Ее провидел лишь сам Державный Вождь Русского царства.

Ознакомясь с телеграммою графа Муравьева, решавшего участь Порт-Артура, Его Величество изволил выразить опасение, как бы «мы не толкнули этим китайцев в объятия японцев или англичан»^{194}.

Именно так и произошло. С занятием нами Порт-Артура в политике китайского правительства произошел крупный переворот… Китай отшатнулся от нас и начал склоняться на сторону Японии и Англии.

2.1. Еще раз о Киньчжоу, в котором нас тоже «кинули»

Да, и чтобы уж совершенно разъяснить ситуацию с вновь приобретенной Порт-Артурской провинцией. Мы помним, что в самом узком месте Квантунского полуострова — перешейке, соединяющем его с Большой землей, находится городок Киньчжоу.

Адмирал Дубасов, равно как наш военный агент в Китае полковник Вогак, единомысленно считали, что без удержания Киньчжоу в наших руках оборона Порт-Артура невозможна.

Что же наше дипломатическое ведомство? Поспешествовало своим военным людям?

Кроме того, как раз посередине Ляодунского пролива, чуть южнее Порт-Артура, лежит группа симпатичных островов Миао-Дао, контролирующих вход в Печилийский залив. Этакая небольшая местная Цусима, которая просто обязана работать в связке с Порт-Артуром, раз уж нас кривая да нелегкая туда занесла.

Адмирал Ду басов вон уж крейсер туда послал, «Дмитрий Донской». Занять их на всякий случай, чтобы другим неповадно было. И даже прокламацию для местных по этому поводу выпустил — чтобы знали и не совались. Надо бы поддержать лихого адмирала. И дипломатически, а если надо и оружно. Вот сейчас и узнаем, как поддержали. В документах и об этой поддержке сведения сохранились. Ознакомимся.

Может, все же удержим?

«Попытки китайцев сохранить Цзинь-чжоу вне арендуемой нами территории встретили самое серьезное противодействие со стороны представителей военного и морского ведомств. Контр-адмирал Дубасов и генерал Волков, “лично изучивший позиции вокруг Цзинь-чжоу”, признавали безусловную необходимость включить и этот пункт в сферу нашей военной обороны на общем основании со всем остальным арендуемым нами пространством.

“Уступка Цзинь-чжоу китайцам совершенно невозможна”, — доносил контр-адмирал Дубасов. “Считаю долгом доложить, — писал тогда же и наш военный агент в Китае полковник Вогак, — что оставление Цзинь-чжоу лишает нас возможности оборонять Талиенван и позицию на перешейке, удержание которой безусловно необходимо для обороны нашей с суши”».

Ну это мы, допустим, уже слышали. Позиции обозначены. Но вот, что интересно.

«На сторону наших военно-морских деятелей Дальнего Востока перешли и оба управлявшие в те дни Министерствами Военным и Морским». И Тыртов, и Куропаткин.

Просто потрясающе. Китайцам не удержаться.

«К мнению военных людей присоединился и наш поверенный в делах при китайском дворе: “Ввиду приводимых ими доводов не могу лично не согласиться с этим взглядом”, — телеграфировал Павлов».

Вроде совесть проснулась у мужика. Сам же ведь во многом и втравил нас в Портартурию. Но…

Нет, лучше уступим

«Так как при переговорах с Китаем об аренде Квантуна согласие китайских уполномоченных было дано ими между прочим и потому, что Павлов заявил о вероятном оставлении Цзинь-чжоу в руках Китая, “если к тому представится малейшая возможность”, то у нас, вопреки мнению контр-адмирала Дубасова, генерала Волкова и отчасти самого Павлова, было решено все же сделать что-нибудь по этому вопросу и для Китая.

Новое решение было подсказано генерал-лейтенантом Куропаткиным (как же без него. — Б.Г.), а отчасти и графом Муравьевым.

“Казалось бы возможно, — писал Управляющий Военным Министерством, — оставить в городе Цзинь-чжоу, в виде опыта, китайское управление и китайскую полицию еще в течение одного года, но с правом для нас иметь в означенном пункте свой гарнизон”.

Министр же Иностранных Дел шел еще дальше, чем генерал Куропаткин, и полагал возможным “снизойти на просьбу китайских министров” и ограничиться в виде того же опыта размещением наших войск и укреплений в ближайшем соседстве от Цзинь-чжоу, у его городских стен, но с тем условием, что при первом же нарушении в городе порядка или при каких-либо неприязненных по отношению к нам действиях со стороны местного населения, наш гарнизон будет немедленно введен в пределы Цзинь-чжоу.

На этих предложениях мы и остановились…

Уступка, сделанная нами Китаю в вопросе о Цзинь-чжоу, оказалась впоследствии крайне неудачной. За высокими стенами этого города укрывались власти, враждебно настроенные против русских, оттуда велась против нас постоянная агитация, туда скрывались от нашего суда Квантунские преступники, там же создавались нам и препятствия при сборе податей».

Но Киньчжоу — это еще полбеды. Много хуже было другое.

2.2. Острова Миао-Дао — порт-артурская Цусима

Апрельские переговоры о Цзинь-чжоу сменились несколько позже, а именно в ноябре того же 1898 года, переговорами об островах Миао-Дао (в ряде документов именуемых также Мяо-Дао).

Когда разграничительная комиссия по проведению границ арендуемой нами территории и нейтральной зоны приступила к своей работе, то сейчас же явился вопрос о том, какие же острова, находящиеся у Квантуна, должны будут на основании п. 1-го соглашения об аренде отойти в ведение русских властей.

Чьи карты вернее?

Русский комиссар, руководствуясь картой, заверенной 23 мая 1898 года Министерством Иностранных Дел (г. Гартвигом), требовал включения в арендуемую нами территорию о. Умандао, Тур-дао, южной части Болодао и островов к югу от Квантуна.

Китайский же комиссар, снабженный первоначально составленной картой, утверждал, что перечисленные острова, лежащие к востоку и западу от Квантуна, не находятся в пределах нашей аренды, а острова к югу от Квантуна принадлежат Шаньдунекой провинции.

Особенный интерес представляла для нас группа островов, известная под именем Миао-Дао. Находясь в проливе между Порт-Артуром и берегом Шаньдуна, она пересекала собой морские пути, шедшие к Пекину и в Северный Китай. Находясь же в ближайшем соседстве от военных портов Китая, занятых Россией и Японией, а впоследствии — Англией, она неизбежно влияла и на самое значение этих портов. Тот, кто владел группой Миао-Дао, владел вместе с тем и Печилийским проливом.

Если это были не мы, русские, то значение Порт-Артура неизбежно умалялось, и наоборот, оно возрастало, когда на тех же островах показались бы русский флаг и русские люди.

Посланная для рекогносцировки и определения боевой ценности островов Миао-дао комиссия пришла к заключению, что занятие нами этой группы, при надлежащем усилении ее укреплениями, в значительной степени облегчит действия нашего флота, увеличит его операционный базис, даст свободу действий миноносцам, облегчит крейсерскую службу судов, а судам, почему-либо не имевшим возможности попасть в Порт-Артур, даст возможность уйти под укрытие фортов на острове.

В то же время оставление нами островов Миао-дао без укреплений позволит неприятелю в случае войны занять эти острова и основать на них свой базис всего в 30 милях от Порт-Артура.

Как это и случилось во время войны!

Адмирал Дубасов еще раз пытается действовать

Адмирал резонно считал, что при устройстве на означенных островах различного рода складов и опреснителей и при соответственном вооружении построенных здесь же батарей эти острова, соединенные притом с Порт-Артуром подводным кабелем, явятся таким опорным пунктом, овладение которым потребует и много времени, и много сил. Блокирование же островов с целью воспрепятствовать нашим судам, находящимся здесь, давить на морскую коммуникационную линию противника при его операциях у Порт-Артура отвлечет у неприятеля значительные силы и тем, несомненно, облегчит наши задачи на главном театре борьбы.