— Встаньте, Ваше величество! — воскликнула Атенаиса. — Умоляю Вас, сжальтесь надо мной! Я — маленькая, бедная дворянка и не привыкла видеть перед собой великих мира сего в такой позе.

— Я не встану, — прошептал король, — пока Вы не скажете мне, что я для Вас — не только король. Я наблюдал за Вами, и мне показалось, что в Ваших глазах я прочел некоторую благосклонность и расположение. О, скажите мне, что я не ошибаюсь?

— Ваше величество, я так поражена, что не нахожу слов, чтобы выразить свое волнение. Во мне борются всевозможные чувства. Долг, верность, покорность, права других — все эти священные чувства восстают… да, я должна в этом признаться, восстают против моего чувства любви.

Произнеся эти слова, Атенаиса пристально и пытливо взглянула на короля. Черты лица Людовика просияли, он быстро, почти судорожно вскочил и, снова схватив руку Монтеспан, произнес:

— Вы все сказали, Атенаиса, и больше не надо слов. Я обожаю Вас. Я — не король Франции, пока Ваше сердце не будет принадлежать мне, пока я не получу возможности назвать Вас своей. Услышьте меня, Атенаиса! Разделите со мной корону!

— Ваше величество, я повторю то, что уже сказала: я не забываю священные права других.

Людовик нахмурился.

— Я знаю, что Вы хотите сказать. Вы говорите про герцогиню Лавальер. Луиза очень любила, да и теперь еще любит меня, но когда увидит мою любовь к Вам, то добровольно уступит свои права.

— А мои нравственные правила?

— Они должны уступить любви. Если Вы любите Людовика Французского, а не короля, то нет места таким мелочным сомнениям.

— Но мой супруг, моя семья!

— А разве я не сбрасываю с себя тягостных уз брака? Если Вы любите меня, то у Вас должно быть и мужество бороться с препятствиями. Ваша семья? Я так возвеличу ее, что ее не достигнет злоречивая молва.

— Я скорее умру, чем займу место госпожи Лавальер!

— Обождите, Атенаиса! Может случиться, что Вы займете место рядом со мной, гораздо большее, чем Вы в состоянии мечтать. Подумайте, что моя воля всесильна.

— Остановитесь, я теряю сознание, мои мысли путаются.

Атенаиса покачнулась, и король подхватил ее.

В эту минуту послышались шум в соседней комнате и различные голоса, между которыми один говорил громче других:

— Я должен найти ее. Куда же Вы запрятали мою прелестную жену в этом заколдованном замке?

Атенаиса задрожала, узнав голос своего мужа, и высвободилась из объятий короля.

— Боже милосердный, нас выдали. Я погибла, — прошептала она, — мой муж идет сюда.

— Кто бы мог выдать нас? — прошептал король. — Но я не уйду отсюда.

— Ради Бога, Ваше величество, спасайтесь!

— Как? Я должен?..

— Вы слышите, приближаются шаги. Подумайте только, что будет, если Вас застанут здесь! — и, не долго думая, Монтеспан толкнула короля за занавеску в глубокую нишу окна, так как не было времени выйти из комнаты.

Почти одновременно открылась дверь, и появился маркиз Монтеспан, громко смеясь.

— Ага, я нашел тебя! — воскликнул он. — Но скажи, пожалуйста, куда это ты пропала?

— Я вовсе не ожидала видеть тебя здесь, — сказала Атенаиса, едва сдерживая свое волнение. — Ты знаешь, я была у герцогини. Но какими судьбами ты попал сюда?

— Я был у маркиза де Беврон, он хочет уступить мне пару лошадей. От него я узнал, что ты у герцогини; мне сказали, что ты в ее салоне, но, не найдя тебя там, я попросил пажа провести меня в приемные комнаты, надеясь увидеть тебя. Ты не сердишься?

Атенаиса вся дрожала.

— Нет, нет, Анри! — воскликнула она, — но, прошу тебя, уйдем!

— Почему же? Нам следовало бы здесь подождать маркиза Беврон, когда кончится его дежурство у герцога. Я велю пажу позвать его.

— О, нет. Он нас еще задержит, а мы и так слишком долго ждали здесь. По-видимому я не нужна герцогине.

Однако, к ужасу Атенаисы, маркиз преспокойно уселся в кресло и произнес:

— Еще вопрос, подан ли наш экипаж?

Волнение Атенаисы возрастало с каждой минутой. Всего в нескольких шагах позади кресла ее мужа за тоненькой драпировкой стоял король. Достаточно было самого ничтожного движения, кашля — и могла бы разыграться ужасная сцена.

Между тем маркиз Монтеспан встал, позвонил и приказал явившемуся пажу:

— Принесите шубу и плащ моей супруги!

Паж удалился.

— Если экипажа долго не будет, то пойдем пешком! — предложил маркиз жене.

— Конечно, Анри, конечно! — ответила маркиза, с трудом сдерживаясь и озираясь, так как ежеминутно ожидала чего-то ужасного.

— Ты слыхала про новую скандальную историю? — спросил ее муж.

— Какую?

— Король удалил шевалье де Лоррэн от двора.

— Может быть, это — пустая болтовня.

— Нет. Говорят, что это произошло сегодня, и это известие уже разошлось с быстротой ветра. Возможно, что де Лоррэн и был во многом виноват, но все же король поступил слишком строго и необдуманно с дворянином.

Атенаиса бросила испуганный и умоляющий взгляд на опасную нишу. Занавес шевельнулся, как будто лицо, стоявшее за ним, сделало невольное движение.

— Анри, — сказала Атенаиса, — оставь критику поступков нашего монарха!

— Почему? Я предан королю, но могу же я высказать свое мнение относительно того, как поступают с дворянином.

Занавес еще сильнее заколебался. Атенаиса судорожно ухватилась за ручку кресла и едва проговорила:

— Не говори, по крайней мере здесь ничего, прошу тебя, Анри!.. Стены имеют уши.

— Ба! — засмеялся маркиз, — где же это?

Маркиза едва дышала, у нее потемнело в глазах.

— А впрочем, — засмеялся Генрих, — если здесь можно спрятаться, то только за этим занавесом. Вот была бы потеха! — и с этими словами он встал и пошел к окну.

Атенаиса была вне себя; она хотела закричать, удержать мужа, но силы оставили ее, язык не повиновался. Она только неподвижно смотрела, как ее муж подходил к занавесу.

— Ха, ха, ха! — смеялся он, — право, здесь достаточно места, чтобы спрятаться.

Он схватил занавес и немного отодвинул его.

Каждое мгновение могла произойти ужасная сцена. Атенаиса не выдержала волнения и с глухим криком упала на пол.

— Атенаиса, что с тобой? — вскрикнул маркиз, выпуская из рук занавес и подбегая к жене, и поспешно позвонил.

Вошел паж с шубами.

— Принесите скорее эссенцию, моей жене дурно.

Вскоре Атенаиса пришла в себя.

— Где ты, Анри? — громко закричала она. — Ты ведь не употребил насилия?

Маркиз с удивлением посмотрел на нее и спросил:

— Насилие? Над кем?

— Ах, да! Видишь ли, Анри, когда ты говорил, мне показалась сзади тебя фигура, которая с угрозой поднимала на тебя руку, и я лишилась сознания.

— Дурочка! Ты больна. Пойдем!

— Ее высочество герцогиня Орлеанская, — доложил паж, и в комнату поспешно вошла Генриетта Орлеанская.

— Я только что услыхала, что Вы больны, маркиза, — сказала она, — и пришла убедиться в этом. Пожалуйста, побудьте с Вашим супругом в салоне.

Атенаиса поспешила последовать приглашению герцогини и вышла из комнаты, поддерживаемая своим супругом.

Генриетта отстала от них, прикрыла дверь, и в ту же минуту король вышел из-за занавески.

— Спешите, Ваше величество! — прошептала герцогиня. — Вам нельзя медлить. Идите через эту дверь и прямо налево в швейцарскую. Там старый Рудольф. Он никогда не выдаст. Спешите!

— Я был в ужасном положении. Никогда не забуду я этой ниши, — сказал король. — Если бы он увидал меня, пришел бы его час; ведь я уже вынул шпагу. Прощайте, Генриетта! Я люблю и пользуюсь взаимностью! — и Людовик вышел.

Когда он спустился в вестибюль, швейцар Рудольф остановил его и крикнул:

— Кто это под маской?

Король отступил на шаг и слегка приподнял маску. Швейцар вздрогнул, но скрыл свой испуг, низко поклонился и сказал:

— Проходите, пожалуйста, господин де Беврон.

Король вышел на улицу.

— Да что Вы, дядюшка Рудольф, — сказал молодой служитель, сидевший рядом со стариком, — ведь я хорошо видел, что под маской был не господин Беврон.