Тяжело больной король Александр скончался через три дня, успев узнать о победе. А среди литовской знати возникло опасение, что, вернувшись во главе победоносной арми, Глинский попытается захватить власть. Однако Михаил Львович присягнул на верность Сигизмунду.
Тогда воевода Заберезенс-кий оклеветал князя Михаила и его брата Ивана, заявив, будто бы они в частных разговорах «оскорбляют его величество». Поверив навету, Си-гизмунд лишил Ивана вое-
водства в Киеве, дав вместо него Новогрудок, а Михаила удалил из состава своей свиты.
Михаил Львович отправился «за правдой» в Венгрию к королю Владиславу, брату Сигизмунда, но тот не захотел вступиться. После этого князь Михаил сказал королю: «Ты заставляешь меня покуситься на такое дело, о котором оба мы после горько жалеть будем». В конце декабря 1507 года он с семью сотнями всадников своей частной армии ночью ворвался в загородное имение Забере-зенского возле Гродно.63 Воевода был убит в своей спальне; его от-рубленую голову несколько верст несли на пике, чтобы все видели. Затем Глинский вернулся в свой Туров.
Расправа с Заберезинским не столько напутала, сколько шокировала противников строптивого князя. Совершив это преступление, Глинский в значительной мере утратил свой прежний авторитет.
Но он не желал мириться с утратой того исключительного положения, которое занимал в Литве при Александре, и вскоре открыто выступил против Сигизмунда. В январе 1508 года он собрал около двух тысяч человек, с которыми опустошил Слуцкую и Копыль-скую волости, захватил города Мозырь и Бобруйск. Он дважды осаждал Слуцк, чередуя штурмы с попытками поджечь город. Однако гарнизон, который возглавила вдовая княгиня Анастасия, отбил все приступы мятежника.
Весной к Глинскому явился посол Василия III, некий Губа Маклаков. Он договорился о совместных военных действиях и от имени великого князя обещал ему во владение все завоеванные литовские города.
Вскоре Василий Иванович развернул наступление по трем направлениям. Полки Даниила ГЦени из Новгорода и Якова Захарьина-Кошкина из Москвы пошли на Смоленск. Войско Григория Федоровича из Великих Лук двинулось к Полоцку. Третья рать, во главе с князем Василием Ивановичем Шемячичем, шла на помощь Глинскому Московский государь написал ему, чтобы вместе с Ш емячичем он «добывал ближайшие к себе города, а далеко с нею не ходил, дело делал бы не спеша», пока подойдет из Москвы другое, более многочисленное войско.
Глинский же хотел, чтобы Шемячич помог ему занять Слуцк, который, как писал он великому князю, находится близко от его городов. На самом деле он хотел овладеть Слуцком для того, чтобы жениться на княгине Анастасии и получить право на Киев, ко-
торым ранее владел ее покойный муж, князь Симеон Олелькович (ок. 1460—1505).64 Но Шемячич держался ближе к северу, откуда должны были прийти московские полки, потому решили идти на Менск (Минск), отправив перед собой «загоны» (отряды легкой кавалерии) в глубь Литвы для того, чтобы устроить панику и помешать сбору войск. Эти «загоны» подходили на 14 верст к Вильно, на 7 верст к Новогрудку, заходили даже под Слоним.
Две недели в мае Глинский с Шемячичем осаждали Минск, дожидаясь подхода московских войск, но их не было. Тем временем возле Л иды собралось ополчение ВКЛ (около 11 тысяч человек), да из Польши прибыло пятитысячное войско. Во главе с гетманом К.И. Острожским эти силы в начале июня пошли на Минск: «Глинского от Менска отстрашывшы, бо был вже Менск Глинский добывати почал». Глинскому и Шемячичу пришлось уйти в Борисов. Отсюда Глинский послал отчаянный призыв Василию III:
«Велел бы своим воеводам спешитв к Менску, иначе братвя и приятели его, Глинского, и все христианство придет в отчаяние, города и волости, занятые с помощью великокняжеской, подвергнутся опасности, и самое благоприятное время будет упущено, ибо ратное дело делается летом».
Но Василий III, известив о движении своих воевод (Щени, Кошкина и Федоровича), приказал Шемячичу и Глинскому идти на соединение с ними в Оршу.
Шемячич и Глинский двинулись к Орше, по дороге заняли Друцк. Одновременно с ними к Орше подошел князь Щеня с нов-" городскими полками, и вместе они начали осаду крепости.65 Однако взять Оршу не удалось. Третий воевода, Яков Кошкин, в это время стоял без дела под Дубровной.
12 июля 1508 года московские воеводы узнали, что войска ВКЛ идут к Орше. Тогда они ушли от крепости и стали на другом берегу Днепра, потом отступили еще дальше, кДубровне, где стояли семь
дней. Острожский переправился через Днепр после того, как его отряды отогнали противника от берега. К ночи бой прекратился. Глинский убеждал московских воевод дать утром генеральное сражение, ноте не согласились и ночью отступили. Острожский, в свою очередь, не стал их преследовать, он вернулся в Оршу.
Из Дубровны московские воеводы пошли на юго-восток, к Мсти славлю, где разграбили и сожгли посад. Потом их войско пошло к Кричеву. Таким образом, московские воеводы разошлись с Острожским в разные стороны.
В августе Острожский и М. Фирлей с отрядами конницы совершили рейд в Северскую землю, а смоленский воевода Станислав Кишка с небольшим отрядом сжег крепость Белую, овладел Тороп-цом и занял Дорогобуж, который сожгли сами горожане, чтобы не оставлять врагу.
Тогда в контрнаступление перешли московиты. Воевода Кишка, засевший в Дорогобуже, бежал при приближении московской рати. Дорогобуж был взят. Таким же способом воевода князь Даниил ГЦеня взял Торопец. По каким-то неясным причинам дальше московские воеводы не пошли.
Сигизмунд I не имел сил далее вести войну, а Василий III не имел больше желания воевать. Посему им пришлось мириться. 19 сентября 1508 года в Москву прибыли королевские послы: полоцкий воевода Станислав Глебович, маршалокЯн Сапега и другие.66 Уже 8 октября был заключен «вечный мир» (то есть бессрочный) между Московским государством и Литвой.
Согласно договору, Сигизмунд отдал Москве в «вечное владение» все завоевания Ивана III. Иначе говоря, тяжелые для Литвы условия перемирия литовского князя Александра с Иваном III стали теперь условиями «вечного мира» между Сигизмундом и Василием III.
Однако шесть волостей, занятых московскими войсками входе боевых действий 1507—1508 годов, пришлось вернуть Литве. Среди этих волостей были и владения Глинских. Родственникам и сторонникам Глинского было разрешено уехать в Москву. Поскольку все владения Михаила Глинского остались в Литве, Василий III пожаловал ему два города — Малый Ярославец и Медынь (подругам сведениям — Боровск), несколько селений под Москвой.
Кроме того, оба государя обязались быть заодно против всех недругов, в том числе против «перекопского царя», крымского хана Менгли-Гирея.
Весной 1509 года (25 марта) наместники Даниил Щеня и Григорий Давыдов, а также специальный посланник, князь Иван Оболенский, от имени великого князя московского заключили в Новгороде мирный договор с Ливонией сроком на 14лет. По нему стороны освободили пленных; возобновили прежние условия о торговле и безопасности путешественников в обеих землях.
В это время император Священной Римской империи Максимилиан I, тот самый, у которого когда-то служил Михаил Глинский, обратился к Василию III с просьбой: восстановить ганзейскую контору (представительство) в Новгороде и вернуть немецким купцам из Любека товары, несправедливо отнятые у них 15 лет назад (в 1494 году) Иваном III. Весьма любопытен и характерен ответ Василия:
«Пусть любчане и союзные с ними 72 города/ганзейского союза/ шлют должное челобитье к моим Новогородским и Псковским наместникам: из дружбы к тебе велю торговать с немцами, как было прежде; но имение отняли у них за вину: его нельзя возвратить, о чем писал к тебе и мой родитель».
То есть, говоря словами баснописца Крылов, «усильного всегда
бессильный виноват».
ПОКОРЕНИЕ МОСКОВИТАМИ ПСКОВА (1510г.)