Чем-то аппетитным оказались обычные сосиски с картошкой, но нашим оголодавшим желудкам эта трапеза казалась нектаром богов. Для меня это даже было странным, но после еды я с удовольствием пила не кофе, а крепкий чай с добавкой какой-то ароматной травки. Я расслаблено откинулась на спинку кухонного диванчика и прикрыла глаза. Я слышала, как Кристина убрала посуду со стола: — Я тебя умоляю… Завтра помоешь, — мне казалось, что сейчас самый подходящий момент продолжить задушевный разговор, по типу того, что имел место прошлой ночью. "Нда! Чего-то разговоры с Тиной у меня получаются исключительно ночью. Как говорится: "Это жж-ж-ж, не спроста!" Ну, что ж поделать?!" Видимо, мои доводы показались девушки вполне убедительными. Она села рядом со мной и пристроила свою голову у меня на плече… Мысленно досчитав до десяти, я прервала молчание:

— Тин…

— Ммм?

— Ты почему мне соврала про отца? — голова резко исчезает с моего плеча и я раскрываю глаза. И что же я вижу перед собой? Усталую девчонку с грустными глазами, нервно теребящую цепочку на шее…

— Вы его поймали? — голос совсем тихий, дрожит…

— Да… Сегодня вечером. Я лично его арестовала, — наблюдаю за ее реакцией. То ли вздохнув, то ли всхлипнув, встает с дивана и начинает ходить по кухне.

— Я не хотела тебя обманывать… честно, — смотрит на меня, — Я действительно не знаю своего отца…

— Но ты же видела его, знаешь кто он… Он даже жил с вами некоторое время.

— Да… Когда я была совсем маленькая он жил у бабушки, но очень часто бывал у нас, оставался дома подолгу. Собаку мне подарил… Потом он снова исчез надолго, мне только спустя много лет мама сказала, что его снова посадили.

— Знаешь, я с ним сегодня пообщалась… Он совершенно не похож на человека совершившего то, в чем его обвиняли, — я действительно задумалась, — Правда по делу об изнасиловании он шел только как сообщник… да и то, косвенный. Но вот на мошенничестве и ввозе контрабанды он действительно был крепко завязан. Знаешь, — я посмотрела на Тинку, — Не похож он на человека, кто будет пачкаться об мокруху. У него своя специализация… Достал же он вам тогда это липовое разрешение, — брошенная мимоходом фраза произвела потрясающий эффект. Кристина побледнела, потом даже как-то позеленела, покачнулась, ухватилась руками за край раковины, да так что костяшки аж побелели, и смотрела на меня так, будто перед ней вдруг земля разверзлась, — Это он тебя этим ножом порезал? — спрашиваю также мимоходом, указывая на ее руку, — Или все же я ошибаюсь? Может, мои коллеги правы? Может быть, никто здесь и ни при чем? Кроме тебя… А, Тин?! Кстати, кто-то мне говорил, что его так никто никогда не называл… а собственный папа тебя именно так и называет. Может и не было никакого «подарка-сюрприза»? Может этот штык-нож до сих пор лежит себе спокойненько где-то, а?! Ты зачем здесь устраивала уборку-разборку? Я бы не сказала, что у меня тут грязно. Неряшливо, да! Зачем? Искала местечко, где бы можно спрятать его? Давненько ты это задумывала, однако… А может и нет! Просто лежал нож до поры, до времени, а потом — ни с того, ни с сего — взяла и пырнула в печень парня! Что ж он такого тебе сделал, бедняга?! — мне абсолютно не нравилось то, что я делала сейчас. Мне меньше всего на свете хотелось бы обидеть ее, но именно это и заставляло меня продолжать мучить ее этими жестокими вопросами-утверждениями. Мне нужно было услышать правду, а иного способа я не видела и продолжала, все повышая голос, давить на нее, — Отца ты особенно классно пыталась подставить! Новоявленный Павлик Морозов, не иначе! Ты зачем мне про него эту историю рассказала? А?! Что он твой отец я бы все равно узнала. Ты думаешь, мы тебя бы не проверили, если бы сама не пришла? Проверили бы! Мы сейчас всех твоих одноклассников проверяем из-за этого дела. Особенно тех, кто ближе всего был к Вите, а это Сгоров и ты! Все! С ним хорошие отношения были у всех, а вот дружил он с вами — так все в один голос говорят. Ну, ладно… Предположим, что Витьку у тебя могли бы найтись мотивы убить, но маму-то за что?! Кристина! Маму за что ты убила? Или, может быть, она случайно увидела, как ты прячешь нож? Или нашла этот нож со следами крови? За что, Кристин?! Я не понимаю… Прекрати реветь, черт возьми! Со мной этот номер уже не пройдет. Снаряд в одну воронку два раза не попадает… — я подошла вплотную к плачущей девушке, смотрящей на меня совершенно убитым взглядом, и, взяв ее за плечи, несколько раз энергично встряхнула, — Я хочу слышать правду. Немедленно! Что случилось в тот вечер? Почему ты позвонила Вите на сотовый и ушла из дома? Что ты видела? Почему ты сдала нам своего отца? Что за история со штык-ножом? Почему ты ушла раньше с уроков, в день убийства матери? И не ври мне, что вас отпустили раньше! Я проверяла — занятия были по расписанию. Я слушаю, Кристина… И не дай Бог, соврешь! Камеру в предвариловке со всеми ее «прелестями» я тебе гарантирую… — она попыталась вывернуться из моих рук.

— Мне больно! — вскрик сквозь слезы. Я слегка ослабила хватку, но продолжала крепко держать ее за плечи.

— Ну же! — и вновь энергичная встряска, — Я слушаю…

— Я поругалась с мамой в тот вечер, из-за отца… — продолжая всхлипывать, она говорила прерывающимся голосом, — Я слышала по телевизору, что он в розыске… Мне просто было страшно! Мама пыталась убедить меня, что тут какая-то ошибка, что он никогда не сделал бы ничего подобного, но мне все равно это не нравилось. Я так ей и сказала, потом позвонила Вите, сказала, что мне нужно с ним поговорить… Он все знал про отца, он был единственный, кому я могла доверять. Я просто хотела поговорить! Он сам предложил мне встретиться с ним на остановке, напротив нашей школы на Кирова… И я ушла. Отца в тот момент дома не было.

— Дальше! — она вновь начала плакать и мне пришлось опять встряхнуть ее.

— Я подходила к остановке, увидела, что Витя стоит не один… с ним Дима. Я не стала сразу подходить к ним, хотела, чтоб они договорили и разошлись… И вдруг Дима как-то резко взмахнул рукой, я даже подумала, что они дерутся, а потом Витя… Витя… — мне вновь пришлось тряхнуть ее, — …он упал, а у Димы в руке был нож… весь в крови.

— Ты его видела? Ты точно видела нож?!

— Да! — она резко закричала. Меня это совсем не устраивало, если у нее начнется истерика, от нее уже ничего не добьешься. Отвесив ей легкую пощечину, только чтоб привести в себя, вновь задаю вопрос.

— Он тебя видел?

— Он оглянулся… Мне показалось, что он не заметил меня, я стояла в темной арке… Там дом рядом с остановкой, он с аркой.

— Я знаю. Дальше!

— Я дождалась, когда Дима уйдет и хотела подойти, но тут меня сзади кто-то за руку схватил, это был папа… Я ему рассказала, что видела, тогда он велел мне оставаться в тени, а сам подошел… Вернулся через пятнадцать минут, с бутылкой пива. У него все руки в крови были… Он сказал, что Витя умер. По дороге домой он руки вымыл… пивом, а потом ещё снегом оттирал. Велел матери ничего не говорить, а завтра спокойно идти в школу и не подавать виду… как будто я и не видела ничего. Я так и сделала… А в школе я увидела тебя, — она посмотрела мне в глаза с каким-то непонятным сонмом эмоций. Так смотрит ребенок на взрослого, когда его наказывают за что-то. Взгляд "не понимаю, вроде и любят, и тетешкаются, и подарки дарят… а тут наказали. За что?!" Как говорится "наступив на глотку собственной песне", то бишь проигнорировав этот взгляд, жду продолжения, — Я не пошла на урок, когда ты сказала, что кое-что произошло… Когда вы вышли из класса с Димой, я стояла в стороночке и подслушивала. Меня просто покоробило, что он делал вид, что не имеет понятия об этом! И я ушла… поехала в ГУВД.

— Как ты узнала, что ехать надо именно в ГУВД?

— Ты же сама представилась, как капитан убойного отдела ГУВД…

— Ладно… Дальше!

— Потом я дождалась тебя в ГУВД и… дальше ты знаешь, — она отвернулась от меня и замолчала.