Изменить стиль страницы

Моя статья была закончена 2 февраля 1983 г. Ее переправка оказалась очень сложным делом, сейчас не время об этом рассказывать. В июне статья была опубликована во влиятельном «солидном» американском журнале «Форин афферс», затем последовали многочисленные перепечатки в США и других странах Запада. Я думаю, что статья была замечена мировой общественностью и, быть может, политическими деятелями. Я чувствую большое удовлетворение, сделав это дело, хотя у меня и были сомнения во время работы над статьей. Вопрос слишком сложный и острый, чтобы быть уверенным в своей правоте до конца, но и молчать я не мог: это было бы еще хуже…»

[1. С. 835—836]

Июль

В журнале «Смена» (№ 14) опубликована порочащая Е. Г. Боннэр и А. Д. Сахарова статья Н. Н. Яковлева «Путь вниз».[34]

14 июля

Визит Н. Н. Яковлева к Сахарову в Горьком. А. Д. Сахаров дает визитеру пощечину за отказ публично извиниться перед Е. Г. Боннэр.

Лето — осень

Травля Е. Г. Боннэр и А. Д. Сахарова (см. 1, 4).

23 сентября

Письмо участникам встречи лауреатов Нобелевской премии в Сорбонне.

Октябрь

Публикация в журнале «Человек и закон» (1983. № 10, тираж 8700 000 экземпляров) глав из книги Н. Н. Яковлева «ЦРУ против СССР». В главе «Фирма Е. Боннэр энд чилдрен» он, в частности, пишет:

«В своих попытках подорвать советский строй изнутри ЦРУ прибегло и к услугам международного сионизма… Используется при этом не только агентурная сеть американских, израильских и сионистских спецслужб и связанный с ними еврейский масонский орган «Бнай Брит», но и элементы, подверженные воздействию сионистской пропаганды. Одной из жертв сионистской агентуры ЦРУ стал академик А. Д. Сахаров. Какие бы гневные слова ни произносились (и вполне заслуженно) в адрес Сахарова, по-человечески его жалко. <...> Используя особенности его личной жизни примерно за полтора десятка последних лет (о чем дальше), провокаторы из подрывных ведомств толкнули и толкают этого душевно неуравновешенного человека на поступки, противоречащие облику Сахарова-ученого. Все старо как мир: в дом Сахарова после смерти жены пришла мачеха… Вдовцу Сахарову навязалась страшная женщина…»[35]

(В книге Н. Н. Яковлева не только о Сахарове и Боннэр. Так, там же об А. И. Солженицыне сказано: «В 1957—58 годах по Москве шнырял мало приметный человек, изъеденный злокачественной похотью прославиться…» и т. п. и т. д. — Сост.)

А. Д. Сахаров: «Есть ли у власти (конкретно — у КГБ) какой-либо общий «генеральный» план решения «проблемы Сахарова»? Мы, вероятно, никогда не узнаем, существует ли такой план в записанном на бумаге виде; но многие действия в отношении меня и Люси за последние годы выявляют некие тенденции, носящие весьма зловещий характер. Время покажет, ошибаемся ли мы с Люсей в их оценке.

Очевидно, власти не хотят (а может, и не могут — по субъективным или объективным причинам) выслать меня из страны. Они также не хотят применить ко мне и Люсе такие меры, как суд, тюрьма, лагерь. Очень многое — и в особенности писания Яковлева… говорит о том, что власти (КГБ) собираются изобразить в будущем всю мою общественную деятельность случайным заблуждением, вызванным посторонним влиянием, а именно влиянием Люси — корыстолюбивой, порочной женщины, преступницы-еврейки, фактически агента международного сионизма. Меня же вновь надо сделать видным советским (русским — это существенно) ученым, и эксплуатировать мое имя на потребу задач идеологической войны.

Сделано это должно быть или посмертно, или при жизни с помощью подлогов, лжесвидетельств, или сломив меня тем или иным способом, например психушкой (заявления Андропова и Александрова говорят в пользу такой тактики), или используя моих детей, — недаром Яковлев так противопоставляет их детям Люси… Главное в таком плане, если мы правильно его понимаем, — моральное, а может быть, и физическое устранение Люси. <...>

Клевета преследует цель поставить Люсю в трудное и опасное положение, нанести ущерб ее здоровью и жизни и тем парализовать мою общественную деятельность уже теперь, сделать меня более поддающимся давлению в будущем. Той же безжалостной цели служат провокации вроде погрома в поезде 4 сентября или, возможно, обыска после сердечного приступа год назад. Но я не могу исключить, что применяются или будут применяться и другие, уже вполне гангстерские методы: например, сосудосужающие средства в пище и питье. Совсем мне не ясно, какое влияние на здоровье оказывает непрерывное облучение мощными радиоизлучениями индивидуальной глушилки. Одно несомненно — главный удар КГБ и главная опасность приходится на Люсю, сейчас уже серьезно больную…»

[1. Гл. 31, «Заключительная». С. 862—864, написано осенью

1983 года]

Ноябрь

Письмо коллегам-ученым:

«Дорогие друзья!

Два года назад ваша поддержка сыграла большую роль в решении важной для меня проблемы выезда моей невестки Лизы Алексеевой. Сейчас я вновь обращаюсь к вам за помощью в исключительно важном для меня и трагическом деле. Я прошу вас помочь добиться разрешения на поездку за рубеж моей жены для лечения (в первую очередь, для лечения болезни сердца, непосредственно угрожающей ее жизни, а также для лечения и оперирования глаз) и для того, чтобы увидеть детей и внуков после почти пяти лет разлуки, увидеть и, возможно, привезти в СССР мать. <...>

Единственным заложником моей общественной деятельности стала моя жена Елена Боннэр. На нее перекладывается ответственность за все мои выступления в защиту мира и прав человека. Но это только часть правды, как она мне, к сожалению, рисуется… КГБ очень высоко, по моему мнению, оценивает роль Елены в моей жизни и общественной деятельности и стремится к ее устранению — безусловно моральному и, я имею основания опасаться, физическому. <...>

10 ноября 1983 года я послал письмо главе советского государства Ю. В. Андропову с просьбой о разрешении поездки моей жены.

Я обращаюсь ко всем моим коллегам за рубежом и в СССР, к общественным и государственным деятелям всех стран, к нашим друзьям во всем мире — спасите мою жену Елену Боннэр!

г. Горький

Андрей Сахаров».

[4, Приложение № 4]

1984

12 января

Обращение к участникам конференции в Стокгольме:

«Несомненно, участники этой представительной конференции уделят значительное внимание проблеме прав человека, глубоко связанной с международной безопасностью, в особенности судьбе узников совести.

Я вынужден сегодня обратиться к участникам конференции с просьбой по личной причине, имеющей для меня решающее значение. В сентябре 1982 года моя жена Елена Боннэр подала заявление на поездку за рубеж для лечения… Положение ее угрожающее. Лечение моей жены в СССР в условиях тотальной травли, клеветы и непрерывного вмешательства КГБ не может быть эффективным и представляется мне опасным, фактически она оказалась лишенной какой-либо медицинской помощи. Только поездка для лечения за рубеж может спасти ее, а тем самым и меня, так как ее гибель была бы и моей… Тех, кто принимает участие в моей судьбе, кто желает мне помочь, я убедительно прошу сосредоточить все усилия именно на этом. Я прошу глав иностранных делегаций, прошу всех участников конференции поддержать мое обращение к Андропову в официальном, в том числе дипломатическом порядке и в кулуарах конференции.

Андрей Сахаров».

[4, Приложение № 5]

Март

В редакцию ЖЭТФ поступила статья А. Д. Сахарова «Космологические переходы с изменением сигнатуры метрики». Перед заглавием Сахаров написал «Посвящается Люсе». Статья опубликована в ЖЭТФ в августе 1984 года; посвящение снято Главлитом.

вернуться

34

От редакции «Смены»: «Из песни слова не выкинешь… В свое время наш журнал, как большинство центральных изданий, оказался причастен к травле ссыльного академика А. Д. Сахарова и его жены Е. Г. Боннэр. Не по своей воле — но разве от этого легче двум оклеветанным людям? Сегодня мы обязаны восстановить справедливость» («Опровержение»//Смена. 1990. № 1).

вернуться

35

См. также: Разгул сахаровщины // Молодая гвардия. 1990. № 9.