Торой в мрачной задумчивости смотрел на старого мастера. Ну и ночь выдалась в Мираре! Полнейший сумбур — всеобщий сон, какое-то зеркало, Клотильда, кхалаи (откуда они только здесь взялись), ведьма…
ВЕДЬМА!
Баруз сказал, кхалаев привела ведьма!
Чародей застонал. Неужели? Девушка с наивными зелёно-голубыми глазами оказалась столь расчётливой интриганкой, столь беспринципной, что не погнушалась убийством старика, наняв себе в соратники человекообразных рептилий?
Сидящего на полу мужчину передёрнуло. Кхалаи — народ малочисленный и очень мерзкий на вид. Но, конечно, люди, эльфы и гномы терпеть их не могут вовсе не за малоэстетичную внешность. Разумных существ, вне зависимости от их роста, формы ушей или продолжительности жизни кхалаи отвратили от себя, прежде всего, извращёнными ценностями. Жестокость рептилии почитали за высшее достоинство. В сочетании же с изощрённым интеллектом, страстью к деньгам и постоянной готовностью быть убитым более сильным, это качество превращало кхалаев в первосортных убийц.
Ещё из уроков и наставлений Золдана Торой помнил — чешуйчатые крайне опасны. Никто не умеет пытать и загонять жертву лучше, никто не сможет чище провернуть заказное убийство. Да, эти рептилии — та ещё дрянь…
Маг поднялся на ноги и с сомнением посмотрел на часы, которые отдал ему Баруз. Часы оказались простенькими, без узоров на крышке, без памятных гравировок — обычная вещица, удел которой не вызывать восхищение, а всего-навсего отсчитывать и показывать время.
Кстати, о времени, Торой откинул крышку и посмотрел на циферблат — секундная стрелка судорожно дёрнулась и застыла. Судя по всему навсегда. Чародей хмыкнул и безразлично убрал часы в карман хитона. От сломанного механизма толку не будет, но и выбрасывать до поры до времени подарок зеркальщика не стоит. Там, где замешана магия, ни одна попавшая в руки вещица не бывает случайной.
Обойдя покойника, Торой прихватил с комода чадящую масляную лампу и двинулся вглубь дома. Раз уж объявились кхалаи, следовало вооружиться получше, кинжальчиком-то не намашешься. Да и, случись что, маловато окажется одного кинжальчика.
Ходить по дому, в котором только что умер человек, времяпрепровождение не из приятных, но волшебник, некогда промышлявший чернокнижием и некромантией, не относился к числу нервных особ. Торой быстро отыскал кухню, где, конечно же, нашёлся обязательный атрибут всякого рачительного хозяина — отменный мясницкий тесак. Торой спрятал грозное оружие в широком рукаве хитона. Впрочем, спрятал не то слово, взял на изготовку, слегка прикрыв тканью.
Возвращаться прежним путём не имело смысла, поэтому волшебник бесшумно открыл окно и сиганул через подоконник. Неудачно приземлился в рыхлую землю клумбы, едва не вывихнул лодыжку, тихо выругался и прислушался к ночным звукам. Где-то плакал ребёнок. Значит, не все мирарцы околдованы сном? Поглядим…
Покрепче перехватив нож, маг двинулся туда, откуда доносились рыданья.
Люция с еле сдерживаемыми слезами смотрела на Книгу.
Медная застёжка расстегнулась с лёгким щелчком, и испещрённые записями страницы замелькали перед глазами. Она знала эти Руны. Она умела их читать. И читала. Но разбитые безо всякой системы на слоги, даже будучи произнесёнными вслух, они не явили чуда. Видимо, коварный Рогон создал какую-то заковыку, но малограмотная ведьма не понимала, в чём подвох. Ни ключа к шифру, ни схем, ничего она не нашла на страницах, кроме беспорядочно раскиданных рунных знаков! Да и эти уродские закорючки были иногда выписаны неправильно — поди, пойми, как читать! Кусая губы, еле сдерживая желание изорвать дрянную книжонку в клочья, Люция металась по комнате. Что же делать? Что?!
Колдунья вновь взяла фолиант в руки, пролистала, посмотрела страницы на свет. Злые слёзы катились по щекам. Дура, набитая дура, Силы у неё так и не прибавилось, зато теперь по следу мчится разъярённый маг, который только и жаждет, что стереть бестолковую деревенскую ведьму в порошок.
Наконец, вспомнив расхожую присказку о том, что утро вечера мудренее, девчонка со вздохом спрятала Книгу под подушку и бездельно села на кровати. Спать не хотелось, но масляную лампу ведьма погасила — чего жечь, коли нужды нет? В окно, сквозь кусты шиповника пробивался свет фонарей. Тени листьев плясали на потолке причудливый танец, а Люции казалось — корчат ехидные рожи. Может, надеть сорочку да и лечь? Впрочем, чего бока зря наминать?
— Лю! — дверь распахнулась, на пороге возник Эйлан — заспанный, кое-как одетый. — Мне приснился плохой сон…
Мальчик забрался на кровать к няньке, прижался всем телом и, щекоча девушке подбородок взлохмаченной льняной макушкой, попросил:
— Расскажи сказку.
Колдунье стало тепло и уютно — всё-таки это славно, когда в тебе нуждаются. Не гляди, что с юным подопечным познакомились меньше суток назад, зато уже подружились. Семилетний мальчишка, в глазах которого плескалась тёмная зелень и отсветы уличных фонарей, смотрел на едва знакомую незнакомку и уже за что-то её любил, даже называл по-своему, на ребячий лад.
— Ну что ж… — Люция улыбнулась и таинственным голосом начала, — давным-давно, в маленьком королевстве, далеко отсюда…
И, хотя волшебная история певуче текла в темноту, мыслями ведьма была дальше любого далекого королевства. Всё же ей повезло наняться в работницы именно в семью Дижан. Здесь жили дружно и без злости, так что юная нянька уже чувствовала себя чуть ли не родственницей ласковой Фриде и её любопытному ясноглазому сынишке со звучным именем Эйлан. Хозяина дома — молчаливого Ацхея — ведьма видела лишь мельком, он весь день пропадал в мастерской. Да, дружная семья обеспечила бесприютной беглянке надёжную гавань. Хоть и не повезло с Книгой, так, может, Торой не найдёт. А если и найдёт, вдруг удастся откупиться от него Рогоновским сочинением? Пускай сам мучается над корявыми письменами.
За окнами стало совсем тихо. Столица спала. Спал на плече у няньки затихший Эйлан, задремала и Люция, которой даже во сне мерещился крадущийся по её следу волшебник — будто бы ходил, проклятый по второму этажу дома Дижан, чуть слышно скрипел половицами…
Нет, не сон! Ведьма распахнула глаза. Острый слух снова уловил негромкий скрип и совсем уж тихий (обычному человеку нипочём не услышать) шипящий звук.
Девушка села на кровати, стараясь не разбудить посапывающего ребёнка.
Звук не повторился, но чувство приближающейся опасности сдавило грудь. Люция тряхнула головой и потёрла лицо. Что за бред? Кому здесь шипеть тем более с таким противным прихлюпываньем? Может, приснилось? Однако чутье подсказывало — в стенах дома притаилась опасность. Да, да, определённо, здесь витал новый, весьма неприятный запах.
Шорох, раздавшийся прямо над головой, заставил напрягшуюся колдунью вздрогнуть. В спальне хозяев кто-то ходил. Причём ходил намеренно тихо. Люция устало потёрла виски. Конечно, ходил. В конце концов, это могла быть Фрида, это мог быть и Ацхей. Но тогда откуда этот чужой запах? Его точно не было раньше! А чутьё лесную колдунью ещё никогда не подводило.
Благие увещевания самой себя стали напрасными, когда с лестницы донеслись быстрые скользящие шаги. В семье Дижан так никто не ходил. Да и вообще — люди так не ходят! Это точно не Торой.
Колдунья затряслась от накатившего ужаса. Действовать следовало быстро. Свободной рукой Люция выудила Книгу и спрятала её в карман передника. Стараясь не шуметь вытащила из-под кровати узелок с вещами, благо, хватило ума не перекладывать их в комод. Чутьё не подвело — ведьма, как знала, что придётся бежать из этого дома, сломя голову. Последним девушка извлекла завёрнутый в простыню меч.
Итак, пока всё шло удачно — ни одна половица под ногами не скрипнула. Люция потянулась было к окну, чтобы отрыть створки и подготовить путь к отступлению, но тут из кухни донеслись всё те же скользящие шаги.
Колдунья кинулась к кровати, схватила в одну руку узелок с пожитками и тяжёлый меч, а другой рывком поставила на ноги Эйлана. Мальчик распахнул глаза, но вскрикнуть не успел — сильная ладонь зажала рот. Девушка медленно пятилась к окну, одной рукой она прижимала к себе дрожащего от страха ребёнка, другой (с узелком и мечом) пыталась нащупать подоконник. Перепуганный, ничего не понимающий Эйлан не пытался вырваться, лишь бессильно повис на руке колдуньи.