Ия — талантливейшее существо. Легко обойдя в учении своих старших товарищей, она может теперь сразиться с любым из них. Как известно, в современном каратэ принята единая система определения уровня мастерства, в целом сходная с подобными системами в таких видах восточных боевых искусств, как цюаньшу и тэквон-до. На первых этапах обучения у нас в школе проходят все разделы (кю) — от восьмого до первого с получением соответствующих цветных поясов: белого, красного, коричневого. Черный пояс приравнивается к званию «мастер спорта». Затем начинается восхождение по степеням — дан. На каждый дан, в том числе и на первый, сдается сложный экзамен, включающий спарринг с сильнейшим каратистом и комплексы ката. В свое время, когда я учился в Японии, у нас существовали промежуточные ступени между данами. К примеру, ни-дан-хо означал «приближающийся ко второму дану», то есть кандидат в мастера второго дана. Второй дан — мечта многих профессионалов. Мне удалось добраться до третьего. Дальше уже не было времени. Я знал, что для обладателя четвертого дана требуется владение не менее четырнадцатью ката, виртуозной техникой и выигрыш первого места на соревнованиях международного класса. Мне представляется, что я вполне мог попытать счастья, но нашей семье пришлось уехать из Японии. Так вот, черный пояс и первый дан — это то, чего я добиваюсь для каждого своего ученика. Ия уже готова к черному поясу. Ей по силам выполнение сложных комбинаций ударов и блоков с использованием целой серии бросков. У нее удивительное восприятие различных стоек, которые я показывал. Теперь она сама демонстрирует их на занятиях. Эффектно у нее получается так называемая стойка антенны (дзихо-камаэ). Она стоит вполоборота к противнику — одна рука вытянута вперед, пальцы в виде копья, другая рука согнута под прямым углом, пальцами вверх. В зависимости от ситуации она моментально меняет положение рук. Вот они уже скрещены перед грудью (дзюдзи-камаэ). Эти стойки позволяют ей уклоняться от ударов, отбивать удары и ловить руку атакующего в замок с применением болевого приема. Многие попадались на эту приманку и потом под различными предлогами уклонялись от спарринга с ней.

Во время экзамена Ия впервые применила низкие стойки. Изменение положения тела во время схватки дало ей большое преимущество. Она сбивала противника с толку, переключая его внимание и заставляя работать в непривычном сочетании. В один из моментов применения низкой стойки Ия провела удачную подсечку ногой и ушла в перевороте. Комиссия засчитала ей сразу три балла. А когда она, блокируя из такого положения удары ног с одновременным резким вставанием, вывела из равновесия и опрокинула очередного противника, ей засчитали победу.

Теперь у Ии — черный пояс, это прекрасно, однако нужно идти дальше. Настало время готовиться на первый дан.

Члены комиссии, а в ее состав входило девять человек из высшего руководства Министерства внутренних дел, заинтересовались девушкой. Пришлось подробно рассказать ее историю. Заместитель министра, внимательно меня выслушав, многозначительно изрек: «Очень интересно» — и добавил: «Есть заманчивая идея, завтра зайдешь — обсудим».

Назавтра утром я уже был у него в кабинете. В общих чертах он обрисовал мне обстановку с преступностью в стране. По его словам, радости было мало, а вот проблем хоть отбавляй. Впрочем, ничего нового я не услышал. Не для того же, подумал я, пригласили меня в этот кабинет, чтобы проинформировать о криминогенной обстановке в стране? И я не ошибся. Сказав, что в борьбе с преступностью надо принимать решительные меры, генерал перешел наконец к разговору по существу. Одной из таких мер он назвал создание в Высшей школе МВД специальной группы подготовки женщин. «Как в Америке», — подчеркнул он. Генерал недавно побывал в США, где подробно ознакомился с работой полиции. Ему очень понравилось, между прочим, участие в этой сфере женщин, их высокий профессионализм в борьбе с мафией. «У нас те же проблемы, — сказал генерал. — Проституция, наркомания, разврат, насилие, особенно среди молодежи, это для нас проблема номер один. Возьмите наркоманию. Колются юнцы, и мы никак не можем уничтожить эту гидру — расползается по стране. А мы — бессильны».

Генерал снова развернул передо мной безрадостную картину, и мне пришлось подождать, пока он вернется к своей идее.

— Да, я немного отвлекся, — спохватился он и вновь стал развивать мысль о привлечении женщин в милицию.

— Согласен с вами, — поддержал я его энтузиазм и выразил готовность принять посильное участие в реализации этого новшества. В программе главную роль должна будет сыграть Ия. Она поступает в Высшую школу МВД, сразу на второй курс, на заочное отделение, и одновременно стажируется на оперативной работе. Ей придется стать главным инструктором в группе женщин, которые будут приниматься в эту школу по конкурсу, проводить с ними занятия по специальному плану.

Генералу трудно было возразить, он мыслил масштабно. Меня в его программе устраивало все, кроме одного: зачем Ие оперативная работа? Конечно, если быть объективным, то она вполне пригодна для этой цели. Ну, а как быть мне? Ия для меня не просто талантливая ученица, она очень близка мне как человек, как женщина. Я люблю ее, но никто об этом не знает — даже Ия. Стараюсь ничем не проявить своего чувства к ней, правда, несколько раз провожал ее домой, в ресторан как-то пригласил. Между прочим, в этом ресторане она весьма умело поставила на место одного нахала, но наши отношения по-прежнему укладываются в рамки обычных контактов старшего и младшего, учителя и ученицы. Может, Ия кое о чем и догадывается, но виду не подает.

Я не сомневаюсь, стоит ей передать предложение генерала, как она сразу загорится. Тогда отступать мне будет уже некуда. А не говорить об этом нельзя, начальство не поймет. Что ж, постараюсь объяснить, какие опасности подстерегают ее на новом пути, дам понять, наконец, насколько она мне небезразлична, намекну, что для нее лучше было бы отказаться, а уж я постараюсь обосновать перед начальством ее отказ.

Как я и ожидал, Ия восприняла эту новость с восторгом. И слушать ничего не захотела про риск и опасности, которые будут ее подстерегать. Лишь посмеивалась, когда я старательно рисовал их перед ней, причем в самых мрачных красках. Правда, немного насторожилась, когда я коснулся своих чувств, и спросила:

— Как это понять?

Я поспешил закрыть тему — не хотел устраивать в школе спектакль, в основу которого была бы положена романтическая история любви тренера к своей юной подопечной. Признался, что мне будет нелегко расставаться с лучшей ученицей. Мне показалось, что Ия сникла после этих моих слов. Она бросила довольно сухо:

— Переживете! — Немного погодя поднявшись со скамейки, где мы беседовали, она спросила уже мягче: — Когда начнем подготовку к экзаменам?

В этом вся Ия — сжата как пружина, в любую минуту готова к действию, ничего не откладывает на потом. Скажи я, что начнем сейчас, и она тут же войдет в нужный рабочий режим, отключившись от всего остального, и будет делать все так, как я скажу. Может быть, в этом и есть моя заслуга. В школе трудолюбие, дисциплинированность, готовность часами отрабатывать приемы рукопашного боя воспитываются с первого и до последнего урока. Но теперь ей предстоит окунуться в мир, где ее бойцовские качества придется применять на практике. Так объяснял я все это девушке.

— Понимаю, — сказала Ия. Неожиданно она обняла меня и скороговоркой выпалила: — Никогда в жизни не встречала такого человека, как ты, Генрих. Мне тяжело расставаться со школой, с тобой. Когда будем прощаться, я тебе кое-что расскажу о себе. — Последнюю фразу, мне показалось, она произнесла с каким-то особым значением. Я был смущен ее порывом, неожиданным переходом на «ты».

— А разве я не все знаю о тебе? — спросил я.

Ия покачала головой:

— Нет, Генрих, не все, и это может повлиять на мою дальнейшую судьбу.

— Ия, твое недоверие обижает, неужели ты думаешь, что твои секреты, если ты доверишься мне, от меня перейдут к кому-либо?