Жора. Все шикарно вышло! Как на лучших трассах мира!

Крутилина. Нет, не вышло меня постращать, Асенька, я не из пугливых…

Тюбиков. Ты, Ася, и про портрет пулевой тоже загодя знала?

Ася. Это вот нет. Я по-настоящему струхнула.

Тюбиков. Пистолет не боевой, игрушечный. Я его из Западной Германии привез.

Пряник. Терпение мое лопнуло! (Достает из-за пазухи одну бутылку, вторую, третью, четвертую, пятую… ровно столько бутылок — сколько артист может держать за пазухой. А откуда-то, из знакомого ему потайного места в комнатах Тюбикова, добывает бокалы.)

Ася. Римма Петровна, чего вы не веселитесь? Ведь я с вас пример брала. И стращать совсем не хотела. Это все шутка была. Вы мне сами толковали про лакейские игры. Вот я тоже попробовала сыграть… с вами! И теперь мне ваши лакейские игры тоже понравились! (Продолжает ласково.) Спасибо вам, Римма Петровна! Только вы не беспокойтесь, я еще что-нибудь придумаю!

Пряник. Лично я — поехал. (Он уже себе налил.) Граждане пассажиры! С первого пути отправляется скорый…

Тюбиков. Повар, утихомирься!

Пряник (бокал он уже выпил, а теперь приступил ко второму). Всеволод Охраныч, а ты поехай со мной! (Снова выпил и облегченно вздохнул.) Полегчало…

Крутилина (все-таки она умеет держать себя в руках). Ты, Ася, молодец. Оправдываешь большие надежды! И в награду перевожу тебя на жизнь в розовом коттедже, который на самом озерном берегу! Будешь туда Жору приглашать, с моего ведома!

Жора (обиженно). Почему это с вашего ведома, Римма Петровна, я кто, бычок племенной?

Тюбиков. На другое, Жора, ты не тянешь!

Ася. Тамара, почему молчишь? Ты что, мертвец?

Тамара. За что ты меня, Ася?… Что я могу поделать?

Пряник (он быстро набрался). Давайте все будем в тесной дружбе… пьянствовать!

Крутилина. Насчет розового коттеджа, Ася, остается в силе. Но, помнишь, я тебе твердо обещала должок вернуть?

Ася (вся напряглась). Превосходно помню, Римма Петровна!

Крутилина. Оставьте-ка нас, люди! Мы повыясняем наши отношения без ненужных свидетелей! (Три раза хлопает в ладоши.)

И тотчас исчезают Тюбиков, Тамара, Жора, Зобова и Пряник. Крутилина и Ася остаются вдвоем. Ася молчит.

Крутилина (грустно покачала головой). Пришла к нам — тихоня, скромница, глазки моргают… Ты шутишь, но ты угрожаешь, доносами угрожаешь…

Ася. Нет!

Крутилина. Не разглядела я тебя, ошиблась!

И с этими словами Крутилина ударяет Асю, да так ударяет, что та буквально сгибается пополам. Крутилина бьет Асю еще раз. Ася падает. Крутилина продолжает ее избивать, жестоко, ногами.

Ася не издала ни звука, только собралась в комок.

(Крутилина бьет ее, пока у самой не иссякают силы, и говорит, тяжело дыша.) Это тебе и возвращение долга, Ася, и предметный урок, и, на всякий пожарный случай, аванс…

И тут безо всякого начальственного вызова возвращаются все пятеро, смотрят на Асю, которая лежит на полу и молчит.

Крутилина. Почему молчите?

Тюбиков. Смотрим!

Пауза затягивается.

Крутилина. Смотрите, не жалко. Я ее проучила, самую малость.

Жора не выдерживает первым и бросается к Асе, чтобы поднять ее, но Ася отпихивает его достаточно грубо.

Ася. Отойди!

Жора. Но почему?

Ася. Я сама! (Медленно, с трудом поднимается на ноги. Ее пошатывает. Опирается на стул, чтобы не упасть.)

Тюбиков (с симпатией). Живучая ты, Ася!

Ася. Да… как кошка.

Жора шагнул к Крутилиной.

Жора (в ярости). Вы… вы злобная, старая выдра!

Зобова. Так!..

Пряник (с алкогольной откровенностью). Бунт против начальства. А что? Нормально! Я это… интер… как это… интернационалист, но нацию начальства…

Крутилина (обрывает повара). Заткнись, алкаш! Тут Жора еще не выговорился!

Жора. Вы сегодня же отдадите Асе, не помню, какие там документы, и она уедет в город, Я тоже уеду!

Тамара (не выдержала). А я как же?

Крутилина. Тебя, Жоржик, никто силком не держит! Но… тебе дорого встанет, что ты меня оскорбил!

Ася. Минутку, что-то я плохо соображаю, это от побоев, наверное, может быть, так, доктор?

Зобова. Может быть, так, Ася.

Ася. Жора за меня решает, почему? Лично я никуда уезжать отсюда не собираюсь! Передумала!

Пряник. Ася… ты тоже… оказывается… хищный… ястребок…

Ася. У меня после сегодняшнего… (Со значением поглядела на Крутилину) …открывается здесь перспектива! (Переводит взгляд на Тюбикова.) Как вы-то считаете, Всеволод Иванович?

Тюбиков. Начинаю считать, что ты много умнее, чем поначалу казалось.

Крутилина (ему). И ты меня закладываешь, дружок?

Тюбиков (четко). Я никого и никогда не закладываю. Но я трезво смотрю в темное будущее — оно за молодыми!

Крутилина. Но это еще далекое будущее!

Тюбиков. Боюсь, ближайшее!

Зобова. Ясно, что неизбежно близкое!

Жора (зовет еще раз). Ася, уйдем!

Ася. Да не надейся ты! Не лягу я больше с тобой ни здесь, ни в городе! Лучше с Риммой Петровной барахтайся!

Крутилина (бешено глянула на Асю). Ну-ка… ну-ка… это уже что-то особенно интересное!

Ася. Чем тебе, Жора, оплачивала Римма Петровна твой тяж кий шахтерский труд? Живыми деньгами?

Крутилина. Что ты гнусности говоришь, Ася?

Жора неторопливо подходит к вазе, где, как здесь заведено, красуется пышный букет. Достает из него три цветка. Первый вручает Римме Петровне.

Жора. Прошу вас!

Крутилина. Поезжай в город, Жора, поезжай. Тебя там обязательно примут тренером, рублей, я думаю, сто положат, а может, даже и сто двадцать!

Жора. Не страдайте за меня, уважаемая! Я и в городе пристроюсь под покровительством сильно пожилой дамы!

Крутилина. Подонок ты!

Но Жора уже отошел от нее и отдает следующий цветок Тамаре.

Жора. Я и в разлуке буду помнить, что ты моя законная супруга!

Тамара. Но только помнить — этого мне мало!

Жора. Мы спишемся, может, и свидимся… (Последний цветок он вручает Асе.)

Ася. Что произнесете на окончательное прощание, «Георгий Никитич»?

Жора. Когда помчитесь в Париж, прихватите меня. Будет кому вещи таскать, да и городишко я знаю недурно.

Ася. Советуете Париж посетить?

Жора (голосом и повадками Георгия Никитича). Непременно. И еще Рим! Вечный город, знаете ли, фонтаны, дворцы, площади. Ну и магазины тоже не самые последние. Италия особенно интересна обувью. В уголке моего сердца, Ася, я сохраню о тебе воспоминание. И, конечно, спасибо тебе, Ася, за предательство! (Кланяется сначала Асе, а затем всем остальным. И уходит с достоинством.)

Ася. Ничего не скажешь — выставочный экземпляр!

Крутилина. Это всегда при нем!

Зобова. И пульс у него даже не зачастил, я посчитала…

Тюбиков. Хорошо тренированный!

Пряник. Одно слово — петух!

Крутилина. Ну что ж, опора моя, челядь моя и предатели мои, веселая жизнь в Доме для Особо Важных персон идет своим чередом. Кто-нибудь, плесните всем крепкого…

Ася. Это потом, без меня. (Говорит тихо и ласково.) Сегодня вы превысили… Римма Петровна, я в сплошных повреждениях, мне лечь надо. Меня проводят? (Вдоль стены продвигается к выходу.)

Пряник. Я для тебя возьму! (Берет со стола бутылку.) Тебе это сейчас чрезвычайно полезно!