Орк рассмеялся. Хрипло, но столь уверено, сколь позволяло его неудобное положение в тисках Пиила.

- Хан никого не боится,- ответил посол, когда император его отпустил.

Невольно он стал потирать зудящую после небольшого удушения шею, но улыбка с его лица не сходила ещё долго.

- А теперь поговорим по делу, посол Уру-Тул. Жалуйся, что не так в твоих краях?- начал уже деловой разговор Пиил.

- Бескрылые чайки, чтоб их по степи табун носорогов гнал,- начал, не фильтруя речь, назначенный ханом на почётную для людей, но презираемую воинствующим народом должность орк,- так вот, они сунулись на земли, принадлежащие доблестному хану, да…

Пиил прицокивал, качал головой и всем своим существом поддерживал переживающего за гармонию на землях своего народа орка.

Бескрылые чайки, как выражался посол, были степными братьями своего горного рода. Дети Холи. Люди. И птицы. Народ, что, как гласят легенды, спустился с небес, чтобы даровать всему живому на земле дух той, истинной свободы. Но всё ложь. Прошли те годы. И когда-то великий народ, рассекавший крылами кромку небесного свода, ныне обмельчал. Сухой, ломкий стан, вытянутое, осунувшееся лицо, впалые глаза молочного цвета. Крылья. Которых нет. Хотя, конечно, это не так, и у общин, живущих на Остревых пиках, крылья есть. Они даже летают с завидной регулярностью. Но те Дети Холи, что слишком буквально приняли возложенную на них миссию, давно потеряли ту мощь, теперь им крылья служат только воспоминанием о былом величии. Были ещё одни, о которых не принято упоминать. Проклятые. Да, богиня, что наказала быть свободными, этой же свободы и лишила самых ретивых. Тех, кто возжелал вернуться на первородину – небо. Обескрыленные. Как напоминание о своём роде, только небольшие горбинки на спинах. Ныне, подобно тёмным эльфам, они живут в подземельях да в сказаниях, так как редко их увидеть под солнцем удаётся простому смертному.

Так что там за вопрос? Дети Холи. Что в степи. Для Пиила этот вопрос распри между крылатым народом и орками за земли возникал чуть ли не ежеквартально. Как сезон посадок, охоты, снятия урожая, зимовья, не важно. Всегда придёт достопочтимый Уру-Тул с кипой дубликатов договоров, хартий, манифестов да начнёт возмущаться. Здесь пересекли бескрылые чайки границу. Здесь увидели их с погона. Здесь услышали их писклявый голос пьяные после праздников табунщики.

Пиил изрядно подустал от круговерти вопросов за те десять лет, что на посту посла ханства был Уру-Тул.

Так и сейчас он искал выход из своего положения.

В мгновение, когда лучи восходящего солнца коснулись противоположной стены, сокрытой в гобеленах с историческими событиями стены, двери вновь с грохотом распахнулись.

«Спасение»- подумал император.

«Бестактность»- возмутился посол.

Под разряды фанфар и протяжный стон труб, завершая невероятную серию кульбитов флягом, в зал ворвался шут.

- Время веселья, мусье!- с сарказмом, присущим людям его профессии, отозвался шут.

Следовавший за ним оркестр из пары барабанщиц, трёх трубачей и саксофониста рассредоточился по всему залу, создавая эффект вовлечённости присутствующих в круговорот мелодии. Беззаботной. Дикой. Дерзкой. А от того живой.

Шут, парниша лет пятнадцати, ещё не начавший бриться, на голове - потешная шляпа с тремя бубенцами, сам он в разноцветном, многозаплаточном камзоле, обутый, на первый взгляд, в неудобнейшие туфли с длинным, закрученным носком, а на деле акробатические сапожки с низкими бортами да поверхностно приделанными для создания эффекта массивности тряпками и вставками.

Уру-Тур его ненавидел. Орк сам не знал почему, но то, как часто скоморох, чьего имени не знал никто при всём императорском дворе, да, наверное, и во всём Союзе Семи Свободных Рас, вмешивался в столь важные для ханства вопросы… Трясло его явно, он этого не скрывал.

Пиил сразу же переключился на шута, давая понять послу, что вопрос с нарушением границ отложен до следующего визита.

Как же так, день только начался, император ещё не успел насладиться утренним шоу, а тут его уже нагружают какими-то важными, требующими досконального расследования вопросами. Непорядок. Орк только развёл от безысходности руками. Через минуту его в зале уже не было.

Но зато был шут.

- Ты не представляешь, как вовремя,- с благодарностью произнёс император так, будто говорил не с ровней – другом.

- Кухарки нашептали, что во дворец влетел странный орк, будто даже образованный, что странно для их народа. Тогда я понял, что нужно спасать ваше величество от подобной смеси.

Его бодрости можно было позавидовать, чего не сказать о членах пришедшего вместе с ним оркестра. Их сдерживало от немедленного свержения в сон только присутствие, пожалуй, самого влиятельного человека во всей Конфедерации.

Шута же разница в сословии и возрасте, казалось, забавляла. Он продолжал кружиться-вертеться.

Разбросанные по полу листы взметались ввысь в такт отбиваемому шутом ритму. Пиил тщетно пытался их собрать в кучу. Казалось, у такой фигуры должны быть слуги и лакеи для подобных занятий. Но нет. Тут вставали несколько крайностей. Так, например, император не любил, когда кто-то трогает его беспорядок – удобнее работать в подобном хаосе, видите ли. Во-вторых, возникал вопрос о трудовых договорах, обеспечении пенсионных выплат, а так как Союз переживает не самые светлые для себя времена, ведь экономика только-только начала налаживаться, то растрата бюджета на подобные мелочи была расточительством.

Но убраться Пиилу не дали. Дверь вновь, уже в третий за это утро раз, отворилась. С грохотом. Эхо заглушило барабаны. Оркестр по быстрому пасу шута замолк.

Сгорбившийся в три погибели на полу император выпрямился.

В зал вошёл Калир.

Тогда как все восхищались добротой и проницательностью императора, этого человека боялись. Военный советник венценосца, мастер Сил. Его методы жестоки. Предсказуемы. А от того не менее эффективны. Один из тех, на ком держится законность в Конфедерации. Официально первый после императора на всех землях Союза Семи Свободных Рас. Только мало кто знал, что на деле он второй – первым является загадочный лидер теневой канцелярии, мастер Дел. Именно из-за этого Калир был столь дерзок в решениях и нагл в действиях. Он пытался подняться выше того, кого никогда не видел.

Сам он, в свой седьмой десяток лет, не терял сноровки, был столь же быстр, ловок, силён, как и в молодости, а в остроте ума ему позавидует иной стратег. И был он столь же широкоплечим, как и раньше, с волевым подбородком, скрытым двухдневной щетиной. Пусть собранные в пучок на затылке волосы седы, а дома ждут внуки – он ещё способен взять приступом не одну крепость.

- Что случилось, Калир?

Приёмные часы у императора начинались после обеда. Как же, не было и дня, чтобы какое-нибудь обстоятельство не испортило утренний покой. А если в такую рань появлялся военный советник, то Пиил, наученный горьким опытом, ждал большой беды.

Калир махнул рукой, прогоняя из приёмного зала шута с оркестром, а когда они вышли - ну или он решил, что вышли - то заговорил:

- У нас проблемы.

- Это я уже понял. Давай сразу к делу.

Советник пожевал щёки и продолжил:

- Один из посёлков у Солёного озера подвергся нападению вампиров. Никто не выжил. Требуется срочное вмешательство.

- Что?! Седлать моего коня! Будить магов! Выдвигаемся немедленно.

Уже на улице, начавшей прогреваться первыми лучами летнего солнца, император Союза Семи Свободных Рас подумал: «Вот вам и доброе утро».

Глава 2. Ужас ночи.

Вы когда-нибудь играли с судьбой?

Нет, не то, чтобы проснуться на час раньше, чтобы сделать приятное любимой жене в кои-то веки. Я про азарт. Когда ты на грани. И только твоя чёртова удача способна изменить всё. Пан или пропал. Аверс ли, реверс. Триумф да фиаско.

Кто готов поставить на кон всё? Кто готов выставить богам саму душу? Сыграть в кости с самой Аей.