С конца августа англичане и французы начали все более активно высказывать свое недовольство «продовольственной» войной США. Французский военный комендант в Берлине с сарказмом вопрошал своего американского коллегу, поможет ли эта помощь населению Западного Берлина, если русские заблокируют город. Француз, видимо, и не догадывался, что американцы хотят именно этого. Оппозиция «пакетам Эйзенхауэра» возникла и в берлинской резидентуре ЦРУ. Там тоже аргументировали, что акция помощи может дать СССР желанный предлог для блокады Западного Берлина, а это прервет связь с агентурой на территории ГДР. К тому же продолжение программы может дать повод обвинить США в использовании продовольствия в качестве оружия «холодной войны».

В ФРГ благотворительные организации тоже начали протестовать против «гуманитарной» акции американцев, так как они боялись, что возможные контрмеры ГДР прервут уже налаженную систему передачи посылок жителей ФРГ своим родственникам в Восточной Германии. Даже Ройтер начал высказывать сомнения, потому что в помощи отказывали западноберлинским беднякам и безработным.

В конце сентября на прекращении продовольственной помощи уже стало настаивать и правительство Аденауэра, предлагая сосредоточиться на подготовке конференции четырех держав. Выборы были выиграны, кровь погибших 17 июня уже была капитализирована в антикоммунистическую истерию. Теперь надо было подавать себя в качестве умеренных государственных деятелей.

В конце октября подвела итоги борьбы с «попрошайками» и народная полиция ГДР. Ее сотрудниками было изъято более 57 тысяч пакетов (то есть 31 тонна бобовых, 27 тонн жира, почти 35 тонн муки и т. д.). По данным полиции, среди «голодных» было больше всего представителей частного бизнеса, ремесленников и пенсионеров.

В конце сентября администрация Эйзенхауэра определила дальнейшую стратегию психологической войны против ГДР. Предполагалось, что попытки «уменьшить советскую власть в ГДР должны всегда рассматриваться под углом зрения их влияния на наши усилия по интеграции Федеративной Республики с Западом»[332]. В то же время американцы опасались развязать «преждевременное» восстание в ГДР, но не потому, что боялись человеческих жертв, а потому, что плохо подготовленные волнения в случае их подавления могли дискредитировать США.

Тем не менее, американцы вели против ГДР отнюдь не только психологическую войну. После участившихся случаев саботажа на угольных шахтах округа Коттбус была проведена операция по выявлению вредителей. Те оказались неплохо подготовленными и вооруженными американскими друзьями. Во время перестрелок с казарменной народной полицией были убиты три офицера и один унтер-офицер. В округе Карл-Маркс-Штадт «борцы с тоталитаризмом» застрелили в ходе настоящего боя двух полицейских.

20 октября 1953 года Аденауэр сформировал свой второй кабинет, в который вошла и впервые пробившаяся в бундестаг крайне правая партия Общегерманский блок/Союз изгнанных и лишенных прав. Партии правительственной коалиции имели 2/3 голосов в парламенте. Министром по делам изгнанных стал военный преступник Теодор Оберлендер, а уже упоминавшийся разработчик антисемитских законов 1935 года Глобке руководил центром механизма государственного управления — ведомством федерального канцлера.

В правительственном заявлении Аденауэр еще раз подчеркнул (назло СССР) стремление ФРГ как можно быстрее вступить в НАТО и подтвердил, что он «никогда не признает так называемую границу по Одеру — Нейсе»[333].

В декабре 1953 года Аденауэр на встрече с министрами иностранных дел западных стран в который раз заклинал своих партнеров не идти на предстоящей конференции с СССР ни на какие уступки, мешавшие вовлечению ФРГ в западные военные структуры. Американцы удвоили давление на французское правительство, чтобы ускорить ратификацию Национальным Собранием Франции договора о ЕОС. Причем, ЕОС рассматривалось в США в качестве «довеска» к НАТО. На заседании Совета министров иностранных дел НАТО в декабре 1953 года было заявлено, что «создание Европейского оборонительного сообщества, включая немецкий вклад, имеет своей основной целью укрепление… союза» (то есть НАТО)[334].

Особенно беспокоила Запад осенью 1953 года советская водородная бомба, которая была успешно испытана в августе 1953 года. В ответ на это предполагалось разместить в Западной Европе тактическое ядерное оружие. В ноябре 1953 года Аденауэр предложил, чтобы такое оружие было размещено и на территории ФРГ.

Содержательная подготовка Запада к предстоящей встрече министров иностранных дел четырех держав не оставляла этому форуму никаких шансов на успех. Предусматривалось опять навязать русским вопрос о проверке условий для свободных выборов в Германии.

В ГДР тем временем продолжалась политика кнута и пряника. К 3 июля правоохранительные органы арестовали 10 506 человек (226 арестованных были из Западного Берлина и двое из ФРГ), хотя большинство задержанных (6529 человек) были сразу же отпущены на свободу. Вскоре была объявлена амнистия, по которой на свободу вышли более трех тысяч человек. К началу сентября в рамках политики «нового курса» было пересмотрено более 22 тысяч уголовных дел против 29 469 человек. Были прекращены уголовные дела против 4229 человек, а в отношении более 16 тысяч осужденных содержание под стражей было заменено условным сроком.

4 августа 1953 года ЦК СЕПГ обратился к населению с призывом разоблачить пробравшихся на предприятия провокаторов. Были организованы многочисленные собрания, проходившие для СЕПГ с переменным успехом. На многих заводах рабочие отказывались осудить зачинщиков беспорядков.

Верховный комиссар СССР Семенов (с октября 1953 года он стал первым послом Советского Союза в ГДР) предлагал по образцу нацистской Германии наладить для населения ГДР выпуск радиоприемников, которые могли бы ловить только волны государственных радиостанций республики. К счастью, эта идея не была реализована, и с РИАС стали бороться методом глушения ее радиопередач. Это оказалось довольно эффективным средством, и американцы отмечали в конце 1953 года сокращение количества слушателей.

В октябре 1953 года правительство ГДР провело сокращение подоходного налога для всех, кто получал в месяц менее 900 марок в месяц (подавляющая часть населения ГДР). Это обошлось государству в 450 млн. марок[335]. К тому времени, начиная с июня 1953 года, в ГДР было израсходовано на повышение зарплаты 400 млн. марок, на повышение пенсий — 200 млн.

24 октября 1953 года было произведено значительное снижение цен в государственной розничной торговле. Мясо и мясные товары стали дешевле на 10 % (1 кг телятины стоил 16,20 марок), рыбные консервы — на 20 %, маргарин — на 25 % (килограмм маргарина стоил 7 марок). К особой радости трудящихся подешевели пиво (на 15 %) и сигареты (на 13 %)[336]. Всего понижение цен затронуло 12 тысяч товарных групп. Впервые в ГДР при поддержке государства была введена система покупок дорогих товаров (проигрыватели, телевизоры, мебель, ковры и т. д.) в кредит. Покупатель платил 25 % суммы, а оставшуюся часть ему предоставляла сберкасса, которой он должен был вернуть кредит (6 % годовых) в течение двух лет.

Во второй половине 1953 года по сравнению с первым полугодием на 186 % выросло производство маргарина и на 181 % — шерстяных тканей.

Все эти меры правительства ГДР стали возможными благодаря, в основном, помощи СССР. Всего в 1953 году Советский Союз поставил в ГДР 935 тыс. тонн зерна, 57 тыс. тонн масла, 9,5 тыс. тонн животных жиров, 29,5 тыс. тонн растительного масла, 25 тыс. тонн мяса, 69 тыс. тонн хлопка и 5,2 тыс. тонн шерсти[337]. Помогли и другие социалистические страны: из КНР было дополнительно получено в 1953 году 15 тыс. тонн пшеницы, 2 тыс. тонн риса, 12 тыс. тонн растительного масла, 22 млн. штук яиц, 300 тыс. тонн яблок и т. д. Венгрия поставила кожаную обувь, 11 тыс. тонн овощей и фруктов и 204 тыс. метров тканей[338].