«Каким образом?»

«Еще не знаю. И не узнаю, пока не вернется капитан».

«Кто он, ваш капитан?»

«Владелец «Кланша». К рассвету он должен быть на борту. Теперь обратите внимание на эту кладовку. В ней темно, но достаточно просторно и удобно. Она вентилируется и надежно закрывается на замок. Будьте добры, залезьте внутрь. Мне нужно отправиться на берег, чтобы вернуть кеб и передать сообщение вашему отцу. Он с облегчением узнает, что вы в хороших руках. Полезайте в кладовку, без глупостей! Не бойтесь, я скоро вернусь».

Джубал вернулся через час. Открыв кладовку, он нашел Ми-эльтруду, сжавшуюся в углу и дико глядевшую на слепящий фонарь, как загнанное животное, ожидающее, что его сожрут.

«Выходите», — ворчливо пригласил Джубал. Ему пришлось взять ее за руку и поставить на ноги: «Ложитесь спать — сегодня, так и быть, уступлю вам койку».

Пленница без слов подошла к койке и села, наблюдая за Джуба-лом, передвигавшим кресло, чтобы загородить дверь каюты, и тушившим фонарь. Отвернувшись и приподняв колени на койку, несчастная Миэльтруда стала смотреть в иллюминатор на озаренный Скаем залив, отделенный от неба длинной черной полосой Чама. Ей казалось, что она видит огни в доме Д’Эверов — слезы навернулись у нее на глаза. Она обернулась было, чтобы воззвать к лучшим чувствам Джубала, но решительно сдержалась. Миэльтруда Д'Эвер не станет умолять какого-то глинта. Тем более глинта по имени Джубал Дроуд. Никогда!

Скай плыл по небу, постепенно прячась за выступами створчатых кормовых иллюминаторов, и скрылся за косой Чам. Ветер переменился — «Кланш», привязанный к швартовной бочке, тихо повернулся кормой к востоку.

Прошла ночь. Над восточным горизонтом появился серебристопурпурный глянец, постепенно разгоравшийся багровым пламенем. Взошла Мора. Что-то глухо стукнулось об остов «Кланша», с палубы послышались звуки чуть шаркающих шагов.

Миэльтруда приподнялась на койке, пробужденная внезапной надеждой. Кто-то уже поспешил к ней на выручку? Джубала в кресле не было. Пленница подбежала к двери — та не открывалась. Она выглянула в иллюминатор, обращенный к широкой палубе в средней части судна.

Высокий человек с угрюмым загорелым лицом, в выцветшей голубой тельняшке и свободных серых брюках, взобрался на борт, подошел к Джубалу, сидевшему на крышке трюмного люка, и устроился рядом. Миэльтруда узнала в нем океанского национала.

Шрак обратился к Джубалу: «Потчевал Торквассо в таверне «Шамбро» до рассвета. Бездонная бочка! Его не перепьешь. Торквассо предупреждали держать язык за зубами, но он презирает Рамуса и рассказал все, что знает. Его судно зафрахтовано на два месяца — это вам уже известно. Он оснастил «Фарверль», осталось только выпустить паруса. В полночь ему принесли депешу. У Торквассо извращенный характер. Весь вечер он жаловался — ему, видите ли, надоело торчать на якоре по прихоти Рамуса Имфа. Депеша огорчила его еще больше — в ней сказано, что он должен быть готов к отплытию в любую минуту. Естественно, Торквассо тут же вспомнил, что еще не опустошил все винные погреба Визрода. Когда я уходил, он продолжал восполнять упущенное».

«В депеше упоминался порт назначения?»

«Нет». Заметив движение, мелькнувшее за переплетом иллюминатора, Шрак заметил: «Вижу, вы уже взяли на борт пассажирку».

Джубала грызли сомнения — его пугало навеянное полным Скаем вчерашнее ночное безумие. Чувствуя себя глупо, он с вызовом заявил: «Я предъявил ордер и задержал преступницу».

«Дело ваше», — не возражал Шрак.

«Не уверен, что поступил наилучшим образом, но что сделано, то сделано. Теперь придется о ней заботиться».

«Нэй Д'Эвер здорово обидится. Вам, я смотрю, на это плевать».

Замечание моряка почему-то ободрило Джубала: «Д'Эвер сам меня обидел!»

«Что ж, увидим, чья возьмет. Между прочим, с набережной отчаливает ялик. Кажется, плывет к «Фарверлю»… Торквассо на задней скамье… нет, это не он! Торквассо в три раза толще. Ага, его ялик уже под кормой, капитан на борту».

Шрак и Джубал поднялись на квартердек «Кланша». Шрак достал макроскоп и принялся изучать плывших во втором ялике, потом передал прибор Джубалу.

«Рамус Имф!» — воскликнул Джубал.

«Он делает все, чтобы его не узнали».

«Меня ему не провести — Рамус не может не позировать, даже когда прячется. Расселся на мокрой скамье, как на троне… От него исходит какой-то окаянный дух!»

«Ну ладно, что теперь?»

Джубал провожал глазами скользивший по заливу ялик: «В принципе я все еще служу в Третьем отделении. Нэй Д'Эвер, несомненно, приказал бы мне следовать за Рамусом и выяснить, куда и зачем он направляется… Так мы и сделаем».

Шрак положил макроскоп в ящик: «Если вы хотите следовать за «Фарверлем», лучше выйти в море первыми, чтобы им труднее было заметить погоню».

Джубал побежал на носовую палубу и отдал швартовы. «Кланш» развернулся ленивым полукругом и двинулся к приливному шлюзу, беззвучно подгоняемый вспомогательным двигателем. Через двадцать минут фелука уже качалась на волнах Пространного океана. Шрак выпустил змеи-паруса, за кормой вспенилась расходящаяся струя — ив ней окончательно растворились надежды Миэльтруды на то, что Джубал образумится или промедлит до тех пор, пока ее отец не прикажет закрыть шлюзы залива Тени-стерле.

Глава 15

Рассветный ветер замер — Пространный океан тяжело вздымал пологие валы, бесконечной чередой катившиеся вокруг света. Поверхность моря лоснилась, как вязкий жидкий кристалл. Ближе смутных теней береговых холмов, раздробленных блестящей мозаикой струящихся, делящихся, сливающихся зеркал, на бледнофиолетовом небесном фоне танцевало слепящее пятно расплавленного лилово-белого металла — отражение Моры.

Шрак, стоявший босиком на мостике, изогнул змеи-паруса так, чтобы они ловили малейшие дуновения ветерка, изредка тревожившего штиль. Капитан уже сбросил береговую одежду — теперь на нем были только мешковатые черные штаны, не доходившие до колен, и черная шапочка набекрень. Джубал тоже снял блузу — рядом с торсом Шрака, оттенком напоминавшим мореный дуб, его кожа казалась бледной.

«Кланш» едва заметно дрейфовал к северу. «Дохлый бриз, — отметил Шрак. — Когда «Фарверль» выйдет из шлюза, мы будем достаточно близко, чтобы следить за их курсом, но уже достаточно далеко, чтобы не возбуждать подозрений Торквассо. А вот и он, легок на помине!»

Внешний приливный шлюз открылся — «Фарверль» выскользнул на океанский простор. Над фелукой взвились огромные паруса-змеи, розовые и светло-голубые. Тем временем поднялся слабый ветер, и «Фарверль» стал не спеша удаляться от берега.

Шрак смотрел в макроскоп: «Идет почти по ветру — один или два румба к ветру».

«Значит, куда?»

Капитан ткнул пальцем в карту: «Найдите сами».

Джубал наклонился над картой: «Дальше по курсу Дохобейское побережье к востоку от Уэлласа — если они не собираются посетить Буйное море».

«О нет, тогда Торквассо не выключал бы тягу в такой штиль и убрал бы паруса, чтобы его сносило к востоку. Думаю, ваш приятель распорядился плыть в Уэллас».

«Что Рамусу там понадобилось?»

«А что ему понадобилось бы в Дохобее или в Буйном море?»

«Верно». Джубал соскользнул по поручням трапа на главную палубу и резко отодвинул в сторону дверь большой каюты. Ми-эльтруда сидела в резном кресле из сканиля. Джубал глядел на нее, стоя в дверном проеме и пытаясь перебороть чувство вины и стыда. Каким жалким выглядело драгоценное воздушное создание, привыкшее к безукоризненной роскоши, в унизительной ловушке посреди океана! Вспомнив, однако, какую судьбу ему хотела уготовить Миэльтруда, Джубал рассердился и заставил себя проявить непреклонность. Войдя в каюту, он уселся напротив девушки на койке: «Зачем Рамус Имф плывет в Уэллас?»

Миэльтруда ответила с почти оскорбительным безразличием: «Националы не позволили бы ему лететь».

«Что ему там нужно?»

«Не имею ни малейшего понятия».

«Даже не догадываетесь?»