Откуда он это знает?

Более того, удивлённо осознал Дэш. Известно же: исследования степных мышей, известных прочными и длительными моногамными союзами, показали — мозг самца замыкается на партнёре только после спаривания, при котором происходит мощное высвобождение нейротрансмиттера допамина. Последующие эксперименты показали: допамин реструктурирует часть мозга мыши под названием "прилежащее ядро". Эта часть также имеется в мозгу человека.

Дэш проследил до источника этих воспоминаний. Журнальная статья. Память о ней и о том, что её окружало, была настолько живой, что он словно вновь оказался там. Дэш был первокурсником в колледже, и он летел домой навестить семью. В воздухе стоял слабый аромат разогретого стюардессами в микроволновке цыплёнка марсала. Рядом сидела старушка, которая летела в первый раз в жизни. Дэш увидел её лицо настолько чётко, словно смотрел на него прямо сейчас. С собой у него была книга, но он не мог заставить себя в неё погрузиться. Протянул руку, чтобы достать журнал, они были в кармане каждого кресла. Пролистал его. На странице двадцать восемь был оторван уголок. В кроссворде три угаданных слова — их заполнил кто-то из предыдущих пассажиров, прежде чем признать поражение.

А в самом начале девятнадцатой страницы была статья о химии любви. Дэш мог разглядеть каждое слово: мог читать и усваивать текст куда быстрее и эффективнее, чем когда читал текст по-настоящему в первый раз. Степные мыши влюбляются после секса. Интересно. Тот жалкий Homo sapiens с мозгом ящера, каким он был до недавнего превращения, был сокрушён Кирой Миллер ещё до первого поцелуя.

Дэш мог бы поклясться жизнью, что понятия не имеет о брачных повадках степных мышей. Но он ошибался. Что же ещё сокрыто в его почти безграничной памяти, доступное по первому вызову?

— Даже террористы не помогут тебе уничтожить будущее всего человечества, — сказала Кира. — Ведь их жёны тоже заразятся.

— Дельное замечание. Потому-то я ничего им не сказал, — самодовольно парировал Сэм.

Кира нахмурилась. Она должна была предвидеть такой ответ.

— Они считают, что атакуют Запад с помощью Эболы, верно?

Сэм широко улыбнулся.

— Думаю, соображение насчёт пускового механизма с помощью свинины по-настоящему их подкупило. У него такая замечательная аура — "Десница Аллаха уничтожает неверных". Презентация в "пауэрпоинте" им по-настоящему понравилась, — язвительно сказал он. — Естественно, мой представитель продемонстрировал на некоторых из их пленников реальную Эболу, спровоцированной свининой. Когда зрители увидели, насколько кошмарна болезнь, эта идея им ещё более полюбилась.

— Ты подстроил демонстрацию, верно?

Сэм кивнул.

— Вы правы, совершенно правы. Добиться успеха в этом вопросе в столь сжатые сроки потребовало бы ваших навыков, дополненных повышенным интеллектом. Мой представитель позаботился, чтобы пленников заразили настоящим вирусом Эболы до того, как они получили фальшивый, якобы генно-модифицированный, вирус простуды и были насильно накормлены свининой. Поскольку настоящая Эбола очень заразна при контакте с кровью, пока пленники… э-э-э… угасали, он позаботился, чтобы никто к ним не приближался. Когда зрители ушли, он сжёг тела, чтобы гарантировать безопасность, — с жестокой улыбкой сказал Сэм, и добавил холодно: — Это напомнило мне о вашем брате.

34

Дэш боролся с терроризмом долгие годы и накопил на этот счёт огромное количество информации. На тридцать секунд он сконцентрировался на стратегии борьбы с ним, и у него возникали прозрения за прозрением. Вспыхнуло понимание незамеченных вооружёнными силами США закономерностей спящих ячеек террористических групп. Был гораздо более лёгкий способ их раскрыть. Всё настолько очевидно! Ещё есть гораздо лучший способ использования спецназа. Вооружать подразделения нужно иначе.

Он чувствовал себя ребёнком в кондитерской. На какую бы проблему Дэш ни направлял свой интеллект, его осеняли сногсшибательные идеи — при условии, что в этой области он имел солидную базу знаний, да впрочем иногда и база эта была не нужна. На то, чтобы отслеживать разговор между Сэмом и Кирой, ему было достаточно небольшой толики внимания, и при этом их разговор Дэш анализировал на множестве различных уровней. Внешне спокойный, Сэм настолько сильно наслаждался собой, что едва не хихикал, особенно когда ему удавалось уязвить Киру замечаниями об убийстве брата. И хотя её напускной стоицизм мог бы провести других, Сэм, словно учуявший страх пёс, совершенно точно знал: его слова вгрызаются в трепещущие, оголённые нервы столь же уверенно, как сверло дантиста.

По мере того, как Дэш продолжал постигать открывшиеся в нём способности, он вдруг обнаружил, что автономная нервная система теперь полностью ему подчиняется. Но до тех пор, пока он не решит заняться ею сознательно, она продолжит работать в обычном режиме.

Обычный для него пульс составлял примерно пятьдесят ударов в минуту. Дэш понизил его до сорока. Затем до тридцати пяти. Потом вернул к пятидесяти. Понизил температуру тела до тридцати шести, затем быстро вернул её в норму. Затем Дэш приказал кровотоку перестать течь в конечности и сконцентрироваться на центральной части тела — именно это организм самостоятельно предпринимал для сохранения температуры тела в условиях крайнего холода. Кровеносная система послушно подчинилась, кровоток изменил свой обычный путь. Дэш приказал ему возобновить нормальную работу, и кровь моментально хлынула в конечности. Все эти действия Дэш предпринял, не имея ни малейшего понятия, как это ему удаётся.

В течение нескольких минут Дэш размышлял о бытие. Даже улучшенный, он мог бы провести более продвинутый анализ, но ему моментально стало ясно: Кира была права. Бога нет, как нет и послежизни. Он был идиотом. Стоило сбросить с себя эмоциональный багаж и получить доступ к полной памяти обо всём, что он когда-либо слышал и читал, как это стало кристально ясным. Как и любовь, религия — полезный обман — что-то вроде опиума для народа. Дэш по-прежнему сохранял в себе некоторый интерес и слабую привязанность к виду Homo sapiens, но было так легко представить, как этот интерес может быстро сойти на нет. Мощь мысли, которой Дэш сейчас обладал, опьяняла. И как Кире удавалось бороться с этим столько времени? Игнорировать волю к власти, обязанность для каждого живого существа? А ведь Кира добилась ещё более высокого уровня оптимизации. Невероятно!

Дэш вёл себя настолько тихо, что Сэм почти забыл о его присутствии. Глаза Сэма были накрепко прикованы к глазам Киры.

— С помощью одной-единственной вашей пилюли я разработал план по массовой стерилизации, — похвастался он. — Это было сразу после того, как вы сбежали от Лузетти. Сразу же начал создавать видимость того, что ты вовлечена в планируемый теракт с E. coli, по ходу дела добавлял доказательства о его реальности — потому что я делал его реальностью. Достаточно реальным — по крайней мере, на взгляд террористов.

— Жаль тебя разочаровывать, — снисходительно выпалила Кира, — но этот твой план не даст тебе того, что ты хочешь. Ты что, не слушал, когда в последний раз пытался заставить меня выдать секрет продления жизни? Я отчаянно стремилась спасти жизнь брата, помнишь? Но я не могла добраться до воспоминания о координатах закопанной флешки. Дело не в том, что я не хотела. Я не могла. До тебя доходит или нет? Улучшенная я устроила всё так, чтобы никто и ничто никогда не смогло принудить меня раскрыть эту тайну. Никакими угрозами — ни мне, ни моему брату, ни всей Вселенной, если на то пошло. Накачай меня сывороткой правды по самые гланды, и я повторю тебе это ещё раз: чем страшнее угрозы и сильнее принуждение, тем невозможнее становится добраться до информации.

Сэм пристально посмотрел на неё.

— Нет, моя дорогая. — Я этого не забыл. Моя стратегия принимает это в расчёт. Но я всегда верил: ты сумеешь отпереть свой маленький тайничок в памяти, если дать тебе, э-э-э… достаточную мотивацию, — сказал Сэм и помолчал. — Что же, я тебя щедро промотивирую.