Шекспир не удосуживается это объяснить. Спешка мешает ему связать концы с концами. Холиншед, которому торопиться некуда, объясняет случившееся, но очень кратко. Он говорит, что после гибели Банко Флинс, «получивший намек от неких друзей при дво$е, что ему угрожает не меньшая опасность, чем отцу», бежал из страны.

Но куда бежит Флинс? В Англию, к Малькольму? Или в Ирландию, к Дональбайну? Каждый из сыновей был бы рад заполучить такого важного сторонника, как сын Банко. Нет, он бежит в Уэльс и куда-то исчезает. Он не участвует в последней битве против Макбета и не мстит ему, несмотря на последние слова падающего под ударами кинжалов Банко:

Конечно, все противоречия исчезают, если предположить, что никаких Банко и Флинса не существовало, что упоминание о них включили в летописи по настоянию Стюарта и что Шекспир вставил их в пьесу только для того, чтобы доставить удовольствие королю. Тогда все встает на свои места.

Далее следует чрезвычайно драматическая сцена пира. Перед роковым отъездом Банко Макбет сказал ему:

Конечно, он прекрасно знал, что Банко не вернется: это было предусмотрено заранее. Ничего не подозревавший Банко ответил:

Банко держит слово даже мертвый. На пиру появляется его призрак, повергая Макбета в ужас, причину которого окружающие не могут понять, потому что Банко видит только король.

Потрясенный король восклицает:

«Гирканский тигр» — это тигр из Гиркана, области на юго-восточном побережье Каспийского моря. В древности Каспийское море называли Гирканским.

Любопытный факт: Макбет не уверен, что перед ним призрак именно Банко. Мы на его месте в этом не сомневались бы, достаточно взглянуть на зияющие раны, из которых сочится кровь. Для Макбета это адское создание, которое решило по каким-то причинам принять облик убитого Банко, хотя могло принять другую форму.

Именно это и предпочел бы Макбет. Он согласен встретиться с любыми чудовищами, потому что в эту минуту только мертвый Банко способен лишить его мужества. (Макбет относится к призраку Банко точно так же, как Гамлет и Горацио относятся к призраку отца Гамлета.)

Появление призрака прерывает пиршество. Леди Макбет вынуждена попросить гостей уйти. При этом она произносит фразу, вошедшую в пословицу:

Иными словами, они должны подняться и уйти скопом, не тратя времени на соблюдение церемонии, согласно которой первыми приходят и уходят лица, занимающие более высокое общественное положение.

И все же даже в этом эпизоде линия Банко выглядит чужеродной. Как только гости уходят, Макбет берет себя в руки и спокойно обсуждает с леди Макбет государственные дела. Складывается впечатление, что эпизода с призраком не было вообще.

Макбета заботит не столько Банко, сколько местная знать. Во время правления Дункана она то и дело поднимала мятежи и может сделать то же самое сейчас. Макбет обязан держать ее в подчинении. Он говорит:

Один из танов вызывает у него особые опасения. Макбет говорит леди Макбет:

Поскольку Шекспир пропустил десять лет благополучного царствования Макбета, складывается впечатление, что речь идет о нежелании Макдуфа присутствовать на коронации; есть все основания считать, что описываемый пир завершает этот праздник.

У Холиншеда подозрения Макбета вызывает вовсе не отсутствие Макдуфа на коронации и пире по этому случаю. Этого просто не могло быть, потому что следующие десять лет Макдуф мирно прожил в Шотландии. Холиншед сообщает, что около 1050 г. Макбет решил построить более роскошный дворец и потребовал, чтобы крупные феодалы выполнили свой вассальный долг и помогли ему деньгами и людьми. Когда пришла очередь Макдуфа, он прислал деньги и людей, но в отличие от других сам не явился, потому что не доверял Макбету. Именно его отсутствие подтолкнуло Макбета к жестким мерам, которые Шекспир описывает далее.

Покончив с Банко и наметив в качестве следующей жертвы Макдуфа, Макбет понял, что нуждается в совете. В степи под Форресом роковые сестры явились к Макбету и разбудили дремавшее в нем зло. Однако теперь Макбет находится в таком состоянии, что сам готов искать их и добровольно предаться злу. Он говорит:

Вслед за этой фразой возникает короткая сцена, в которой роковые сестры появляются вновь. На этот раз с ними повелительница ведьм Геката, которая в рифмованных строчках танцевального ритма отчитывает сестер за то, что они занялись Макбетом тайком от нее; перед нами классический зонг. Затем все исчезают.

Эта сцена кажется искусственной вставкой, написанной не Шекспиром. В 1610 г. младший современник Шекспира Томас Миддлтон написал пьесу «Ведьма», одним из действующих лиц которой была Геката. В этой пьесе есть два зонга, один из которых использован в этой сцене, а второй встречается двумя сценами позже. Некоторые исследователи считают, что Миддлтон пытался создать музыкальный вариант «Макбета» и сцены с Гекатой — остатки этой работы.

Вполне возможно, что вариант «Макбета», которым мы располагаем в настоящее время, не оригинал, а его переработка в либретто музыкального спектакля. (В конце концов, песни и танцы позволяют скоротать время.) Доводом в пользу такой гипотезы является то, что «Макбет» относительно короток. По объему он составляет всего три пятых «Гамлета».

С другой стороны, в сюжете пьесы нет явных несообразностей, неизбежно появляющихся при сокращении, если не считать появления Третьего убийцы в последнюю минуту перед нападением на Банко и Флинса. Ранее Макбет договаривался с двумя убийцами; появление третьего, у которого нет специального задания, никак не мотивировано и представляет собой загадку. Не раз пытались объяснить это; в результате дискуссии все сошлись на том, что в пьесе была сцена, объяснявшая появление Третьего убийцы, но она потеряна.

Смерть Банко действительно вызвала у знати подозрения. Их выражает тан Леннокса в разговоре с безымянным лордом. Как и в случае с Дунканом, виновным признали бежавшего сына, и Леннокс не может согласиться с этим.

Видимо, безымянный лорд прибыл в Шотландию из-за границы, потому что у него есть сведения о том, что происходит в Лондоне. Леннокс спрашивает его о местонахождении Макдуфа, судьба которого предостерегает от излишней откровенности: