ПРОСВЕТЛЕНИЕ

Вопрос: Муджи, возможно ли на самом деле получить или достичь просветления? Получил ли кто-нибудь когда-либо просветление или пробуждение благодаря посещениям сатсангов и если да, то не подскажешь, кто именно? (всеобщий смех) Муджи: На самом деле невозможно стать просветленным, как ты это называешь, потому что, прежде всего, того, кто бы мог стать просветленным, не существует как такового. Твердое понимание, или постижение, того, что в действительности не существует «кого-то» для достижения просветления и что никогда не может быть сущности, ни сейчас, ни в будущем, для достижения подобного состояния, – вот чему равняется просветление. Эта непосредственная реализация происходит и становится проявленной, подтвержденной и убедительной истиной путем процесса самоисследования. «Самоисследование», также называемое атма-вичарой, – это одно из эффективных средств, разоблачающих нереальность «я-концепции», или эго, обычно принимаемой за собственную реальность, которые оставляют единственную совершенную реальность чистого неизменяемого Я. Это окончательная истина. Ты спрашиваешь: «Стал ли кто-нибудь пробужденным благодаря сатсангам?» Я уже затрагивал эту тему в предыдущем высказывании, но добавлю еще раз, что есть и продолжается постижение того факта, что отождествленное эго – это миф, выдуманный персонаж. Как таковая эта индивидуальность является выражением чистого сознания/бытия, а не фактом или определением этого Бытия. Это Я остается позади в качестве свидетеля или наблюдателя феноменов, спонтанно возникающих в сознании. Это истинное Я есть только присутствие, не имеющее ни формы, ни имени, которое проявляется или сияет покоем, радостью и счастьем, ощущаемыми как любящая удовлетворенность. Когда это признание происходит в каждой индивидуальной точке или выражении сознания, известными под словом «личность», такое состояние называется «пробуждением» или «просветлением». Ты просишь, чтобы я сказал, присутствует ли здесь подобная личность. Говоря обычным языком, я могу сказать, что несколько человек здесь достигли момента ясного видения/пребывания за гранью интеллектуального или академического понимания или приятия. Тем не менее ментальные склонности и идентификация не уничтожаются сразу же и без остатка, и эго-чувство, выдающее себя за основу реальности, хоть и обнажающее свою исключительную иллюзорность благодаря исследованию, продолжает появляться; это естественно. Задача и вызов здесь заключается в том, чтобы то и дело возвращать это чувство яиндивидуальности обратно в сердце-источник по мере его появления и учиться удерживать внимание в источнике, который есть ваше подлинное Я; постепенно оно сливается с источником и само становится им. В итоге, кто будет этим «я», заявляющим «я получил это» или «я реализованная личность»? Кто или что может быть профессором просветления? Разве это не то же самое эго? Ты понимаешь, о чем я? Тем не менее некоторые учителя на самом деле объявили себя единой, чистой, не имеющей свойств реальностью и говорят от лица чистого, непосредственного, свободного от эго знания/убеждения. Это так же верно в моем контексте и оказывает совершенно живительное, надежное и естественное действие, позволяющее нам понять, что ограничить или удержать чистое Я в рамках каких угодно человеческих критериев или логики невозможно. В.: Но я ощущаю себя «кем-то», я не могу почувствовать себя «никем». М.: Опять-таки, ты рассматриваешь это «себя» в качестве объекта восприятия. Как ты можешь быть объектом? У объекта должен быть воспринимающий субъект. Если субъект тоже воспринимается, то он автоматически становится объектом, значит, у него должен быть воспринимающий на более глубоком уровне субъект. Понимаешь? Ты не можешь быть ни одним из воспринимаемых объектов, ты должна быть воспринимающим/субъектом. Кто или что есть это «ты», которое воспринимает? Держись этого. Твое заявление «я чувствую себя кем-то» содержит три аспекта: я, мои чувства и кто-то, кого я принимаю за себя. Этот «ктото» – исключительно твоя идея о себе, а не твое реальное Я. И твои чувства – это лишь чувства, имеющие отношение к этой идее о себе. Наконец, есть это «ты», которое является субъектом/воспринимающим этого наблюдения. Я прав? В.: Да. М.: Кем или чем ты являешься в точности? В.: Мной, собой! М.: И что именно это такое? В.: Я! Или, скорее, мое знание о себе. М.: То есть не тело? В.: Нет, я знаю, что я не тело. М.: Откуда ты знаешь, что ты не тело? В.: Я вижу свое тело и просто знаю, что это не то, чем я являюсь, хотя иногда чувствую, что и оно – это тоже я. М.: Ладно, хорошо. Давай вернемся к твоему ответу о том, что ты являешься знанием о себе. Ты уверена, что это знание о себе, а не всего лишь знание об идее себя или своей личности? Как ты начала узнавать себя? Каким образом ты знаешь себя здесь и сейчас? В.: Когда я начала воспринимать другие вещи и людей. М.: Да, каким образом восприятие других приводит тебя к себе? В.: Потому что я знаю, что воспринимаю. Что для того, чтобы воспринимать, я должна быть. М.: Таким образом, любой воспринимаемый объект не может быть тобой, я прав? В.: Прав. М.: Точно! Очень хорошо! Теперь: кем или чем именно является то, что воспринимает или наблюдает? В.: Мной! Этим! М.: «Я» – это то же, что и «это»? В.: Да. М.: И опять-таки: что это? Каковы его качества, его субстанция? Что именно делает тебя тобой? Посмотри и скажи мне. Это какое-то конкретное «ты»? Личность? Отличная от нее, или от него, или от них? В.: Хм, да... нет... это расплывчато, я не вижу. М.: Оставайся спокойной, не уходи в сторону, оставайся непоколебимой и смотри. Что есть ты? Можешь сказать из этого видения? В.: Я не личность или что-либо еще, но я не знаю, что я. Ничего нет, я не могу ответить. Есть ощущение отсутствия желания смотреть, усталости, сопротивления и раздражительности. М.: Ладно. Не пускайся в оценочность, не касайся ничего, просто будь едина с этим наблюдением. Оставайся в нем без усилия. (длительная пауза) Ты выглядишь озадаченной. Что тебя озадачило? В.: Просто пустота. М.: Что наблюдает эту пустоту? (вопрошающая поднимает взгляд и улыбается, не сводя глаз с Муджи) М.: Откуда появилась эта улыбка? (молчание) В.: Я не знаю. Присутствует чувство облегчения, пространства и покоя, своего рода легкости. М.: Своего рода? В.: Легкость, пространство и покой. М.: Эта легкость и покой сияют там, где нет никого. Это покой. Это истинная радость. Это чистая любовь. Только сейчас не хватайся за это. Не присваивай и не заявляй права на это. Оставайся свидетелем. В.: Да, да. (улыбаясь) Я вижу, что я здесь просто свидетель. Спасибо тебе, спасибо. (складывает ладони в традиционной индийской манере приветствия или благодарности) М.: Не отвлекайся сейчас... (через некоторое время) Теперь прекрати свидетельствование. В.: Я озадачена. М.: Нет, ты не озадачена. Озадаченность свидетельствуется. Не отождествляй себя с ней. Что остается? Не касайся ничего, даже свидетельства, не будь «свидетелем». Свидетельствование без свидетеля, понимаешь? В.: Да. М.: Кто понимает? В.: Никто. Просто есть понимание. М.: Очень хорошо. Очень приятно познакомиться. Теперь, в этом не имеющем места месте, в тотальной пустоте в качестве пустоты, за пределом концепции пустоты, ты пребываешь безусильно. Ты не стала этим и не достигла этого, потому что здесь не существует никого для достижения чего-либо. Вне и одновременно внутри этой неописуемой осознанности сознание поднимается и сияет как воспринимающее Я. И что бы ни возникало здесь, это есть только кажущиеся воспринимаемые формы я-сознания. В.: Спасибо. М.: Пожалуйста.

ТЫ ПРЕБЫВАЕШЬ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ВСЕХ КОНЦЕПЦИЙ

Вопрос: Можно задать вопрос про интеграцию? Когда я говорил с тобой в прошлом году, я сказал тебе, что мое чувство себя находится позади меня. Иногда кажется, что у меня есть два вида переживаний, которые, похоже, сильно отстоят друг от друга. Это мое восприятие, что здесь есть раскол, но я могу сильно ошибаться. Некоторые вещи, в которые я вовлечен, говорят об интеграционном процессе. Наступает ли время, когда чувствуешь, что ты вернулся домой? Муджи: Если бы мне пришлось говорить с тобой, исходя из того, что что-то существует отдельно или отделено или что есть некий раскол, тогда мы могли бы говорить об интеграции. Этот разговор бесконечен. Но ты говоришь, что есть «ощущение» некого раскола. Это по-прежнему связано с вещами, которые мы обсуждали с тобой в прошлый раз, – с ощущением того, что позади этого есть что-то еще. Это только мысли. Возможно, тебе лучше спросить, что осознает этот раскол? Мы чувствуем, что понимаем раскол, но что или кто воспринимает его? В.: Мое истинное Я. Моя естественная осознанность, я полагаю. М.: Хорошо. В твоей естественной осознанности какую форму имеет осознанность? Какую форму ты имеешь как осознанность? Когда ты говоришь «осознанность», ты осознаешь себя как нечто измеряемое? Есть ли что-то осязаемое в осознанности? В.: Ощущение такое, что она очень скоро исчезает в объекте. М.: Что наблюдает исчезновение или ощущение исчезновения? Оно исчезает? В.: Нет. М.: Остановись на этом. В поле сознания возникает бессчетное количество ощущений. Он кажется неиссякаемым, этот поток, это движение мыслей. Иногда возникает мысль или какое-то ощущение, и тебе кажется, что это оказывает на тебя воздействие. Что на самом деле происходит порой, так это то, что энергия той мысли или ощущения уже исчерпала себя, но ты живешь воспоминанием об этом, увековечивая это своим воспоминанием. В.: В данный момент это чувство крайней усталости, слишком большого количества ощущений. Я больше не могу терпеть это. М.: Не терпи. Как ты воспринимаешь ощущение? Какова расплата за него? В.: Я полагаю, что расплата – это кто-то, кто переживает. М.: Если расплаты нет, равносильно ли это отсутствию переживания? Предполагает ли расплата переживание? Есть ли у переживания определенная цель? Ты просто наблюдаешь за действием сознания, постоянно меняющего свою форму. Ты думаешь, что сможешь удобно расположиться здесь, и ты садишься, и все исчезает. Тебе нигде не нужно располагаться, но ощущение месторасположения возникает в тебе. Ты осознаешь это. Существует тенденция наделять какими-то качествами то, что ты называешь собой. В.: Я отождествляю себя с чувством, которое возникает. М.: Ты отождествляешь себя с этим. Чувство возникает. Воспринимается. Ты отождествляешь себя со всеми мыслями, которые появляются у тебя? В.: Нет. Я отождествляю себя с некоторыми сильными ощущениями. М.: Некоторые ощущения возникают, и ты переживаешь их с особой силой. Возможно, когда-то в детстве у тебя сложилось представление, что это на самом деле произошло с тобой, потому что когда сознание резонирует внутри этой формы в виде ощущения «я есть», очень скоро это ощущение вырывается вперед и отождествляет себя с телом, заимствует телесные качества и заявляет «я – это оно». Изначально это сознание безличностно, но оно ощущает себя личностным благодаря чувству «я являюсь этой конкретной формой». Это все равно что снабжение электричеством; в лампе оно рождает свет, в холодильнике замораживает продукты, но само электричество не является ни одной из этих вещей. Действуя через определенные вещи, оно проявляется, охлаждая их или заставляя сиять, но нельзя описать электричество как свет или холод. Будучи этим сознанием, или знанием, ты просто воспринимаешь. Но когда возникает сильное чувство «я есть тело», переживание, как кажется, оказывает слишком сильное воздействие на сознание, выражающее себя в различных телах, известных под названием «люди». Интенсивность варьируется в зависимости от степени или силы убежденности в идентификации «я являюсь этой конкретной формой». Постепенно эта идентификация попадает под большое количество стресса в том, что мы называем «жизнью», потому что, отождествив себя с конкретным телом, сознание пытается навсегда сохранить жизнь в этой конкретной форме, считая эту форму собой. Это касается любой угрозы или уязвления этой формы, или умирания этой формы, принимаемого за умирание «я». Оно испытывает страх, тревогу, беспокойство и все в таком роде, потому что полагает себя этой конкретной формой. В виде конкретной формы, известной как «эго», оно чувствует себя качественно другим, заимствуя уникальные свойства данного тела в качестве собственных и считая другие тела отличными от себя. Именно так оно оказывается в поле «другойности». Таким образом, сознание, чистое и универсальное в своем истоке, переживает себя как независимое и отделенное. На какое-то время оно вносит свою лепту в эту отделенность и даже гордится ею. Однако оно не может поддерживать ее. Постепенно по нему начинает наносить удары мир, обстоятельства, несбывшиеся мечты и разочарование. Оно утрачивает свое самодовольство и высокомерие и становится более податливым, более восприимчивым к духовным истинам. Тебе не требуется знать, что это происходит. Ты можешь не думать, что это происходит, но в какой-то момент это пускает ростки в твоем сознании, возможно, в качестве тяги или влечения к определенным учениям или естественным образом появляющимся у тебя вопросам. Вероятно, ты не сможешь проследить, откуда они возникли. Почему ты? Возможно, ты сейчас здесь, а твоя семья и друзья не разделяют эти твои интересы. Почему у тебя возник этот конкретный интерес? В.: Думаю, что изначально из-за душевного дискомфорта. М.: Значит, в определенном смысле ты должен быть благодарен этому дискомфорту, раз он приводит тебя к желанию освобождения от него. В.: Спасибо. Это очень хорошее описание того, что происходит. Похоже, что это достигло критической отметки или такой интенсивности, что я не могу – что я не хочу это терпеть. Мысль, которая возникает, заключается в том, чтобы каким-то образом освободиться от себя, чтобы остановить ощущения, – своего рода тупик... М.: Не будь столь красноречив, говоря о своих ощущениях. В.: Да, просто я сейчас посещаю терапевтическую группу. М.: Там ты этому и учишься. В.: Я вообще-то хотел уйти оттуда, но методист сказал, что мой уход разрушит группу. М.: У тебя есть склонность чувствовать свою чрезмерную ответственность за других людей? В.: Нет, на какой-то момент мне, собственно, было все равно. Вероятно, меня кидает из одной крайности в другую. М.: Что осознает эти крайности? Ты так легко говоришь об этом, так естественно, об этих крайностях. Что-то осознает это прыгание, это дергание. Что осознает это? Ты можешь опровергнуть, что есть что-то, что не является этой резкой переменой и наблюдает за этим метанием? Что тебе нужно сделать, чтобы быть там, где находится эта осознанность? В.: Быть полностью с ней. М.: Что будет с чем? В.: Она уже здесь без... М.: Испытываешь ли ты какое-нибудь давление, возникающее прямо сейчас? Не касайся вещей из прошлого. Прямо сейчас, в это мгновение. В.: Прямо сейчас все ясно. Есть чувства, но сейчас все в порядке. М.: Когда «сейчас» становится «тогда»? Оставайся в «сейчас». В.: Непосредственно в этот момент «сейчас» есть, но потом оно уходит; это происходит почти одновременно. М.: Сейчас, прямо сейчас, чем ты являешься, только сейчас? Где все это, прямо сейчас? Не уходи в прошлое. В.: Я не знаю. М.: Как ощущается это незнание? В.: Весьма приятно. М.: Как ты собираешься вести себя с этого момента? В.: Уделять внимание настоящему. М.: Ты осознаешь внимание. Ты не являешься вниманием. Обычно, говоря о «себе», когда мы на самом деле исследуем это, мы говорим о нашем внимании. Ты осознаешь внимание. Если ты склонен к ощущению «я появился и ушел», что-то наблюдает за ощущением появления и ухода. Если ты спросишь, что это, какой бы ответ ни предложил твой ум, он не будет этим. В.: Я думаю, что я отождествлял себя со своим вниманием и считал, что это осознанность. М.: Это возникает гораздо сильнее, когда ты ощущаешь себя определенной личностью. Важно быть успешным, важно быть счастливым и важно зарабатывать деньги. Однако ощущение себя как неизменной личности, если ты исследуешь его, оказывается всего лишь идеей. Это как мы говорим про погоду: «английская погода», «ирландская погода», но можешь ли ты сделать шаблон погоды? Мы говорим о ней, как о существительном, но это больше похоже на движение. Внутри пейзажа твоего сознания все эти ощущения движутся, подобно погоде. Ты более глагол, нежели имя существительное, но ты думаешь о себе, как о существительном, ты ощущаешь нечто плотное. Но то, чем является эта плотность, есть основополагающее чувство «я есть». Непрерывная, нерушимая основа. И немного коктейля этой основополагающей Я-естьности, смешанной с чувством «я есть тело», и дает это. Тело-ум чувствует «я являюсь личностью» и «я постоянно». Оно заимствует постоянство и плотность у Я-естьности и говорит: «Я есть то». Я – личность – являюсь этой плотностью. Если ты исследуешь личность, то увидишь, что это просто движение, совокупность воспоминаний и обусловленности и всего этого, действующего как своего рода программное обеспечение. В.: Здесь есть огромная разница. В противовес отождествлению с телом я бы отождествил себя с чувствованием. М.: А если тебе ни с чем себя не отождествлять? В.: Есть просто «я есть», однако интересно, что ты упомянул плотность, потому что я искал ее... М.: Понимаешь, я задал тебе этот вопрос: «Что остается, когда ты не отождествляешь себя?», и ты назвал основополагающее «я есть» и сразу же ушел в сторону. «Просто я есть» был ответ, который тебе легче дать, чем быть с ним единым целым. На самом деле, это ум принимает ответ «я есть», он говорит: «Да, я знаю это, но в этом нет жизненности». Он все еще ищет, что бы исправить. Он копит эти ощущения «я есть» в качестве своего рода ответов. Он не направляет тебя к тому, чтобы ты признал и был един с тем, чем уже являешься, потому что он словно поражен грибком, он зудит и хочет, чтобы его хорошенько почесали, и ты чешешь и никак не успокоишься, тогда когда тебе просто нужно осознать эту тенденцию.