Забор всегда имеет форму объекта, который он окружает. Стоит только немного изменить точку зрения и посмотреть сверху, и это становится очевидно. Иррациональный страх указывает направление к гениальности, которая также иррациональна. Таким образом, страх указывает направление к новой жизни личности.
В-пятых, гениальная личность отличается от нас с вами только способностью доверять своим собственным переживаниям. Гений не боится океанской бездны, периодически открывающейся внутри его сознания. Он воспринимает ее как часть самого себя, и, более того, она ему интересна — он стремится узнать и передать людям ее содержание. Доверие и интерес — две стороны одного и того же феномена.
В-шестых, для того чтобы переход с орбиты на орбиту стал осознанным, необходима энергия, которую сознание должно где-то взять. Ее дает интерес, который и является главной движущей силой психического мира человека. Использование этой энергии приводит сознание к прорыву на новую орбиту. Для того чтобы прорыв произошел, человек должен использовать энергию для постоянной работы сознания, то есть приложить усилие, которое в этой книге мы назвали «усилием интереса». Оно поддерживает луч прожектора внимания постоянно, даже во время сна, направленного на определенный круг проблем, значимых для человеческой личности, — его мы и называем призванием.
Доверие является основной характеристикой «материи» сознания, а интерес — главной энергией, дающей личности, как отдельной от материального тела субстанции, возможность существовать.
Взгляд автора этой книги на главные законы деятельности человеческой души заключается в том, что именно энергия интереса, а не либидо, является главной энергией психического мира человека. Следовательно, главной задачей человеческой жизни становится не продолжение рода и не бесконечное воспроизведение культуры (свойство родового мышления), а... достижение гениальности, встреча со своим призванием.
Похоже, для того чтобы понять феномен гениальности, перестать «изолировать» его от научного и повседневного мышления и рассматривать в терминах психической болезни или, в крайнем случае, в терминах «исключения», которое, как известно «лишь подтверждает общие правила», нам понадобится новый психоанализ. Он будет основан на взаимоотношениях «орбит» личности — повседневного мышления и гениальности. Правда, подобные взгляды могут перевернуть привычную для нас культуру, ведь мейнстрим последние 100 лет базировался на взглядах Фрейда...
Но вы не дочитали бы книгу до этих строк, если бы вам, как и очень многим людям на планете, не были очевидны тупики культуры, основанной на сексуальном раскрепощении и достижении комфорта. Вы бы ее не открыли, потому что вам было бы неинтересно.
В этом «психоанализе» любовь (и в смысле эроса или либидо, и в смысле агапе) из цели существования превратилась бы в средство.
Любовь гениального Данте к Беатриче, единственную любовь его жизни, мы считаем частью его сумасшествия или, по крайней мере, «странностью» — «причудой гения», то есть «изолируем» от наших собственных чувств и логики. Такая изоляция позволяет не задумываться об истинной роли любви в жизни души Данте и... в жизни души каждого из нас.
Действительно, Данте впервые увидел ее, когда они были еще детьми: ему было 9, ей — 8 лет. «Юный ангел», по выражению поэта, предстала перед его глазами в одежде «благородного» красного цвета. По словам Данте, Беатриче сразу стала «владычицей его духа». «Она показалась мне, — говорит поэт, — скорее дочерью Бога, нежели простого смертного»; «С той самой минуты, как я ее увидел, любовь овладела моим сердцем до такой степени, что я не имел силы противиться ей и, дрожа от волнения, услышал тайный голос: «Вот божество, которое сильнее тебя и будет владеть тобою»».
Второй раз Беатриче является ему 10 лет спустя. На этот раз она в белом. Беатриче идет по улице в сопровождении двух женщин, поднимает на него взор и, в «неизреченной своей милости», кланяется ему так скромно, что ему кажется, будто он узрел «высшую степень блаженства». Опьяненный восторгом, поэт бежит от людского шума, уединяется в своей комнате, чтобы мечтать о возлюбленной, засыпает и видит сон. Проснувшись, он излагает его в стихах.
В первых своих поэтических произведениях, в сонетах и канцонах, окружающих поэтическим ореолом образ Беатриче, Данте превосходит всех своих современников не только силой поэтического дарования, умением владеть языком, но и искренностью и глубиной чувства. Сам он считает свое чувство «могучим рычагом» поэзии.
Дальнейшая история любви очень проста. В реальности в ней происходят только незначительные события. Беатриче проходит мимо Данте по улице и кланяется ему; он встречает ее неожиданно на свадебном торжестве и приходит в такое неописуемое волнение и смущение, что присутствующие и даже сама Беатриче подшучивают над ним — и друг должен увести его оттуда. Одна из подруг Беатриче умирает, и Данте сочиняет по этому поводу два сонета; он слышит от других женщин, как сильно Беатриче горюет о смерти отца... вот, собственно, и все.
Некоторые биографы еще не так давно даже сомневались в действительном существовании Беатриче и пытались считать ее просто аллегорией без реального человеческого содержания. Теперь считается доказанным, что Беатриче, которую Данте любил, прославил, оплакивал и сделал идеалом высшего нравственного и физического совершенства, несомненно, историческая личность — дочь Фолько Портинари. Ее семья жила по соседству с семейством Алигьери. Беатриче родилась в апреле 1267 года, в январе 1287 вышла замуж, а 9 июня 1290 года умерла в возрасте 23 лет, вскоре после смерти своего отца.
О своей любви Данте повествует сам в «Vita nuova» («Новая жизнь») — сборнике прозы, чередующейся со стихами. По словам Боккаччо, это первое сочинение Данте, заключающее в себе полную историю любви поэта к Беатриче до ее кончины и далее, после смерти. Данте назвал свой сборник «Vita nuova», потому что полагал, будто благодаря чувству к Беатриче он обрел «новую жизнь». Любимая для Данте — олицетворение идеала, нечто «божественное, явившееся с неба, чтобы уделить земле луч райского блаженства», «царица добродетели». «Облеченная в скромность, — говорит поэт, — сияя красотой, шествует она среди похвал, будто ангел, сошедший на землю, чтобы явить миру зрелище своих совершенств. Ее присутствие дает блаженство, разливает отраду в сердцах».
Мысль о любимой дает поэту силу побеждать в себе «любое нехорошее чувство»; ее присутствие и поклон мирят его со вселенной и даже с врагами; любовь к ней отвращает мысль от всего дурного. Она одаряет поэта пламенным воображением, уносящим его высоко над землей, в царство мечты. Беатриче для Данте — более ангел, чем женщина; она словно на крыльях пролетает через этот мир, едва касаясь его, пока не возвращается в лучший, откуда явилась. И поэтому любовь к ней — «дорога к добру, к Богу».
Данте не стремился к обладанию возлюбленной; редкие встречи, легкий поклон — вот все, чего он желает, что наполняет его блаженством.
Можно подумать, что Данте, поклоняясь Беатриче, вел недеятельную, мечтательную жизнь. Вовсе нет — чистая, высокая любовь лишь дает новую, изумительную силу его гениальности.
Благодаря Беатриче, по словам Данте, вышел он «из рядов обыденных людей». Он начал рано писать, и стимулом его творчества была она. «У меня не было другого учителя в поэзии, — сообщает он в «Vita nuova», — кроме себя и самой могучей наставницы — любви».
Беатриче, по мнению любящего, умирает потому, что «эта скучная жизнь недостойна такого прекрасного существа». Так говорит поэт. И, вернувшись к славе своей на небо, она становится «духовной, великой красотой» или, как Данте выражается в другом труде, «интеллектуальным светом, исполненным любви».
Когда Беатриче умерла, поэту было 25 лет. Смерть любимой была для него тяжелым ударом. Как о потерянном рае плачет Данте о своей Беатриче. Другой любви в его жизни не будет. Любовь к Беатриче после ее смерти повлечет за собой, по собственному признанию поэта, страстное увлечение философией...