Забираюсь сверху, сжимая его бедра коленями, и яростно расстегиваю джинсы. Пропускаю руку под пояс, но он сбрасывает меня, с силой швыряя на кровать. Поднимается, застегивая молнию.

— Это не ты, — повторяет с упрямством ребенка, качая головой. — Если бы ты был таким, я бы никогда не стал за тебя бороться. Но ты другой, просто запутался, потерялся и не хочешь никому дать шанса помочь себе!

— Нет, Тео, — сжимаю гневно челюсть. — Ты понятия не имеешь обо мне. Но я тебе расскажу. Все то время, пока мы были вместе, каждый раз, когда уходил от тебя, из твоей постели, я шел к новому клиенту. Каждую ночь снова и снова давал себя трахать всем желающим либо сам трахал, потому что это то, кто я есть на самом деле! Твой ангел — продажная шлюха. Но, очевидно, тебе это известно, раз ты сейчас здесь, — последний безрассудный порыв причинить ему страдания своими словами.

Смотрим друг на друга тяжело дыша. Ну, давай же! Ударь меня! Пусть физическая боль хоть на секунду затмит душевную, от которой готов сойти с ума. Подходит ближе и, сжимая ладонями мое лицо, впивается пронизывающим взглядом.

— Я знал, кто ты все это время. Когда говорил, что люблю, когда звал поехать со мной, когда спал с тобой. Все дело в деталях, помнишь? А я чертовски хорошо умею их замечать. Но я также знаю, какой ты рядом со мной. Ты мой. И сейчас я здесь, потому что я люблю тебя и не хочу позволить тебе разрушать самого себя и свою жизнь дальше. А теперь скажи, глядя мне в глаза, что каждый раз, когда ты был со мной, ты ничего не чувствовал, Эндж. Скажи и я уйду, — больно. От его взгляда. От горячего шепота. От теплых ладоней на щеках. От осознания неизбежности конца. Пытаюсь отвернуться, но он не дает. — Скажи это!

— Просто секс, Тео, не забыл? Шлюхи не умеют чувствовать, — искусственное безразличие за секунду до того, как безвольное тело впечатается в бетон и это падение прекратится. За мгновение до полной остановки сердца. Уничтожать и разрушать, оказывается, так просто.

Короткий миг, за который успеваю прочитать в его взгляде отражение своей боли. Отпускает меня. Делает шаг назад. Понимаю, все кончено и на этот раз без многоточий.

— Если ты и, правда, так считаешь, тогда ты действительно стоишь тех денег, которые я заплатил за тебя, — контрольный. В голову.

Подхватывает свою куртку со спинки кресла и громко хлопает дверью. Дергаюсь от этого звука, как от удара хлыстом. Меня начинает трясти. Комната плывет перед глазами. Подтягиваю ноги, обхватывая себя за колени и утыкаясь в них лицом. Неосознанно раскачиваюсь. Хочу выть. Хочу кричать. От боли и безысходности, в которых захлебываюсь сейчас. Горячая соль разъедает глаза, устремляется прочь, прокладывая себе путь по щекам. Беззвучные слезы сотрясают мое тело конвульсиями, а я продолжаю сидеть на кровати. Заползти куда-нибудь. Перестать существовать. Просто исчезнуть. Стереть из памяти нежность прикосновений и губ. Забыть глаза, полные любви и обожания. Не мое. Не достоин. Потерял то, что не заслужил.

Все то, чем жил в последнее время оказалось лишь очередной иллюзией. Я, правда, думал, что у меня есть возможность изменить мою жизнь? Жалкий неудачник и наивный глупец. Горящее клеймо на душе проступает четче, чем на теле.

Машинальными движениями, которые не отпечатываются в сознании, встаю с кровати и поднимаю с пола рубашку. Одеваюсь. Деревянные и непослушные пальцы с трудом застегивают пуговицы. Уйти. Вернуться домой. Спрятаться. Натягиваю пальто и спускаюсь в лифте. Ступени, холл, стеклянные двери разъезжаются передо мной, выпуская в объятия ледяной тьмы. Без труда нахожу взглядом автомобиль Тони. Забираюсь внутрь.

— Все в порядке, Энджи?

— Да. Домой, Тони.

Мимо окна машины плывет ночной город, сверкая в холодном великолепии заснеженных улиц. Завтра Новогодняя ночь. И мой предполагаемый День Рождения. Ощущение безнадежности заполняет все мысли. Отрешенно смотрю сквозь окно, но вижу лишь свое отражение в стекле. Куколка. Так, кажется, меня любят называть клиенты? Во что я превратился? Зачем сбежал из приюта, если это никак не изменило мою жизнь? Просто желающих трахнуть меня стало намного больше и мне за это начали платить. Моя жизнь сплошное недоразумение. Кэти что-то говорила о Боге? Где он, твой Бог, если позволил мне жить так? Допустил, чтобы я прошел через все возможные круги Ада. Ему нет никакого дела до крошечного человечка, погрязшего в этом дерьме, а я всего лишь пытаюсь чуть дольше задержаться на плаву, прежде чем оно сомкнется над моей головой окончательно. И Тео был одним из тех спасительных кругов, за который я хватался в отчаянной попытке выбраться из засасывающей вглубь выгребной ямы. Напрасно. Мне не подарят такого шанса. Зачем он это сделал?

Поднимаюсь к себе и, проходя в квартиру, устало снимаю пальто, бросаю его на спинку дивана, даже не удосужившись повесить на вешалку. Кэтрин с Самантой до сих пор не разошлись, сидят за стойкой. Кажется, Кэти что-то говорила о том, что Сэм ей поможет готовить к завтрашнему празднику.

— Энджи, ты уже вернулся? — она продолжает называть меня так при Саманте и лишь наедине называет Артуром. Поднимается из-за стойки. В ее волосах видна мука, но глаза блестят от удовольствия. Пахнет бисквитом.

— Да, Кэти. Привет, Сэм, — кивает мне в ответ. — Я пойду, лягу. Не буду вам мешать.

Замечаю растерянный взгляд Кэтрин, но я не хочу ни о чем говорить сейчас. Забираюсь прямо в одежде на кровать и сжимаю челюсть, чтобы не завыть. Воспоминания, будто насмешка над моими муками. Они всплывают по очереди. Накладываются друг на друга. Оживают. Острым лезвием полосуют, не трогая старых ран, создают новые.

«Если все-таки решитесь, просто позвоните. Даже если не решитесь, все равно… просто позвоните, Энджи…»

«Эта работа попала сюда в самый последний момент. Я подарю ее тебе. После выставки…»

«— Эндж… О чем думаешь?

— Хочу задержать момент.

— Какой?

— Этот…

— Я могу помочь…»

«— Еще я обещал научить тебя чувствовать.

— Я чувствую.

— Это не совсем то, Эндж. Это здесь.

— Будет нелегко, Тео.

— Я не тороплюсь…»

«Тш-ш-ш, все хорошо. Это просто сон. Теперь ты не один. Я рядом…»

«Все дело в деталях, именно они, даже самые мелкие и не бросающиеся в глаза, помогают увидеть всю картину в истинном свете. Главное, уметь замечать эти детали. И я просто умею это делать…»

«— А как же ты?

— Я никуда не денусь. А выставка для тебя действительно важна.

— Ты для меня важнее.

— Почему?

— Потому что это ты…»

«Иногда люди просто забывают, какие они на самом деле. Поэтому им нужен кто-то рядом, кто постоянно будет об этом напоминать…»

«Я люблю тебя. Теперь только от тебя зависит, как с этим быть…»

«Ты прав. Ничего не изменилось. Если мне придется выбирать, Эндж, я выберу тебя. И ты знаешь почему. А что выбираешь ты?»

«— Я выбираю… тебя…»

«— Хочу так всегда.

— Как именно?

— С тобой…»

«Если ты и, правда, так считаешь, тогда ты действительно стоишь тех денег, которые я заплатил за тебя…»

Сжимаю кулаки, впиваясь в кожу ногтями, но не чувствую боли. Кто-то мягко забирается на кровать за моей спиной и обнимает меня.

— Все хорошо? — Кэтрин.

Просто киваю.

— Я же вижу, что нет. Ты даже в душ не пошел, как обычно…

— Тео вернулся, — произношу бесцветным голосом.

— Это же отлично. Ты должен пригласить его завтра…

— Мы расстались, Кэти, — перебиваю ее воодушевленную речь. Она запинается и несколько секунд молчит.

— Так ты был у него? Я думала…

— Ты правильно думала. Это он был у меня. В номере. Мой новый клиент.

Кэти не отвечает. Очевидно, пытается переварить услышанное.

— Он бросил тебя? — возмущение? Чувствую, как Кэти поднимается с кровати, но успеваю схватить ее за руку.

— Даже не смей.

— Ну, уж нет. Либо ты сам мне все расскажешь, либо я прямо сейчас позвоню Тео.

— У тебя нет его номера.

— У тебя есть.