Лорд Сендс — это сэр Уильям Сэндс, который на самом деле получил право именоваться лордом только в 1526 г., через пять лет после суда над Бекингемом, когда Генрих VIII сделал его бароном. В том же году Уильям Сэндс стал лордом-камергером вместо покойного к тому времени Чарльза Вустера. Однако в пьесе указаний на это нет, и Вустер по-прежнему остается лордом-камергером.

Одна из реплик камергера относится к моде на французские выражения, популярной среди англичан, обожающих иностранные обычаи:

Пипин был одним из древних французских монархов, отцом Карла Великого, первым королем из династии Каролингов, правившим с 751 по 768 г.

Лотарь (или Лотар) — широко распространенное имя королей предыдущей династии Меровингов. Последний из Лотарей, Лотарь IV, правил с 717 по 719 г.

Несомненно, это досадливое упоминание о древних французских королях — проявление английского комплекса неполноценности. Французы могли говорить о своих великих королях и могущественных королевствах раннего Средневековья, в то время как Англия была раздроблена на карликовые королевства, вскоре оказавшиеся под игом вторгшихся на остров датчан.

Выясняется, что лорд-камергер, лорд Сэндс и вскоре присоединившийся к ним сэр Томас Ловелл идут на пир, который дает кардинал Вулси.

Этот пир дает возможность показать первое из нескольких зрелищ, украшающих эту пьесу (и в то же время ослабляющих ее, поскольку они замедляют развитие сюжета).

Дамы и господа ведут светские беседы; в это время входят король, переодетый пастухом, и сопровождающие его лица. (Видимо, как раз в день премьеры этой пьесы, состоявшейся 29 июня 1613 г., от выстрела пушки в честь прибытия театрального короля начался пожар, в результате чего театр «Глобус» сгорел дотла.)

Внимание короля привлекает молодая женщина, флиртовавшая с лордом Сэндсом. Когда Генрих снимает маску и спрашивает, как зовут даму, камергер отвечает ему:

Даму зовут Анна Буллен (которую в исторических трудах обычно называют Анной Болейн). Ее отец, сэр Томас Буллен, был богатым купцом; если следовать фактам, то король Генрих к тому времени уже был знаком с этой семьей, причем достаточно близко.

Хотя до сих пор король был относительно верен жене, однако у него было несколько увлечений, вполне обычных для большинства тогдашних мужчин, а тем более для королей. Пока Генрих держал свои романы в тайне и не хвастался ими перед придворными, даже самая придирчивая жена не могла бы требовать от него большего.

В 1519 г. одна из любовниц Генриха родила сына. Мальчика назвали Генри Фицроем (на норманно-французском это означает «Генри, сын короля»), намек был весьма прозрачен. Король пожаловал этому мальчику титул герцога Ричмонда; кое-кто даже думал, что за неимением законных сыновей Генрих оставит престол незаконному. Возможно, это и так. Во всяком случае, король очень баловал ребенка; это доказывало, что он, в отличие от королевы Катерины, может иметь сыновей. Однако юный Фицрой умер, не дожив до девятнадцати лет, так что эта надежда угасла.

Мать юного Фицроя недолго пользовалась вниманием короля (это не удавалось ни одной из его фавориток; похоже, единственной женщиной, которую Генрих по-настоящему любил, была Катерина Арагонская). Следующей любовницей короля стала не кто иная, как Мария Буллен, старшая сестра Анны.

В 1522 г. Анна Буллен стала фрейлиной королевы Катерины. Сколько лет ей было в то время, точно неизвестно: где-то между пятнадцатью и двадцатью, причем большинство историков склоняется к пятнадцати годам.

Анна привлекла к себе внимание Генриха (когда именно — неясно), и его интерес к ней все возрастал. Этот роман оказался серьезнее предыдущих; частично потому, что королю все больше надоедала стареющая и больная жена, а частично потому, что его все сильнее тревожил вопрос о наследнике престола. Видимо, суд над Бекингемом сыграл в этом решающую роль. Даже если бы Бекингема удалось устранить, сомневаться не приходилось: неопределенность вопроса с престолонаследием станет причиной новых интриг и даже измен. Поэтому Генриху позарез требовался законный сын — если не от Катерины, то от другой женщины.

Суд над Бекингемом мог кончиться только осуждением. Мы при нем не присутствуем, но узнаем о ходе разбирательства из диалога двух дворян. Они уверены, что осуждение Бекингема — результат интриг Вулси. Первый дворянин приводит доказательства этого:

Килдэр[260] — это Джеральд Фивджеральд, девятый граф Килдэр, потомок ирландского рода норманнского происхождения, веками правившего значительной частью Ирландии. Фицджеральды сохраняли независимость и подчинялись Лондону чисто номинально. Они соперничали с главами кланов как норманнского, так и местного происхождения, объявляли войны и заключали мир по собственному усмотрению и не давали этой стране покоя.

Стремясь усилить авторитет центральной власти, Вулси сместил Килдэра с поста наместника Ирландии и заменил его графом Сурреем.

Этот граф Суррей[261] — Томас Говард, сын и тезка герцога Норфолка. В 1495 г. он женился на Анне, младшей дочери Эдуарда IV, и стал свояком Генриха VII, который был женат на старшей сестре Анны. Сестра Суррея Елизавета была матерью Анны Буллен. Таким образом, граф Суррей приходился Анне Буллен дядей.

Жена Суррея умерла в 1512 г. и в 1513 г. граф женился на Елизавете, дочери герцога Бекингема. Следовательно, во время суда над Бекингемом тот приходился Суррею тестем (а не отцом[262], как утверждает первый дворянин).

Суррей был закоренелым врагом Вулси; возможно, именно поэтому его отправили в Ирландию (когда-то ланкастерцы так же поступили со своим врагом Ричардом Йорком). Однако вряд ли эта почетная ссылка имела непосредственную связь с судом над Бекингемом.

Во-первых, Килдэра заменили Сурреем в 1520 г., за несколько месяцев до предъявления Бекингему обвинения; едва ли Вулси заглядывал так далеко вперед. Кроме того, опасаться Суррея у него не было никаких оснований, поэтому спешно отсылать графа вовсе не требовалось. Канцлер пользовался полной поддержкой короля Генриха, а воля короля оставалась священной до самого конца его правления. Так, смертный приговор Бекингему был вынужден зачитать не кто иной, как Норфолк — тот самый человек, который так дружески разговаривал с Бекингемом в первой сцене пьесы, он был отцом Суррея и являлся таким же врагом Вулси, как и сам Бекингем.

Если уж герцог Норфолк оказался бессилен, то что могло изменить присутствие какого-то графа Суррея?

Бекингем, которого ведут на казнь (состоявшуюся 17 мая 1521 г.), произносит монолог, доказывая свою невиновность. В частности, он говорит следующее:

На самом деле он Эдуард Стаффорд, однако в то же время принадлежит к роду Бунов (точнее, Боэнов). Элеонора Бун (см. с. 273) вышла замуж за Томаса Глостера, а Бекингем был потомком этого брака. Сестра Элеоноры Мария Бун вышла замуж за Болингброка и стала матерью Генриха V. В данном случае родовое имя Бун заменило имя Стаффорд, потому что для елизаветинской публики оно подчеркивало королевское происхождение Бекингема и делало более ясной подлинную причину его казни.