Уже подходя к школе, Генка вспомнил, что мама оставила ему какую-то записку. Обычно, уходя на работу, она оставляла на столе завтрак и ничего не писала.

«Что бы там могло быть?» — размышлял Генка. Он так задумался, что даже не слышал звонка, и очнулся только, когда в класс вошла учительница математики Зинаида Васильевна и крышки парт дружно загремели.

Генка торопливо вскочил. В наступившей тишине неожиданно громко хлопнула крышка его парты.

Зинаида Васильевна укоризненно глянула на Генку и только после этого поздоровалась.

— Здравствуйте, Зинаида Васильевна! — хором ответил класс, и все стали с шумом усаживаться.

Зашелестели тетради, по классу поплыл приглушенный рабочий шумок, привычный и знакомый каждому школьнику.

Чувствуя в сердце неприятный холодок, Генка достал свою тетрадь, воровато сунул ее в парту и, не поднимая головы, стал усердно копаться в портфеле, как будто что-то разыскивая.

— Ну как, все подготовили сегодняшнее задание? — спросила Зинаида Васильевна.

Генка хотел было поднять руку, но кругом закричали: «Все! Все!», и Генкина рука так и не поднялась. «Может, не вызовет сегодня?» — с надеждой думал Генка и продолжал усердно рыться в портфеле.

— Что ж, посмотрим! — Зинаида Васильевна раскрыла классный журнал.- Кто у нас давно не отвечал?..

Генка вздрогнул. Он скорее почувствовал, чем услышал, что Зинаида Васильевна произнесла его фамилию. Из-за этой фамилии все в классе звали Генку «Диогеном». Сперва он обижался, потом привык, а когда их пионервожатая Женя, из девятого «Б», рассказала, что когда-то в Древней Греции жил знаменитый философ Диоген, причем жил не в обыкновенной квартире, а в деревянной бочке, Генке даже стало слегка приятно.

— Ну, что же ты там, Диогенов? — повторила Зинаида Васильевна.- Показывай, как решил задачи.

Генка медленно поднялся.

— Я… знаете, Зинаида Васильевна… понимаете…- промямлил он.- Нет у меня этих задач.

— Тетрадь, что ли, дома забыл?

— Ага, забыл! — обрадовался Генка.- Понимаете, завозился, опаздывал, и вот — забыл.

Генка даже сокрушенно покачал головой и стал опять рыться в портфеле.

— А вот эта не по арифметике? — Генкин сосед Валерка высоко поднял злополучную тетрадь.

Генка хотел схватить ее, но тут подошла Зинаида Васильевна.

— Это старая! — еле слышно пробормотал Генка. Зинаида Васильевна раскрыла тетрадь. Она была только начата, и последней стояла вчерашняя дата — 15 сентября 1962 года.

Зинаида Васильевна нахмурилась.

— Мало того, что ты не подготовил уроков, ты еще и лжешь,- сказала она, усаживаясь за свой столик.- Я тебе ставлю два, Диогенов, и надеюсь, что твое поведение разберут на пионерском сборе. Садись!

Генка сел и опустил голову.

— Эх ты, Диоген, Диоген! - насмешливо прошептал Валерка, но Генка не ответил. До звонка он так и просидел, не поднимая головы и не решаясь взглянуть на товарищей.

Вторым уроком была география. Генку, правда, не вызывали, но весь урок он просидел как на иголках. Потом был русский язык. Генку опять не вызвали, и он почти успокоился. Склонившись над партой, он усердно рисовал на промокашке диковинного ящера брахиозавра, как вдруг услышал над собой голос Ивана Николаевича:

— С добрым утром, Диогенов! Как спалось? Ах, ты не спал? Повтори тогда, о чем мы только что говорили.- Иван Николаевич взял Генкину промокашку и стал разглядывать.- Так как это называется?

— Брахиозавр,- не поняв вопроса, ответил Генка под дружный смех класса.

— Как? — удивился Иван Николаевич.- По-моему, мы говорили о причастных оборотах. Странно, странно! — Он пожал плечами, еще раз удивленно посмотрел на Генку, положил на место промокашку и вернулся к доске.- Садись, Диогенов. Мы с тобой потолкуем позже, а сейчас нужно слушать, о чем говорят в классе, а не рисовать всякую всячину.

Иван Николаевич взял мел и продолжал прерванное объяснение.

На этом неприятности не кончились. После четвертого урока все направились в спортзал. Генка любил физкультуру, никогда не пропускал уроков и даже посещал занятия футбольной секции. Однако, войдя в раздевалку, он с ужасом вспомнил, что забыл дома тапочки. В отчаянии бросился Генка назад, чтобы одолжить тапочки у кого-нибудь из другого класса, но звонок уже прозвенел и коридоры опустели.

В довершение всего он чуть не налетел на учительницу истории Клавдию Семеновну, которая была у них классным руководителем.

— Что с тобой сегодня стряслось, Диогенов? — строго спросила Клавдия Семеновна.- Все учителя на тебя жалуются! Куда ты бежишь после звонка? Меня чуть с ног не сбил! Марш в класс! После занятий зайдешь ко мне в учительскую!

Генка собирался было объяснить, что у них сейчас физкультура, что он хотел одолжить тапочки… Но Клавдия Семеновна торопилась на урок. Она не стала Генку слушать, только нетерпеливо бросила: «Марш, марш! Потом поговорим!» И Генка уныло побрел в классную комнату.

В классе было непривычно пусто и тихо. Генка сел за свою парту и огляделся. С карт смотрели голубые глаза океанов. Зелеными губами улыбались разрезы растений. На доске осталось нестертым предложение: «Одиноко в стороне тащился на истомленных волах воз, наваленный мешками, пенькою, полотном…» Дальше тянулась темная полоса, оставленная мокрой тряпкой, которая лежала здесь же, у доски, на полу.

Какое-то время Генка смотрел на это предложение и гадал, что же еще могло быть на том возу, потом подошел, поднял тряпку и медленно стал вытирать доску.

Он тщательно оттер даже уголки, по которым никогда не ходила тряпка дежурного. Вскоре доска блестела, словно ее только что покрасили.

Генка полюбовался на свою работу, затем взял в руки мел и стал рисовать. Сначала он нарисовал маленькую приплюснутую голову. Потом дорисовал длинную змеиную шею, вытянутое туловище, опирающееся на массивные ноги, толстый хвост.

С минуту он критически оглядывал свой рисунок, потом вывел внизу крупными буквами: «Диплодок». Так назывался гигантский ящер, живший на земле более ста миллионов лет назад.

Генка решил было нарисовать над диплодоком летающего ящера, но тут изогнутая шея диплодока напомнила ему двойку по арифметике и предстоящее объяснение с Клавдией Семеновной. Рисовать летающего ящера расхотелось. Генка положил мел и подошел к окну.

Закончился рабочий день. По улице нескончаемым потоком шли люди, куда-то торопились, смеялись, покупали горячие пирожки в лотке напротив школы, и никому из этого множества людей не было никакого дела до Генкиных злоключений.

Генка уныло смотрел, как лотошница в белом халате выхватывала из чана дымящиеся пирожки, и глотал слюну. С самого утра он ничего не ел, и теперь завидовал счастливчикам, которые, перебрасывая пирожки из руки в руку, откусывали поджаренные корочки. Изо рта у них шел пар.

Потом он вспомнил, что у него должны оставаться двадцать копеек, которые ему вчера дала мама на билет в кино. Вытряс карманы. На подоконник вывалилось увеличительное стекло от сломанного проекционного фонаря (в солнечные дни он выжигал этим стеклом на деревянных скамейках свои инициалы), перочинный нож, какой-то мусор и две десятикопеечные монеты.

До звонка, очевидно, было еще далеко. Не долго думая, Генка выскочил из класса, спустился по лестнице, перебежал улицу и через секунду протягивал лотошнице деньги.

— Мне два, с мясом!

— В очередь, в очередь! — не глядя на него, проговорила лотошница и протянула кому-то пирожок, завернутый в промасленную бумагу.- Ишь, какой прыткий,- неодобрительно добавила она и передала кучу пирожков еще кому-то.

— Ну пожалуйста, я тороплюсь! — начал было просить Генка, но лотошница так глянула на него, что он замолчал и стал в конец небольшой очереди.