на охоту ратники Званка, израненные ордынцами и оставшиеся в живых, не

находили сил снова забрать его камнями и бревнами, они лежали возле дыры, не

выпуская из рук ножей и мечей. Воевода завертел головой по сторонам, сторожевой рядом с ним, покатывая желваки по скулам, не терял времени даром, он исправно опустошал колчан со стрелами, поводя правой рукой от него к

тетиве и обратно. Двое других ратников в забороле не уступали ему в

хваткости, начавшей соперничать с тугарской ловкостью владения оружием.

Вятка краем глаза заметил за углом заборола мелькнувший край поддевки и

устремился туда, ее владелицей оказалась Палашка, неизвестно каким образом

проникшая на проездную башню. Воевода еще в начале замысла, предвидя

кровавую сечу, решил уберечь баб и девок с подростками, снабжавшими воев

ратными припасами, отправив их за стены детинца. Теперь они были

окончательно отсечены мунгалами, допущенными до стен днешнего града. Но

спрашивать девку об этом было некогда, он схватил ее за ворот одежки и

развернул к себе, одновременно отбирая лук и стрелы: – Палашка, скачи до второй отселя глухой вежи, а когда мунгалы под

стеной останутся позади, спускайся со стены, собирай по заулкам баб с

отроками на завал пролома, индо нехристи пронюхают про него, и тогда их не

удержишь.

– Уразумела, воевода, – подобралась та, закидывая за спину тяжелую

косу, перелетевшую на грудь от воеводиной встряски. Хитро прищурила

темно-годубые омуты глаз с мохнатыми ресницами вокруг. – Дак они-от сидят не

по истобам, а жмутся к стене вокруг детинца.

– Это как! – сощурился и Вятка от догадки. – И отроки с ними? – Все там, чтобы встретить нехристей вострой стрелой, если полезут на

стены детинца – девушка подхватила руками подол сарафана, чтобы он не мешал

бегу. – У них мунгальские луки и копья, такие, как мой.

Она кивнула на лук в руках у воеводы и пригнувшись припустила по

навершию, доставая лапотками до краев поддевки. Не успел Вятка перенацелить

остатки сотни Вогулы на добивание мунгал, застрявших в проходе, как возле

пролома замелькали женские шабуры с другой лопотью вместе с холщовыми

портами подростков. Он выглянул из-за зубца стены, опасаясь новых волн

ордынцев, и увидел, как откатываются к Жиздре их остатки в изодранных

кипчакских халатах и синих мунгальских жупанах. С равнины донеслись хриплые

звуки труб с барабанным грохотом, возвещавшие о конце ратного дня и о сборе

орд на отдых до следующего утра. Солнце, похожеее на обагренный кровью

шаманский бубен, почти скрылось за стеной леса, от него осталась узкая

полоска, похожая на тягучую свежую рану на темно-синем небе, начавшем

чернеть. Ордынцы горохом ссыпались со стен, вскакивали на лошадей, вырывая

поводья из рук конюхов на один день, и уносились к реке, загодя выставляя

перед собой пузыри с воздухом. Отход был таким же скорым как штурм крепости, начинавшийся на ранней зорьке сразу после обстрела городка из луков с

самострелами. Вятка расцепил челюсти, стянутые мертвой петлей, он провел

рукой по лицу, стараясь согнать напряжение, и перешел на другую сторону

стены, где в полутьме бесновались в засаде дикие всадники, исходившие

смертельным воем. Их осталось не больше двух десятков с торчавшими из

доспехов древками от стрел и сулиц. Ежились козельским деревом и лошади под

ними, скалившие пасти в животном припадке, встававшие на дыбы перед стенами

детинца, срывая с себя зубами всадников и растаптывая их раньше, нежели они

умирали от ран. И так бы продолжалось еще долго, потому что мунгалы

цеплялись за жизнь клещами, не желая покидать седел и отрывать пальцев от

жестких грив верных своих помощников, ставших вдруг злейшими врагами. Пока

ратники, сбежавшие с прясел на нижние уровни полатей, не довешили дело

дружным хлопком тетив с облаком смертоносных стрел. В наступившей тишине

громче стали слышны стоны раненых с проклятиями умирающих, перемешанные с

хрипами животных, но они были недолгими, защитники спустились на землю и

находя мунгал по воплям, добивали их ножами. Они за время обстояния

удостоверились, что пощады от несметных прузей, зверей в обличье степных

истуканов, ждать им нечего.

Воевода снял шлем, отер пот и посмотрел на равнину за зубцами стены, покрывшуюся кострами от Жиздры до горизонта, это могло означать, что ночного

штурма крепости не будет. Видно и новые полки поганых упарились настолько, что темники решили поберечь воинство, чтобы не обращаться к Батыге за

очередной подмогой. Могло случиться так, что вместо нее они получили бы

пинок под зад, или удавку на шею за черную весть. Но было ясно и то, что

конец уже виден, до него осталось день или два, и надо было спешить одним

собороваться, другим готовить баксоны для добычи. Вятка сплюнул вниз и пошел

по доскам ко всходам, в голове нарождался план, исполнять который нужно было

немедля За ним поспешил сторожевой с двумя воями, сопровождавшими его всюду.

Сверху было видно как вдоль стен детинца продвигалась вереница горящих

факелов, он догадался, что к нему торопится княжий поезд. Значит, мысли у

них с князем были одинаковыми. Но прежде чем собираться на совет в столбовых

хоромах, нужно было отдать немало распоряжений сотникам с тысяцкими, чтобы

встретить утро нового дня во всей готовности. Хотя посыльные от Латыны, оборонявшего воротную башню на степной стороне, доносили, что у них пока без

изменений, царевичи Батыги в любой момент могли изменить место осады, тем

более, что Клютома с Березовкой вошли в берега и ордынцы успели наладить

через них временные переправы, перетащив под стены окситанские требюше с

другими пороками. Вятка спустился по взбегам на землю и пошел навстречу

поезду, переступая через трупы мунгал, бабы и старики искали ратников, относили к подводам и увозили на отпевание во дворе церкви . Хоронили воев

без проводов по вятскому обычаю, сразу опуская в могилы за церковным двором

в ратном облачении, прикрывая их грубыми холстинами. Такого порушения

вековых обычаев горожане еще не помнили, поэтому и слез вытекало самую

малость.

Автор: miluchin