23 июня 1921 года, в результате операции, проведенной местными чекистами у деревни Святославки, в районе Минусинска, атаман Лубков был застрелен.

В сентябре–октябре 1920 года вспыхнуло восстание в Балаганском, Верхоленском, Киренском, Иркутском и Черемховском уездах. Атаманами этих восстаний были крестьянин-бедняк, бывший унтер-офицер Дмитрий Донской, бывший уездный комиссар Временного правительства и глава уездной администрации Временного сибирского правительства Николай Большедворский и Александр Черепанов — совладелец пристани.

В октябре того же года на одной из таежных заимок «летучий» эскадрон красных разгромил вновь созданный отряд Новоселова. Но 15 бойцов во главе с атаманом успели улизнуть в тайгу. Вскоре в Бийском районе Новоселову удалось собрать очередной отряд. До начала 1921 года его партизаны особой активности не проявляли, и красная пресса уже рапортовала: «С ликвидацией отрядов Рогова и Новоселова «махновщину» в среде сибирской партизанщины можно считать изжитой».

В январе 1921 года атаман Новоселов с отрядом в 100 человек присоединился к повстанцам Сорокинского восстания, которых насчитывалось до четырех тысяч бойцов (возглавили восстание генерал Астафьев и капитан Орлов). Но в феврале и это восстание было разгромлено. Против Новоселова действовал полк 5-й армии и отряд ЧОН. В конце февраля отряд Новоселова был окружен на Алтае. В ходе боя повстанцы снова были разбиты, и атаман Новоселов, распустив остатки своего отряда, ушел в тайгу Алтайской губернии.

Но весной 1921 года атаману Новоселову удалось провести «повстанческую мобилизацию» местных крестьян от 18 до 35 лет, что вновь позволило ему собрать под свое начало до двух тысяч человек, из которых около 300 составляли представители маленького азиатского народа — горные шорцы. В мае 1921 года атаман Новоселов действовал у поселка Сорокино, а в июле его отряд в 83 человека был замечен на юге Кузбасса. В своем новом воззвании к крестьянам, рабочим и солдатам атаман призвал их бороться с любой властью. «Своим нэпом вы даете козырь буржуазии. Разве за это мы воевали, разве за это кровь проливали?» — говорилось в нем. По приказу Новоселова были проведены показательные казни местных коммунистов: заместителя председателя Кондомского волостного исполкома, волостного военкома, комиссара волостного исполкома, советских работников, милиционеров.

В сентябре того же года Новоселов подумывал прекратить борьбу и сдаться по амнистии на милость властей. В газетах публиковались сообщения о том, что атаман обратился к властным структурам с просьбой об амнистии и что повстанцы «готовы загладить свои преступления и проступки против рабочих и крестьян отправкою на фронт». Однако Новоселов и его бойцы так и не явились с повинной. В октябре 1921 года атаман распространил свое влияние на девять волостей Кузнецкого уезда. Но в конце октября отряд Новоселова был разгромлен, а атаман в очередной раз скрылся в тайге.

* * *

Идеология повстанцев Сибири была размыта и неконкретизирована. Коммунистические пропагандисты утверждали, что восставшие — это «остатки колчаковской банды», «генералы, офицеры-золотопогонники, меньшевики и эсеры». Но эти утверждения были очень далеки от истины, поскольку в Западной Сибири количество сторонников власти Учредительного собрания и партии эсеров было незначительно. В одном из воззваний повстанцев говорилось: «Мы не идем против советской власти крестьян и рабочих, ибо мы вполне убеждены, что советская власть — действительная власть, стоящая на защите интересов трудового народа. Мы идем против тех коммунистов, которые выгребли у нас хлеб, до последнего зерна... Мы хотим восстановить рабоче-крестьянскую советскую власть из честных, любящих свою опозоренную, оплеванную, многострадальную Родину». Повстанцы утверждали, что коммунисты «дали нам тюрьмы и казни, они издевались над нами».

В воззваниях повстанцев подчеркивалось: «Мы объединились все воедино: и русские, и татары, и крестьяне, и рабочие, и горожане. Мы все одинаково обижены... Мы добиваемся настоящей советской власти, а не власти коммунистической, которая до сих пор была под видом советской». Во многих отрядах сохранились красные знамена и использовалось слово «товарищ». Для большинства повстанцев, кроме лозунгов: «Бей гадов! Бей коммунистов!», «Долой тиранов и угнетателей!» была еще одна цель — «Да здравствует истинная Советская власть!»

Недаром большевистская пропаганда именовала повстанческое движение 1921–1922 годов в Сибири «красным бандитизмом». В эти годы повстанцы боролись не только против диктатуры пролетариата, но и против нововведений нэпа. В ряде воззваний были заметны антиинтеллигентские и антибуржуазные мотивы. Одни выступали за советы без коммунистов, другие — за свержение советской власти и установление безвластия, третьи — за организацию буферного свободного государства по типу Дальневосточной республики (ДВР) — независимой Сибири.

В борьбе против повстанцев Сибири большевики использовали 26-ю, 30-ю, 35-ю, 51-ю, 59-ю стрелковые дивизии и 13-ю кавалерийскую дивизию, части ВОХР и ВНУС, войска железнодорожной обороны, караульные части, добровольческие формирования из коммунистов, советских работников, сотрудников милиции и красных партизан, особые отряды Западносибирского военного округа и Томского губвоенкомата, отряд высшей военной школы Сибири, курсантов командных курсов, части ЧК, артиллерия, броневики, бронепоезда, авиация.

Весной–летом 1922 года в Сибири еще существовали небольшие анархо-партизанские отряды во главе с атаманами Новоселовым, братьями Мурзиными, Барышниковым, Крючковым. Братья Мурзины партизанили в отряде Рогова, были членами Федерации алтайских анархистов и весной 1920-го подняли восстание против большевиков. Затем они участвовали в Сорокинском восстании, скитались по тайге. К апрелю 1922 года отряд братьев Мурзиных насчитывал всего шесть человек. Оба брата погибли в перестрелках с чекистами: один был убит в апреле 1922-го, а второй — в июле того же года. В 1920–1922 годах в Причернском крае действовал и отряд Барышникова (крестьянина-бедняка, участника «роговщины» и Сорокинского восстания), который «продержался» до ноября 1923 года.

В июне 1921 года в Горном Алтае вспыхнуло восстание, получившее название «кайгородовщина». Начал его Федос Тырышкин — председатель Белоануйского сельсовета, бывший красный партизан. Он занял Усть-Кан, двинулся по Чуйскому тракту, где к нему присоединился отряд Тужлея Ташкинова. К осени 21-го в горном крае насчитывалось свыше десятка повстанческих отрядов до 3 тыс. человек численностью.

К январю 1922 года численность отряда Новоселова сократилась до девяти человек, а с осени того же года о нем не слышали даже чекисты. Есть несколько версий дальнейшей судьбы атамана — возможно, он просто исчез в тайге или эмигрировал в Монголию или Китай. Не исключено, что Новоселов продолжал самостоятельно партизанить до весны 1923 года, когда был убит сообщником в тайге. Но более вероятно, что в 1923-м он партизанил в составе отряда Барышникова, до его полного разгрома.

Самым крупным «белым» атаманом Сибири был полковник Олиферов, отряд которого действовал в Енисейской губернии осенью 1920-го — весной 1921 года. В 1922 году был убит в бою другой «белый» атаман Горного Алтая — Александр Кайгородов. У убитого Кайгородова командир истребительного отряда ЧОН отсек голову, которую доставили в кастрюле со спиртом на заседание Алтайского губисполкома. За этот «подвиг» командир был награжден орденом Красного Знамени.

* * *

Рассказ о «сибирской махновщине» был бы неполным, если ограничиться только портретами «антисоветских бандитов». Некоторые атаманы-анархисты, такие как батька Нестор Каландаришвили, погибли, защищая советскую власть, и посмертно стали официальными героями гражданской войны. В 1974 году на киностудии «Грузия-фильм» даже был снят фильм о судьбе Нестора Каландаришвили под названием «Сибирский дед».