Ночь («Один я в тишине ночной…»)
Один я в тишине ночной;
Свеча сгоревшая трещит,
Перо в тетрадке записной
Головку женскую чертит;
Воспоминанье о былом,
Как тень, в кровавой пелене,
Спешит указывать перстом
На то, что было мило мне.
Слова, которые могли
Меня тревожить в те года,
Пылают предо мной вдали,
Хоть мной забыты навсегда.
И там скелеты прошлых лет
Стоят унылою толпой;
Меж ними есть один скелет –
Он обладал моей душой.
Как мог я не любить тот взор?
Презренья женского кинжал
Меня пронзил… Но нет – с тех пор
Я всё любил – я всё страдал.
Сей взор невыносимый, он
Бежит за мною, как призрак;
И я до гроба осужден
Другого не любить никак.
О! Я завидую другим!
В кругу семейственном, в тиши,
Смеяться просто можно им
И веселиться от души.
Мой смех тяжел мне, как свинец:
Он плод сердечной пустоты.
О боже! Вот что наконец,
Я вижу, мне готовил ты.
Возможно ль! Первую любовь
Такою горечью облить;
Притворством взволновав мне кровь,
Хотеть насмешкой остудить?
Желал я на другой предмет
Излить огонь страстей своих.
Но память, слезы первых лет!
Кто устоит противу них?
К *** («Когда к тебе молвы рассказ…»)
Когда к тебе молвы рассказ
Мое названье принесет
И моего рожденья час
Перед полмиром проклянет,
Когда мне пищей будет кровь
И стану жить среди людей,
Ничью не радуя любовь
И злобы не боясь ничьей;
Тогда раскаянья кинжал
Пронзит тебя; и вспомнишь ты,
Что при разлуке я сказал.
Увы! То были не мечты!
И если, если наконец
Моя лишь грудь поражена,
То, верно, прежде знал творец,
Что ты терпеть не рождена.
«Передо мной лежит листок…»
Передо мной лежит листок
Совсем ничтожный для других,
Но в нем сковал случайно рок
Толпу надежд и дум моих.
Исписан он твоей рукой,
И я вчера его украл,
И для добычи дорогой
Готов страдать – как уж страдал!
«Свершилось! Полно ожидать…»
Свершилось! Полно ожидать
Последней встречи и прощанья!
Разлуки час и час страданья
Придут – зачем их отклонять!
Ах, я не знал, когда глядел
На чудные глаза прекрасной,
Что час прощанья, час ужасный,
Ко мне внезапно подлетел.
Свершилось! Голосом бесценным
Мне больше сердца не питать,
Запрусь в углу уединенном
И буду плакать… Вспоминать!
«Итак, прощай! Впервые этот звук…»
Итак, прощай! Впервые этот звук
Тревожит так жестоко грудь мою.
Прощай! – шесть букв приносят столько мук!
Уносят всё, что я теперь люблю!
Я встречу взор ее прекрасных глаз,
И, может быть, как знать… В последний раз!
Новгород
Сыны снегов, сыны славян,
Зачем вы мужеством упали?
Зачем?.. Погибнет ваш тиран,
Как все тираны погибали!..
До наших дней при имени свободы
Трепещет ваше сердце и кипит!..
Есть бедный град,[27] там видели народы
Всё то, к чему теперь ваш дух летит.
Глупой красавице
1
Амур спросил меня однажды,
Хочу ль испить его вина, –
Я не имел в то время жажды,
Но выпил кубок весь до дна.
2
Теперь желал бы я напрасно
Смочить горящие уста,
Затем что чаша влаги страстной,
Как голова твоя, – пуста.
Могила бойца
(Дума)
I
Он спит последним сном давно,
Он спит последним сном,
Над ним бугор насыпан был,
Зеленый дерн кругом.
II
Седые кудри старика
Смешалися с землей;
Они взвевались по плечам,
За чашей пировой,
III
Они белы, как пена волн,
Биющихся у скал;
Уста, любимицы бесед,
Впервые хлад сковал.
IV
И бледны щеки мертвеца,
Как лик его врагов
Бледнел, когда являлся он
Один средь их рядов.
V
Сырой землей покрыта грудь,
Но ей не тяжело,
И червь, движенья не боясь,
Ползет через чело.
вернуться
27
«Бедный град» – древний Новгород, общественное устройство которого воспевалось декабристами. Предполагают, что стихотворение представляет собой замаскированное обращение к сосланным участникам декабрьского восстания.