— Только на эту ночь.

Она скользнула под одеяло, а он разделся до трусов. Но не больше, потому что между просто плохой идеей и невероятно идиотской идеей лежит огромная пропасть. Так что трусы он снимать не стал. Он выключил свет и лёг рядом с ней.

Вивиан прижалась к нему, положила руку ему на грудь, а гладкую ножку — на бедро. К счастью для неё или для него, Ашер много лет учился сдерживаться, находясь с ней. Но это вовсе не означало то, что ему приятно вот так вот просто лежать и смотреть в потолок, пока она рядом.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, Ашер, — пробормотала Вивиан, прижавшись щекой к его плечу.

Ашер вздохнул.

— Знаю.

Это ложь. Он уже больше ничего не знал.

***

У Мариссы была музыкальная шкатулка, которая изображала дельфина, прыгающего над красно-сине-жёлтой радугой.

Понятное дело, нескольких цветов не доставало. Ашер раз за разом заводил её, чтобы послушать, как шкатулка лениво исполняет песню "Над радугой". Он сел на край кровати, уставившись на шкатулку в его руках, и вспомнил краткими отрывками, как Марисса легко и бесшумно ходила по комнате. Укладывала волосы, красилась, вставляла в уши серёжки. И всё это она делала под музыку из шкатулки, тихо-тихо подпевая ей. От её голоса сердце Ашера ныло.

Его собственная мать никогда не пела и не подпевала. Это была такая незначительная и совершенно обыденная деталь. Что мама скажет, когда мы увидимся?

Марисса дружила с его матерью задолго до того, как отец Вивиан бросил их, а его отец умер, но до всего этого они не были так же близки, как сейчас. Этих двух женщин объединили их утраты, и они, в одиночестве растя своих детей, вместе пытались приспособиться к этой жизни. Но они были совершенно разные во всём — начиная от манеры поведения и заканчивая воспитанием детей.

Тень Вивиан разлилась в пятне света, идущего из коридора. Он не поднял головы.

— Если не считать некоторых проблем с бумагами, всё должно быть готово к среде, — сказал он.

Он провёл всё утро у телефона, договариваясь с похоронным бюро и больницей. Решая вопросы, которыми должна была заниматься Вивиан, не сумевшая собрать себя в кучу.

Рокси, узнав последние новости, тоже помогала со звонками. Ему было жаль, что узнала она о случившемся не от него. Марисса не была ей так же близка, как ему, однако она всё равно расстроилась.

— Чем я могу помочь? — спросила она.

Ашер честно ответил:

— Когда я сам пойму это, дам тебе знать.

Вивиан медленно кивнула.

— Знаешь, я кое-что не понимаю.

Ашер ответил, не поднимая глаз:

— Чего не понимаешь?

— Её. Она хотела, чтобы её похоронили. Засунули в коробку и закопали на шесть футов под землю.

Он видел уголком глаза, что Вивиан оглядывает комнату, как будто не может решить, хочет она войти или нет.

— Она столько времени провела в этом доме, а затем и в больнице...

— А какой у неё был выбор? — вздохнул он. — Быть кремированной, чтобы потом её засунули в урну?

— Можно было бы развеять её прах. Я бы хотела этого, — она провела по глазам ладонью. — Чтобы он парил над океаном... на свободе.

Ашер поднял голову. Посмотрел на неё. Промолчал. Желания Вивиан не имели ничего общего с желаниями Мариссы, а сейчас единственным, что имело значение, были именно желания Мариссы.

Вивиан вздохнула и сменила тему.

— Ты точно больше не останешься? Даже на ночь?

— Нет, — он погладил нос дельфина подушечкой большого пальца. — Здесь будут твои тётя и бабушка, не говоря уже об остальных. Для меня здесь не останется комнаты.

— Ты мог бы спать в моей комнате, — Вивиан подошла к дельфинам и встала к нему спиной. — Мне было бы легче, если бы ты остался со мной.

Услышав эту фразу, Ашер почувствовал острую боль от обиды. О да, ещё бы. Но у неё тут будет вся её семья. А что насчёт него? Разве он не имеет право на то, чтобы какое-то время побыть наедине со своим горем?

— Я хочу домой, Вивиан. Я уже сказал тебе, что ты можешь пойти со мной, но здесь я не останусь.

Она повернулась к нему. Выражение на её лице было далеко не счастливым, однако он всё равно встретился с ней взглядом без колебаний. В его голове звучал голос Эвана, он, как мантру, повторял одно и то же, помогая Ашеру остаться сильным и не отступить под натиском желаний Вивиан: Тебе и о себе стоит подумать.

Стук во входную дверь нарушил тишину. Ашер вздохнул. Слава Богу. Ему захотелось расцеловать Эвана за то, что тот дал ему шанс уйти от нежелательного разговора.

По лицу Вивиан было видно, что она расстроилась, но, тем не менее, она не попыталась остановить его, когда Ашер выскользнул из комнаты и направился вниз.

Эван улыбнулся, когда Ашер открыл дверь. Его взгляд метнулся на Вивиан, вышагивающую сзади.

— Привет. Э-э... Как ты? Я пришёл слишком рано?

— Вовсе нет.

Он пришёл рано. Настолько рано, что, как подозревал Ашер, он сбежал с занятий, чтобы только приехать сюда.

— Я собиралась приготовить обед, — сказала Вивиан. — Если хочешь, можешь зайти ненадолго.

Ашер напрягся.

— Нет, это...

— Я думаю, что несправедливо было заставить его ехать сюда только для того, чтобы он развернулся и поехал обратно.

Она схватила Ашера за подол рубашки и оттащила от двери. Эван было приготовился вырвать его из рук Вивиан и потащить за собой, но мгновением позже всё-таки неохотно шагнул внутрь.

Они проследовали за Вивиан на кухню. Ашер почувствовал лёгкое прикосновение пальцев Эвана к его спине и заставил себя расслабиться. Всё будет не так ужасно, как ты это себе представляешь. Они с Эваном сели за обеденный стол, а Вивиан тем временем осматривала шкафчики и холодильник. После того, как Ашер утром пробежался по магазинам, дома было огромное количество еды, которой можно было бы кормить всю семью несколько дней. За всё это ему пришлось заплатить несколько больше, чем ему хотелось бы. Но теперь, по крайней мере, она не станет кормить всех бутербродами из просроченного мяса и чёрствого хлеба.

Эван положил руки на стол. Либо он совсем не чувствовал дискомфорт, либо очень хорошо это скрывал.

— Я... эм... рассказал Рокси о том, что произошло. Она спрашивала о тебе сегодня утром.

Вивиан нахмурилась.

— О, вот как? Она даже не позвонила.

— Она звонила мне, — мягко сказал Ашер.

Эван взглянул на него, явно пытаясь быть тактичным.

— Она беспокоилась о том, что тебе слишком многое пришлось пережить... Но она хотела, чтобы я передал, что если тебе нужна её помощь, дай ей знать.

Это было похоже на Рокси. Она была хорошей девочкой. Несколько лет назад он ещё наделся на то, что она сможет благоприятно повлиять на Вивиан — или хотя бы на её вкус — но ни черта подобного. Рокси была из тех людей, которые не позволяли обращаться с собой так, как свойственно было Вив.

— Если ты хочешь, она может пожить некоторое время у тебя.

Когда она повернулась, чтобы достать тарелки из буфета, Ашер не видел её выражения лица.

— Если она может остаться со мной на ночь, то почему ты не можешь? Прошлой ночью у тебя это хорошо получилось.

Его глаза расширились.

Неужели она только что...? Да, именно так. Специально или нет, он не знал. Он не мог понять по взгляду Эвана, получилось ли у Вивиан задеть его.

Глаза Эвана были прикованы к Вивиан, которая заканчивала делать бутерброды и выкладывать их на стол рядом с содовой и пакетом с чипсами. Его голос сочился натянутой вежливостью, но Ашер видел, что его терпение иссякает.

— Позвони ей, если передумаешь. Ашеру тоже нужно время, чтобы принять всё случившееся.

Ашер откусил кусочек бутерброда и опустил взгляд. Ему не хотелось видеть, какими взглядами обмениваются эти двое.

— Тем более, — Вивиан выдвинула стул, села и задвинула его обратно с большей силой, чем было нужно, — ему не стоит быть у себя дома в одиночестве.

Эван не показал никаких эмоций, но улыбнулся, возможно, слишком сладко.