— Однако. — Протянул барон и, бросив на меня быстрый взгляд, осторожно проговорил. — Знаете, не думал, что мы ТАК перейдем к теме моего визита, но… не стану вилять. Князь, что вы скажете, если я предложу абсолютную защиту от посягательств русского царя и его клевретов на вашу жизнь?
— Хм. Так вот, зачем приходил ваш советник… — «Удивился» я, мысленно отметив, как быстро барон переименовал Государя в «русского царя». Словно, дистанцировался. Ну — ну. Поиграем в честность, господин посол. Поиграем…
[4]Буш — в РИ, этот напиток получил название «грог» от прозвища адмирала Эдварда Вернона — Олд Грог. В истории же мира, куда попал В. Р. Старицкий, его название хоть и имеет схожую историю возникновения, вот только автором напитка стал французский адмирал Арно Дюкен, маркиз де Буше.
Глава 4. Прощания и встречи
Разговор у нас с послом вышел долгим, но без особых виляний и экивоков. Барон Сен — Симон, явно учел продемонстрированную мною недавно нелюбовь к манипуляциям, и говорил достаточно откровенно… для политика, желающего заполучить под крыло своего государства ценную личность. Правда, именно личность его сейчас не особо интересует, а вот ценность… это да. Сотня с лишним патентов оформленных на мое имя, представляет для Иль — де — Франс серьезный интерес, и французы уже пошли на многое, чтобы его удовлетворить. Правда, есть один нюанс. Если бы барон знал о моей осведомленности в части предпринятых его страной действий для скорейшего выпинывания князя Старицкого в эмиграцию, он бы не то что разговоры о подданстве вести не стал, на пушечный выстрел ко мне не подошел бы… и был бы абсолютно прав. Но, он не знает, и потому чувствует себя вполне комфортно в моем обществе.
— Князь, мы наслышаны о заводе, строящемся в Нордвик Дан при вашем участии… — Протянул уже ближе к концу беседы, посол. — И могли бы предложить вам особые условия для создания подобного производства в Иль — де — Франс. К тому же, насколько я понимаю, в Нордвик Дан, вы вынуждены будете строить автомобили без использования магии… А наша клерикальная комиссия вполне может дать свое одобрение на использование магии при создании авто. Это обычная практика, так строятся, например, паровозы, корабли и дирижабли…
— Хм, это, несомненно, очень интересное предложение, барон. — Я прикинулся валенком, не знающим, что подобные разрешения выдаются заседающей в Сен — Клу комиссией, только и исключительно, при исполнении подрядчиком военного заказа… — Я обязательно над ним поразмыслю.
— Подумайте. — Покивал барон, и уточнил. — Но учтите, подобное разрешение может быть выдано лишь подданному Иль — де — Франс. И это, к сожалению, не тот вопрос, в решении которого я могу помочь, Боюсь, даже сам Его величество, король Людовик не сможет приказать клерикальной комиссии выдать подобное разрешение подданному иной державы. Это будет противоречить духу и букве его присяги, и Генеральные штаты обязательно не преминут этим воспользоваться.
— Понимаю. Не хотелось бы становиться причиной политического кризиса в La Belle France. — Я усмехнулся.
В общем, результат нашей довольно долгой беседы был вполне ожидаемым. Я не ответил ни «да», ни «нет» на уговоры принять подданство Иль — де — Франс, и барон Люк де Сен — Симон, глава французского посольства в Вене и, по совместительству, глава центрально — европейской агентурной сети дипломатического корпуса Иль — де — Франс, решивший дать мне время на раздумье, откланялся, попутно заверив меня в своей поддержке, и оказании любой помощи, в случае, если вдруг в том возникнет необходимость. При этом, посол еще и мягко намекнул, что сможет помочь, даже если вдруг на меня ополчится вся полиция Европы. М-да, невысокого же мнения, оказывается господин барон о мыслительных способностях некоего Старицкого…
— Благодарю, барон. И надеюсь, что таковая помощь мне не понадобится. — Растянув губы в улыбке, ответил я.
— О, простите, князь! Должно быть, мой русский не так хорош, как я смел надеяться, и вы меня неправильно поняли. — Картинно всплеснув руками, проговорил посол, уже стоя на пороге. — Вы несомненно правы, в том, что касается вашего, как вы сказали, «молчаливого уговора», но русский царь злопамятен, и даже если он не сможет причинить вам прямой вред, в его силах уничтожить вашу репутацию, а то и лишить вас, если не жизни, то свободы! Подкупленные свидетели какого — нибудь преступления дружно укажут на вас, и все…
— О, если такое произойдет, то можете не сомневаться, в тот же день я отзову все свои патенты. Русские заводчики будут в восторге от такой перспективы… — Протянул я.
— И все же, примите добрый совет, будьте осторожны — Покачал головой барон и, приподняв шляпу, откланялся. — Был рад составить знакомство. Честь имею, Виталий Родионович.
— Всего доброго, барон. Всего доброго. — Я кивнул в ответ и, проводив взглядом садящегося в коляску посла, закрыл дверь.
Да уж, похоже, господин посол действительно не принимает меня всерьез. Что ж, тем лучше. Пусть видит вспыльчивого, несколько жадноватого князя — выскочку, обиженного на своего бывшего сюзерена и мечущегося в поисках нового пристанища, где его таланты «будут оценены по достоинству».
М-да уж. Ладно. На некоторое время я защищен от попыток французов затащить меня в подданные их христианнейшего короля, и это уже хорошо. Но терять время больше нельзя, надо форсировать события, иначе вцепятся господа дипломаты бульдогами, и черта с два от них отделаешься…
Придя к такому решению, я поднялся в кабинет и, еще раз отсмотрев список специалистов с Руси, давших согласие на работу в Нордвик Дан, заверил его своей подписью, после чего, вложив бумагу в один конверт с добрым десятком документов, запечатал письмо. Вовремя…
— Виталий Родионович… — Постучав и получив разрешение войти, на пороге показался Грег. — Ваше распоряжение исполнено. Билет в первый класс до Вены. Поезд отправляется в следующий понедельник в четыре часа пополудни.
— Замечательно. — Я кивнул Грегу и указал на конверт. — Это письмо необходимо отправить в ближайшее время. Сегодня уже поздно, а вот завтра с утра…
— Я отнесу его на почту, мессир. — Дворецкий взял письмо и, вложив его во внутренний карман своего сюртука, выжидающе уставился на меня.
— Кофий, Грегуар. Кофий. — Вздохнул я и развел руками. — И еще одно. Меня ни для кого нет. Это ясно?
— Совершенно. — Невозмутимо кивнул Грег и, выйдя из комнаты, аккуратно прикрыл тяжелые створки высоких двойных дверей. Вот и славно…
Поезд привез меня в здешнюю столицу вальса и оперы, точно по расписанию. Так что, промозглым октябрьским утром я шагнул на перрон Глоггницера, или как, стало принято его называть после недавней перестройки, Южного вокзала.
И снова привокзальная площадь, экипажи и фыркающие лошади, время от времени встряхивающие головами так, что водяная пыль долетает даже до сидящих на облучках извозчиков. Впрочем, те, похоже, уже вовсе не обращают внимания на такой незапланированный душ. Морось пеленой затянувшая город давно вымочила их насквозь.
Поежившись под пронизывающим ветром, я поднял ворот пальто и, быстрым шагом преодолев расстояние от здания вокзала до края тротуара, забрался в первый попавшийся экипаж.
— В «Империал». — Услышав распоряжение, извозчик хлопнул задвижкой «слухового» окошка и в следующую секунду экипаж, мягко качнувшись, тронулся с места.
Выбранная мною гостиница, несмотря на громкое название, была довольно скромной, а название ее произошло от того, что еще в позапрошлое царствование, сеть этих небольших отелей разбросанных по всем городам Острейха, принадлежала императорской фамилии. Не один Государь пополняет свою кубышку подобным образом, как оказалось.
Узнал я это, равно как и собственно название самой гостиницы, во время короткого разговора со сторожем, что следит за квартирой в Инсбруке. И отзывался он о бывшем бизнесе императоров весьма лестно. Вот, заодно и проверю, так ли уж прав сей господин…