— Мадам Марсиа у себя? — спросил Мегрэ у консьержки.

— Кажется, она не спускалась… Правда, можно выйти и через дверь в сад, она открыта.

— И днем и ночью?

— Да.

— Значит, вы точно не знаете, кто вошел, а кто вышел?

— Немногие жильцы пользуются этой дверью.

— Кажется, мадам Марсиа в прошлую ночь была не одна?

— Кажется, да…

— Вы видели, как утром выходил мужчина?

— Нет… Вероятно, они еще наверху… Судя по словам ее горничной, в доме скоро появится новый жилец…

— Кому была больше предана горничная?

— Скорее месье Морису.

— Благодарю вас…

Мегрэ и Жанвье поднялись на второй этаж. Мегрэ позвонил, и прошло несколько минут прежде, чем им открыли дверь.

— Мне, пожалуйста, мадам Марсиа…

— Не знаю, сможет ли она вас принять… Но вы входите…

Служанка провела их в гостиную, которая уже обрела свой прежний вид.

— Нужно будет прийти сюда со специалистами по старинной мебели, — пробормотал Мегрэ, пока они ждали.

Вместо Лины в дверях появился Манюэль Мори.

— Опять вы!

— Я просил Лину Марсиа.

— У нее нет ни малейшего желания вас видеть, и я не позволю вам ее волновать.

— Однако я буду вынужден поволновать вас обоих.

Именем закона, вы арестованы!

— Ах да… Знаменитый ордер.

— На этот раз есть и другой, на имя Лины Марсиа, урожденной Полей…

— Вы осмелились…

— Да, осмелился и советую вам не поднимать шума.

Это может вам дорого обойтись.

Манюэль поднес было руку к оттопыренному карману, где, судя по контурам, лежал пистолет, но Мегрэ тихо произнес:

— Опустите лапки, малыш…

Любовник Лины побледнел.

— Ты лучше возьми его на прицел, Жанвье.

Комиссар поискал кнопку звонка, наконец увидел возле внушительного камина и нажал. Через несколько минут на пороге гостиной появилась горничная.

— Сходите за мадам Марсиа… Скажите ей, чтобы она взяла с собой все необходимое — одежду, белье и предметы туалета на неопределенный срок.

Через несколько минут появилась Лина с пустыми руками.

— Что это означает?

Она остановилась, увидя Жанвье с пистолетом в руке.

— Вот ордер на ваше имя… Я пришел, чтобы арестовать вас обоих…

— Но я здесь ни при чем.

— Во всяком случае, вы присутствовали при убийстве и пытались выгородить виновника… Это называется соучастием…

— Если всякий раз, когда у женщины есть любовник, она рискует…

— Не все любовники стреляют в мужей… Идите за вещами… Минутку… Дайте мне ваше оружие, Манюэль.

Тот колебался. Лицо его стало жестким, и Мегрэ, готовый ко всему, пристально смотрел ему в глаза.

Наконец он отдал оружие.

— Останься с ним, Жанвье… Я не люблю, когда женщина уходит одна… У меня тогда нет уверенности, что я ее потом найду…

— Мне нужно переодеться.

— Вы не первая женщина, которая при мне переодевается… И что на вас было надето, когда вы танцевали в «Табарене»?..

Все были напряжены до предела. Мегрэ проводил Лину до холла, и она открыла дверь спальни в серебристых тонах, обставленной мебелью в стиле Людовика XV. Кровать была разобрана. На столике — бутылка виски и два полупустых стакана.

Мегрэ считал, что Лина способна на все, например, схватить бутылку и ударить его по голове…

Он налил ей порядочное количество виски и убрал бутылку подальше.

— А вы не хотите?

— Нет. Собирайтесь…

— Как вы думаете, сколько мы будем отсутствовать?

Наверное, лучше сказать, сколько я буду отсутствовать?

— Это будет зависеть…

— От кого?

— От вас и от следователя.

— Почему вы вдруг решили нас арестовать, тогда как еще вчера об этом не было речи?

— Допустим, сегодня мы обнаружили нечто важное…

— Вы, конечно, не нашли оружия, из которого убили моего мужа?

— Вы прекрасно знаете, что это оружие лежит на дне Сены, как и ковер, испачканный кровью…

— В какую тюрьму вы нас отправите?

— Сначала в Депо[2], в подвал Дворца правосудия.

— Туда сажают проституток?

— Случается…

— И вы осмелитесь…

Он показал ей на кровать:

— Вы даже не подождали, пока кровать остынет…

— Вы мерзкий тип…

— В данную минуту да. Поторопитесь…

Она демонстративно, словно желая бросить вызов, разделась догола.

— Мне хочется принять душ… Наверное, там, куда я отправлюсь, нет душа.

У нее была красивая, стройная фигура танцовщицы, но комиссар остался равнодушным.

— Даю вам пять минут…

И он встал у дверей ванной, из которой был еще один выход.

Понадобилось ждать около четверти часа, пока она собралась. Она надела тот же черный костюм, что и накануне, и ту же белую шляпу. В чемоданчик положила немного белья и туалетные принадлежности.

— Я следую за вами, раз иначе нельзя. Надеюсь, вам это дорого обойдется…

Они застали обоих мужчин в гостиной. Взгляд Манюэля выражал недоумение. Почему его любовница заставила себя так долго ждать? Догадывался ли он, на что она способна?

— Наручники, Жанвье…

— Вы наденете на меня наручники? — спросил побледневший Манюэль, сжав кулаки.

Он был намного сильнее Жанвье, но под пристальным взглядом Мегрэ разжал кулаки, и тут же щелкнули наручники.

— Надеюсь, ей вы их не наденете?

— Только в случае необходимости.

Горничная открыла входную дверь, странно улыбаясь.

— Спускайтесь!

Он посадил Мори на заднее сиденье машины и сел рядом с ним, а Лина села впереди, рядом с Жанвье.

Они не пытались сбежать, что, впрочем, было невозможно.

— А мой брат?

— Он, наверное, уже в уголовной полиции. Если только его сумели найти.

— Вы послали людей на улицу Дю-Кэр?

— Да.

— Он должен был быть там… Мой брат здесь ни при чем… Я даже не видел его в ту ночь…

— Вы лжете…

— Попробуйте доказать обратное.

Машина въехала во двор, и все четверо поднялись по лестнице.

— В мой кабинет, Жанвье.

Окно осталось открытым. Надвигалась гроза, и в районе Монпарнаса уже, наверное, шел дождь.

— Садитесь оба… Посмотри, Жанвье, Люка и Лапуэнт уже здесь?

Инспектор тут же вернулся.

— Он рядом, под охраной.

— Пусть введут.

Джо был разъярен, как и его старший брат.

— Я буду жаловаться.

— Ладно. Скажите это следователю…

— Сколько времени вы собираетесь нас держать?

— Это зависит от присяжных. Один из вас рискует получить двадцать лет или больше… Лично вам это обойдется в несколько лет…

— Я ничего не сделал…

— Я знаю, что вы не стреляли, но мне также известно, что, когда брат позвонил вам среди ночи, вы помогли ему спустить труп Марсиа, положили в вашу машину и отвезли на авеню Жюно…

— Это ложь…

— Жанвье! Введи свидетеля, который ждет.

— Если речь идет о нем…

— Речь идет именно о нем… Входите, Жюстен… Садитесь!

Жанвье стоял, словно наблюдая за ними, а Лапуэнт стенографировал допрос в углу кабинета.

— Вот это вы называете свидетелем? — проворчал Манюэль, взбешенный донельзя. — Да ведь его можно купить за сто франков и заставить говорить что угодно.

Мегрэ сделал вид, что не слышал, и повернулся к Лине:

— Извольте ответить, мадам, находились ли вы в ночь с понедельника на вторник в квартире присутствующего здесь Манюэля Мори на улице Ля-Брюйер.

— Это вас не касается.

— Должен ли я сделать вывод из вашего поведения, что вы решили не отвечать ни на один вопрос?

— Смотря какие будут вопросы.

Любовник смотрел на нее, нахмурив брови.

— Вы признаете, однако, что были любовницей этого человека?

— Я могу быть любовницей кого захочу. Насколько мне известно, в уголовном кодексе нет статьи, запрещающей это.

— Где вы ночевали прошлую ночь?

— У себя.

— С кем?

Лина промолчала.

— Знали ли вы, что у вашего любовника в ящике ночного столика или на нем лежало оружие?