-Ах ты сволочь...
-Ну как, понравилось? Продолжить? Или начнешь говорить?
-Дима!
Васильев с перекошенным от бешенства лицом обернулся к Антону. Рявкнул на него.
-Я кому сказал - не лезь не в свое дело!
-Послушай...
-Выйди нахрен отсюда!
-Я никуда не уйду. И ты больше его не будешь бить. С ним разберутся завтра.
Димка постоял с налитыми кровью глазами. Потом внезапно обмяк, отшвырнул оружие на диван, подальше от узника, и тремя широкими шагами стремительно выскочил в темный коридор.
-Идите вы все к дьяволу! - бросил он на ходу.
Антон взглянул на чужака, сидевшего у батареи. Тот, кинув взгляд на Антона, ожег его такой лютой ненавистью, что он отвел глаза.
-Придурок чертов... Все вы дикари... И вы за это заплатите... все до одного - бормотал он, все еще сплевывая куски эмали.
Димка вернулся через полчаса. Пропахший куревом. Костяшки правой руки были ободраны.
-Надо было на чем-то отыграться, - буркнул он, увидев, что Антон заметил кровь. По стене долбил. Ладно, к черту все.
Он устало повалился на диван.
-Господи... когда это все кончится... Хотелось бы узнать.. Когда...
Антон сел с другого края дивана и посмотрел на него с жалостью.
-Фонарь свой выключи. Батарейки скоро сядут... - произнес Димка, продолжая изучать натяжной потолок.
Антон повиновался. Комната погрузилась во мрак.
-Щербак, Щербак... Почему ты? Почему не я? Почему не я...
Наконец, на улице все стихло. Похоже, твари угомонились -приближался рассвет, время охоты закончилось. Димка, казалось, уснул. Чужак возле батареи перестал возиться. Наверное, задремал и он. И только Антон не спалось. Сначала он ворочался с боку на бок, надеясь вызвать этим утомление и уснуть, но кажется, лишь еще больше растревожил себя. Перед глазами стоял окровавленный агонизирующий комок плоти, еще недавно был Щербаком, суеверным и чудаковатым парнем, собирателем сказок и мифов нового времени, но все-таки это был обычный человек. А то, что истекало кровью на полу рядом со стариком с простреленной головой... Это было что-то другое. Пугающее, чуждое, за гранью представлений о добре и зле. Уже понявшее, что умирает. С глазами, наполненными смертельным ужасом предвидения...
Через полчаса он окончательно понял, что уже не уснет. В последнее время Антон спал очень мало, хоть и видел зачастую удивительные сны. Не то, чтобы он чувствовал себя разбитым после почти бессонной ночи. Нет, было какое-то другое ощущение. Он часто пребывал в созерцательном, несколько заторможенном состоянии, наблюдая за окружавшим со стороны, отстраненно и холодно. Так и сейчас он лежал оцепенело, уставившись в пыльный потолок, выдавший лучшие времена. Понемногу начинало светать. До условленной встречи на набережной еще несколько часов, неплохо бы немного поспать...
И только лишь Антона начало клонить в дремоту, внезапно что-то его разбудило. Он лежал неподвижно, на спине, прислушиваясь к своим ощущениям, пытаясь понять, что же его насторожило. И тут он услышал. Это было легкое царапание в дверь. Так, словно бы собака или кошка скреблись в дверь, требуя, чтобы их впустили. Звук был очень тихий, различимый лишь в полной тишине, но это не было слуховой галлюцинацией. Кто-то или что-то скреблось в дверь, желая попасть внутрь.
Сердце гулко, тяжело забухало. Антон осторожно встал, стараясь никого не разбудить. Димка, похоже, спал как убитый. Антон мельком взглянул на чужака - в сумерках его уже хорошо было видно. Дарий сидел, прислонившись к батарее и не шевелился, глаза были закрыты.
Антон тихонько подошел к входной двери и прислушался. Хотя он старался идти бесшумно, похоже, его шаги услышали. Непрерывное поскребывание прервалось, как только парень подошел к двери. Раздался шорох по полу на лестничной клетке... Шорох лап или ног? Антон не мог разобрать. Волосы на его голове начали шевелиться от ужаса. Сердце бухало как паровой молот, ладони вспотели. Ему неудержимо захотелось открыть дверной замок и посмотреть, что за существо пытается проникнуть в квартиру. Конечно, разум говорил, что это сумасшествие, но что-то заставляло его взяться за задвижку. Вспотевшие пальцы медлили, и тем не менее, действуя сами по себе, словно бы отдельно от тела, начали миллиметр за миллиметром отодвигать запор...
-Антон, отойди от двери. - отчетливо раздался из комнаты голос Димки. Антон вздрогнул, сбрасывая с себя наваждение. Нет, конечно, это безумие. Что на него нашло?
Левченко виновато вернулся в комнату. Димка лежал на спине и смотрел на него.
-Ложись спать. Не обращай внимания.
-Но что это такое?
-Не знаю и знать не хочу. Постарайся заснуть наконец.
Какое-то время Антон, лежа на раскладушке, еще пытался прислушиваться к шуму за дверью, но там, кажется, все стихло, существо ушло, словно осознав, что его не впустят.
А потом Антон провалился в глубокий сон без сновидений.
До условленного времени встречи на пристани на Обуховской набережной оставалось два часа. Достаточно, чтобы добраться до набережной. Путь к Неве легкий и относительно безопасный - все время вперед, по Цимбалина и Дудко, не заплутаешь. Они успевали с запасом.
Дождь с проливного перешел на моросящий - небеса снова выдохлись, чернильные щупальца втянулись в осьминога, скрывшегося за горизонтом, и привычное серое небо вновь открылось взорам. Было настолько холодно, что казалось, вот-вот пойдет снег. Шли быстро, согреваясь ходьбой. Чужака вели впереди, не упуская из виду. Говорить было не о чем. Произошедшее ночью сильно подействовало на всех, включая и Дария. Он замкнулся в себе, не проронил за все утро ни слова. Антону показалось, что он принял какое-то важное для себя решение, определился в чем-то...
Щербака, облаченного в мешковину, которую Димка разыскал в квартире старика, несли Антон с Димкой на самодельных носилках. Через каждые пять минут они останавливались передохнуть. Ставили носилки на землю, утирали испарину, молча и понуро глядя на скорбный груз, прощаясь со Щербаком навсегда.
На Димке не было лица. Он был командиром отряда, и отлично знал, что ждет его по возвращении. Потерял одного человека, плюс поврежден БРДМ. Да, языка они взяли, но это было слабым утешением. Похоже, операция провалилось.
Вышли они к пристани незадолго до восьми. Катера еще не было. Впрочем, посмотреть здесь было на что. Комфортабельный причал, отгороженный сеткой от набережной и собственно, города, незадолго до эпидемии был отремонтирован, бетонное покрытие подлатали. На причале все еще стоял, приткнувшись к понтону, роскошный пятипалубный лайнер "Александр Невский", бывший когда-то гордостью Северного Пароходства .
Мощной белой стеной он возвышался выше крыш домов, видный за много километров. Восемь дизелей, четыре мощные турбины, корты, прогулочные палубы, солярии, два бассейна, казино и многое другое, предназначавшееся прежде всего для иностранных туристов. Питерцам прогулка по Неве, Ладоге и Онеге на таком теплоходе была не по карману. Метровые буквы надписи уже частично отвалились, а может, были оторваны от борта мародерами, теплоход сильно осел и накренился в другую сторону от понтона, ватерлиния ушла под воду. "Александр Невский" медленно погружался на дно Невы; в трюме была течь. Дальше, пришвартовавшись прямо к пристани, стояло еще несколько теплоходов поменьше; на середине течения Невы виднелся ржавеющий нос баржи, задранный кверху. Когда пришла чума, людей начали эвакуировать на теплоходах из центра города за его черту, в санатории и деревни, но позже стала понятна бессмысленность этих маневров. В спешке брошенные корабли, стояли на причале и ржавели. Грустно и больно было смотреть на этих красавцев, кинутых в ненасытную глотку всеразрушающего времени.
Осторожно поставили тяжелые носилки на землю. Димка, угрюмо поглядывая то на часы, то на чужака, презрительно кривившего губы, ходил кругами вокруг них. Антон стоял у воды, прислушиваясь к доносящимся с реки звукам.