Взбежав на лестницу, Николай сообразил, что пытается укрыться именно от этого сердитого звука.

Опять позвонили, и Николай побежал дальше вверх.

Когда он был уже на галерее, позвонили в третий раз. Он остановился и посмотрел вниз на прямоугольник двери, который был все-таки темнее вечера, заполнившего холл.

Кто-то вставил ключ в замочную скважину. Николай быстро присел, спрятавшись за перилами. В дверь вошли, женский голос спросил:

— Ты уверена, что никого нет дома?

Другой голос, тоже женский, ответил:

— Мы же с тобой все проверили! Лидия сказала, что едет на совещание, которое кончится не раньше одиннадцати. Николай на хоккейной тренировке. А Максим, как всегда, в отъезде.

Тренировка! Николай совсем забыл про нее.

— Но…

— Видишь, какая темень? Наверное, не боятся грабителей. А напрасно: у них такая дорогая мебель, антиквариат, картины.

— Да уж мне ли не знать, что у них есть!

«Вера и Эллен», — Николай вздохнул с облегчением. Невестки матери. Однако продолжение их разговора ему решительно не понравилось.

— А вдруг кто-нибудь из них все-таки вернется и обнаружит нас здесь? — спросила Эллен.

— Нам слишком много известно об их делишках, чтобы они посмели обвинить нас в краже.

— Где надо искать?

— Прежде всего в святая святых — в кабинете Максима. Свет лучше не зажигать.

О чем это они говорят?

Николай был уверен, что отец не давал им ключа от дома. Максим строго следил, чтобы ключи были у сына, у Лидии и у него самого. Три запасных ключа лежали в ящике на кухне. И Максим часто проверял, на месте ли они.

Вера и Эллен скрылись в кабинете. Николай прошел по галерее, радуясь, что толстый ковер заглушает его шаги. Спустился вниз. Двадцать ступенек. Он всегда считал их, когда спускался или поднимался. Не мог избавиться от этой привычки.

Внизу он быстро скользнул в темноту под лестницей, совсем забыв о стоявшем там старинном столике. К счастью, он лишь чуть-чуть задел столик рукой — слабый звук был похож на вздох. Николай замер от страха, но Вера и Эллен ничего не заметили.

Дверь в кабинет была прикрыта не плотно. Рядом с ней стояло старинное кресло. Лидия всегда жаловалась, что оно стоит не на месте, но Максим настаивал, чтобы кресло стояло именно там.

— Мне в нем удобно думать, — говорил он всегда.

Николай прокрался мимо двери и присел за креслом на корточки. Теперь ему было слышно, о чем говорят в кабинете.

— Как думаешь, где он прячет ключи от ящиков письменного стола? — спросила Вера.

— Однажды он хвастался, что у него есть тайник, который невозможно найти. Тоже мне хитрец! Главное, чтобы никто не пришел.

— Не понимаю, чего ты так нервничаешь? — сказала Вера. — Нельзя допустить, чтобы Лидия с Максимом получили все, а мы ничего.

— Дело не в этом…

— Ты вспомни, Дитер всегда говорит, что Лидия любого обведет вокруг пальца, если ей это выгодно. А он зря не скажет, ты знаешь, ведь он твой муж.

— Патрик тоже ей брат, но от него я не слышала ничего подобного, — жалобно сказала Эллен.

Вера холодно засмеялась.

— Может, Дитер кое-что утаивает от тебя, так что не будь растяпой сама. Я, например, про Патрика все знаю.

— Патрик не…

— Давай не будем терять времени. Патрик сидит в машине и, конечно, задержит Лидию и Николая, если они вдруг появятся. Но надолго его не хватит.

Николай слышал, как они передвигают что-то на письменном столе, шарят на книжных полках.

— А что мы должны искать, если найдем ключ? — спросила Эллен. — Неужели ты думаешь, что он станет держать дома драгоценности?

— Скорей всего, Их у него вообще нет. Они у Флоринды. Эта старая ведьма не желает расставаться со своими камнями.

— Тогда что же мы ищем?

— Во-первых, ключи, а во-вторых, письма, документы, что угодно, что может бросить тень на Максима. Мы должны любым путем заставить его поделиться с нами этими драгоценностями. Я уверена, что их истинную стоимость нельзя даже выразить в цифрах.

Николай не мог больше их слушать. Вера никогда не была такой злой, как сегодня. Он не хотел оставаться в доме, пока здесь хозяйничали эти женщины. Пусть лучше не знают, что он слышал их разговор.

Если Патрик ждет их в машине возле дома, надо выйти черным ходом через кухню. Николай бросился на кухню, схватив по пути куртку и сапоги. Зажечь свет он не решился.

Он долго и безуспешно пытался натянуть на себя куртку, пока не сообразил, что надевает ее наизнанку. С сапогами задержки не было. В кухне он налетел на стул, и тот с грохотом опрокинулся. Не обращая внимания на то, что Вера и Эллен могут услышать его, Николай повернул ключ и выскочил на крыльцо.

В лицо ударил мокрый снег. Николай зажмурился и пожалел, что забыл взять шапку. Щурясь от ветра, он осторожно выглянул из-за угла на улицу. Никого. В десяти метрах от калитки стоял красный «оди» Патрика. Сидит ли Патрик в машине, Николай не видел.

За домом было темнее, чем на улице. Николай вспомнил ангела., прошедшего здесь в сумерках. Сейчас он уже не сомневался, что видел его на самом деле, и даже испугался, что этот высокий ангел с горящим взглядом и огненным мечом снова появится в саду.

Николай побежал через сад, скользя на мокрой траве. Два раза он чуть не упал, а на третий не удержался и со всего маху шлепнулся на землю. Штаны сразу промокли. Ему стало холодно и противно.

Он не успел дойти до ограды, как снег на волосах и на лице уже растаял и за воротник потекли ручейки. Шарф он забыл дома.

Николай перелез через изгородь и вздохнул с облегчением при виде освещенного дома соседей. Их сады разделял узкий проход. Николай выбежал на улицу. Фонари светились, словно маленькие луны. В их лучах летящий наискось мокрый снег был похож на стрелы. На белом покрове тротуара еще не было видно никаких следов, но мостовую уже исчертили черные полосы от колес.

Николаю хотелось с кем-нибудь поговорить.

Он побежал по улице. Из-под сапог летели брызги. Мокрые волосы стали тяжелыми. Он стряхнул с себя снежную шапку.

В телефонной будке горел красный свет. Николай знал, что Флоринде можно позвонить в любое время. Он распахнул дверцу. К счастью, автомат был исправен. Николай с облегчением услышал гудок. Он так спешил, набирая номер, что ошибся, и ему пришлось набирать его заново. На двух последних цифрах его рука замерла.

Что он скажет Флоринде?

Про ангела? Про Веру и Эллен? Все это звучало неправдоподобно. Николай медленно повесил трубку на рычаг и вышел из будки.

Глава 13

Светловолосый быстро и бесшумно вошел в палатку. Дай-Ши узнал его по движениям и едва слышной одышке.

Он остановился, не проходя в глубь палатки.

— Почему не разведен огонь? — резко спросил он. — Тебе не принесли есть и пить? Никто не заходил к тебе?

Дай-Ши невольно улыбнулся в темноту этому внезапному проявлению заботы, но ничего не сказал.

Светловолосый вышел и что-то крикнул своим людям. Его голос был хорошо слышен, несмотря на негромкое блеяние встревоженных коз, лай собак, далекие взволнованные выкрики.

Вскоре в палатку вошли двое.

Один принялся разводить в очаге огонь. Отсветы сердитых языков пламени заиграли на медном сосуде, который стоял на полу, на мече, небрежно прислоненном к креслу с высокой спинкой. Странно, что светловолосый решился оставить здесь меч.

Зажгли фонарь, висевший на стене палатки, его белый свет смешался с красноватым светом костра. Второй слуга отомкнул замок на цепи, которой Дай-Ши был прикован к деревянному чурбаку, и вывел его из палатки.

Холодный северный ветер обрушился на Дай-Ши. Он вздрогнул, хотя давно привык к внезапным переменам погоды, сильному ветру и неожиданным переходам от тепла к холоду. Его страж заметил это и засмеялся. Дай-Ши потупил голову, ему не понравилось, что чужестранец разгадал его мысли.

Он не успел осмотреться, чтобы понять причину тревоги и беспорядка, царивших в этот день в лагере. Страж быстро свернул с ним за палатку и увел его в степь, где пронизывающий ветер с воем стал рвать тонкую одежду Дай-Ши. Но теперь Дай-Ши был уже готов к этому и встретил ветер, не съеживаясь, чтобы сохранить тепло. За кустами он справил нужду, пытаясь забыть, что в двух: шагах от него стоит страж.