ее голове.   - Кто здесь?! - всполошилась девочка и завертела головой пытаясь определить источник звука.   - Я... - а что я мог ей сказать? Что с ней разговаривает бактерия?! Да услышь я такое в своей голове, то первым бы побежал сдаваться улыбчивым дядям в белых халатах. И что я нахожусь фактически внутри ее тела я говорить, опасался не зная заранее как девочка отреагирует на это.   Я не продумал заранее, что говорить. Времени на долгие объяснения не было, поэтому нужно было быстро придумать правдоподобную версию и постараться избежать скользких вопросов.   - Я такой же пленник здесь как и ты. - начал я импровизировать, - Но не это сейчас главное. Тебя только что пытались убить. Ввели в вену яд. Но, благодаря твоей ускоренной регенерации яд не подействовал.   - Но за что? - скорее с обидой, чем страхом произнесла девочка. Похоже, она не до конца осознавала свое положение.   Я шел по тонкому льду. Я не мог сказать девочке, что по сути являюсь причиной всех ее бед, ведь тогда она не смогла бы довериться мне и не стала меня слушать.   - Тебя считают больной заразной болезнью. Но это не так - ты здорова. Тебя просто боятся. Боятся, и не выпустят отсюда живой, - продолжал давить я, - Посмотри на стол на котором ты лежишь. Это стол для аутопсии - вскрытия трупов.   Вот тут ее по настоящему пробрало. Она соскочила со стола и, кажется, собралась поблевать, но сдержалась.   - Что же мне делать? - немного прийдя в себя спросила Таня.   - Времени мало. Я помогу тебе выбраться, но ты должна пообещеть мне делать все, что я тебе скажу и ничему не удивляться.   - Я все сделаю, что нужно. - согласилась девочка.   Вот это был уже правильный настрой. Теперь можно было работать.   - Пока просто жди. Я свяжусь с тобой когда будет все готово.    - Я подожду, - послушно произнесла Таня.    - И еще. Я не человек. Постарайся не пугаться когда увидешь меня.   - Но кто ты? - удивленно спросила девочка.   Я не ответил. Хотел дать ей время свыкнуться с этой мыслью. Наверняка мне потом придется ответить на массу вопросов.   Таня поразмышляла некоторое время.    Затем она подошла к висевшему на стене зеркалу. После моего лечения, она сильно потеряла в весе, и теперь больше всего походила скелет обтянутый кожей с зеленоватыми пятнами.      Тут дверь в комнату отворилась и в нее, пятясь задом и мурлыча что-то себе под нос зашел мужчина в лабораторном халате. За собой он тащил тяжелый металлический столик, на котором были разложены зловещего вида инструменты.   Он повернулся, озаряя при этом все помещение огромной шишкой на лбу. Как вы уже наверное догадались, это был тот самый яйцеголовый, который мечтал препарировать девочку, и который танцевал танец живота охранникам в холле. Видимо тогда же он и заработал шишку.   Тут он заметил Танечку. Закричав что-то нечленораздельное, он попытался выскочить из комнаты, но на его пути героически стал столик с инструментами. яйцеголовый налетел на него и, опрокинув и рассыпав все инструменты, сам повалился сверху. Барахтаясь, он пытался на карачках перелезть через столик, но его халат за что-то зацепился и у него никак не получалось сдвинуться с места.   Таня, по доброте душевной, бросилась ему помогать. Увидев рядом с собой, как он, несомненно, подумал, несвежего зомби (ну что за дилетанты, не могут гоблина от зомби отличить) он вспомнил о своем плане "A". С визгом вскочив и оставив в зубах у коварного столика кусок своего халата, он сиганул в противоположную от выхода сторону, где снова попытался втиснуться задом в угол. Сейфа там уже не было, но он честно пытался, суча ногами по полу.