«Кто вы? – хотела она спросить. – Вы придете к нам на помощь? Я слышу крики и шум битвы… Где-то далеко сражаются люди. Вы должны помощь им!»

Она услышала чей-то голос, раздававшийся, казалось, прямо у нее в голове:

– Эти люди, которые сражаются, – они дороги тебе?

– Да, – быстро ответила Галкарис. – Спасите их!

– Такова твоя воля? – снова спросил голос.

– Да! – произнесла она, не задумываясь.

– Хорошо, – помедлив, молвил голос. – Мы поступим так, как ты приказываешь.

Странный покой снизошел на душу Галкарис. Она засмеялась, и по воде пробежала рябь. Запах цветов сделался густым, таким густым, что его можно было разрезать ножом. На губах Галкарис появился сладкий вкус. Она облизнулась и вздохнула…

Муртан услышал, как Галкарис смеется у него за спиной, и обернулся, чтобы взглянуть на нее. Уж не вздумала ли девушка колдовать? Не ошибся ли Конан? Муртан сильно сомневался в том, что киммериец так уж непогрешим в вопросах, касающихся магии. Магия – вещь непостижимая, никогда нельзя заранее сказать, как она проявит себя и в какой момент следует опасаться очередного магического воздействия.

– Да! – закричала Галкарис. – Да!

Глаза ее закатились, и она упала на землю.

Внезапно натиск людей-крокодилов на Конана ослаб. Киммериец получил возможность перевести дыхание, а Муртан опять вытер лицо. Едкий пот попадал ему в глаза, и их щипало. Кожа горела, как будто Муртана ошпарило. Грудь ходила ходуном, он с трудом хватал ртом воздух. Кажется, никогда в жизни Муртану не приходилось так тяжко.

И тут крик застрял у него в горле. Он увидел наконец тех, кто пришел к ним на помощь.

Словно бы из-под земли, неизвестно откуда, выскочил десяток толстяков. Но то были вовсе не забавные безобидные толстячки, как можно было бы предположить, о нет! Десять крепких воинов, вооруженных серповидными мечами. Они передвигались на коротких толстых ножках, похожих на бочонки. Их животы были подвязаны цветными поясами, а головы…

Да, у них были головы гиппопотамов.

Муртан не верил своим глазам. Так не бывает! И откуда они выскочили, в конце концов? Только что их не было!

Конан, в отличие от своего «цивилизованного» товарища, не задавался подобными вопросами. Меньше всего занимала киммерийца проблема происхождения помощи. Если помощь прибыла своевременно – то пусть она хоть из преисподней выскочила, лишь бы принесла плоды.

Объединившись с толстяками, Конан и Муртан принялись с удвоенными силами атаковать людей-крокодилов. Тяжко пришлось теперь храмовой страже. Люди-гиппопотамы теснили их, наваливались всей тяжестью, топтали упавших. Несмотря на животы и жировые складки, неожиданные союзники людей в битве с монстрами были довольно ловкими и быстрыми.

Один из них встал спина к спине с киммерийцем. Конан видел своего следующего противника – то был крокодил с ярко-желтыми глазами и золотыми узорами на длинной зеленой морде. Он был выше прочих и явно рвался в лидеры.

Этот крокодил решил не повторять ошибки своего предшественника. Он не разевал пасть – напротив, держал челюсти плотно сомкнутыми и орудовал мечом. Конан отражал удар за ударом. В глазах крокодила он читал холодную расчетливую ненависть.

Мощным выпадом Конан заставил своего врага отшатнуться, а затем развернулся так, чтобы крокодил смотрел на него только одним глазом, слева. И пока крокодил размахивался своим кривым мечом, киммериец нанес точно выверенный удар прямо в вертикальный зрачок зверя.

Пробить глаз оказалось не так уж просто, и всей мощи киммерийца едва хватило на это. Преодолев сопротивление плоти, лезвие вошло прямо в мозг крокодила.

Тем временем человек-гиппопотам толкнул лбом одного из нападавших, и тот покатился по земле, визжа.

Новый приятель Конана с силой опустил ногу на открывшийся живот крокодила. Пинок оказался столь силен, что в теле крокодила что-то хрустнуло – должно быть, сломался позвоночник. Шкура осталась неповрежденной, но крокодил не смог подняться. Он корчился на земле, и между его зубов текла темная кровь.

Человек-гиппопотам отвернулся от своей жертвы, чтобы заняться следующим противником. Кривые мечи сшибались в воздухе с невероятной быстротой, искры, высекаемые сталью, так и летели. Вдруг в воздух взвилась короткая крокодилья рука. Гиппопотаму удалось отсечь ее.

Конан покачал головой. Киммерийская сталь не в состоянии была разрубить эти шкуры, но стигийская – другое дело. Стигийской стали это оказалось под силу.

Еще двое гиппопотамов схватили сразу одного крокодила. Мощные челюсти перекусили хвост хищника. Истекая кровью, крокодил пробежал несколько шагов и упал на брюхо. Его лапы заскребли землю, а потом скрючились и застыли.

Оставшиеся стражники бросились наутек. Гиппопотамы не преследовали их.

Муртан опустился на землю. Пот ручьями стекал с его лица, струился по телу под одеждой. Конан встал рядом с ним, опустив меч и с мрачной решимостью наблюдая за удирающим врагом.

Вдруг Галкарис вскрикнула и без чувств рухнула на руки своей новой подруги. Сешет осторожно обняла ее и уложила на землю рядом с Муртаном.

Конан повернулся назад, к рыночной площади. Как он и ожидал, площадь давно опустела. Оставалось только гадать, как часто разыгрываются здесь подобные сцены. Судя по отсутствию любопытствующих зрителей, подобные истории случаются в Палестроне нередко. Люди привыкли к жестокости храмовой стражи. Более того, местные жители приучены не вмешиваться. Вероятно, они уже знают, что любое столкновение со служителями Сета неизбежно заканчивается смертью.

Люди-гиппопотамы сгрудились вокруг Конана. Они дружески кивали ему своими огромными головами и постукивали зубами, что, очевидно, заменяло у них улыбку.

В голове киммерийца прозвучал низкий голос:

– Где та, что призвала нас на помощь?

– Кто? – удивился Конан.

– Нас позвала богиня-кошка, – уверенно ответил голос.

Конан понял, что голос этот исходит от предводителя странных зверообразных людей. Очевидно, они могли общаться только таким образом, поскольку были лишены обычных органов человеческой речи.

Галкарис открыла глаза и задохнулась от ужаса.

– Кто это такие? – ей с трудом удалось выдавить несколько слов. Она уставилась на гиппопотамов с нескрываемым страхом.

– Это друзья, – ответил Муртан. – Если бы не они, крокодилы из храма Сета разорвали бы нас на части. Неужели ты ничего не помнишь?

– Я была… – медленно произнесла девушка. Она как будто вспоминала что-то, постоянно ускользавшее из ее памяти. – Я находилась здесь… но здесь все выглядело иначе. Пруд, кусты… А вон там – статуя богини!

Она показала рукой в сторону храма Сета.

Люди-гиппопотамы закивали.

– Так и было, – подтвердил их предводитель. – Когда-то, в очень далекие времена, на этом самом месте находился маленький храм богини-кошки. Этот храм был выстроен при усыпальнице, в которой хоронили служителей богини. А мы жили в пруду. Большой красивый пруд, и кругом – множество цветущих кустов. Эта женщина, – он указал на испуганную Галкарис, – вызвала нас из далекого прошлого, в которое мы погрузились давным-давно…

– Я не понимаю, – растерянно вздохнула Галкарис. – Мне опять снился сон? Я впала в какое-то забытье… Но я видела все это!

– Конечно, она видела! – загомонили гиппопотамы.

Пыхтя, они сгрудились возле девушки. Каждый хотел оказаться поближе к ней.

Конан решительно оттеснил их в сторону.

– Вы ее задушите! Отойдите!

Они нехотя расступились, но все равно так и тянулись, чтоб хотя бы ненароком прикоснуться к съежившейся на земле Галкарис.

Наконец один из них возгласил:

– Она хранит в себе дух богини!

– Это невозможно, – сухо возразил Конан. – Я не желаю больше слушать ничего о демонах, духах и богинях!

И тут вмешалась Сешет:

– Уходите! Вы не должны быть здесь. Вам не место в этом городе.