И тут же перед ним возникла пожилая, невысокая женщина с седыми волосами, заплетенными в косу. Она была худая, бледная и походила на соплеменников Дай-Ши.

Женщина улыбнулась ему и огляделась по сторонам.

— Наконец-то мне это удалось, — сказала она. — Ты Дай-Ши? Я не ошиблась?

Он кивнул и ждал, когда она заговорит снова, хотя заранее знал, что она скажет.

— В моей семье все были Проходящими сквозь зеркало, но у меня это получилось впервые…

— Ты ведь не жрица из храма лунного полукружия? — осторожно спросил Дай-Ши, еще не веря, что оказался свидетелем, как кто-то прошел сквозь зеркало.

Она покачала головой.

— Нет. Я пришла издалека. В моей семье были и русские, и монголы, но родилась я на севере, в Норвегии. Много лет я пыталась найти путь к тем силам, которыми природа наделила меня. И наконец нашла. Я увидела тебя в своих зеркальных осколках и поняла, что надо спешить.

Сердце Дай-Ши учащенно забилось.

— Ты… Ты знаешь, где находятся камни? — хрипло спросил он.

— Нет, не знаю. Правда, когда-то у меня было ожерелье с камнями, которые назывались царскими. Мне его подарила мать на свадьбу, и я взяла его с собой, когда поехала в Россию. Однако его у меня украли. И я много лет безуспешно пыталась найти его.

Дай-Ши выпрямился и с укором посмотрел на женщину.

— Какое горе! — воскликнул он. — Легкомысленная ты женщина! Обладать этими бесценными камнями и не сберечь их!

Дай-Ши разволновался. Он пытался взять себя в руки, но встреча с Проходящей сквозь зеркало и ее сообщение потрясли его.

— Это ты в последние дни пыталась пробиться сюда? — спросил он.

Она кивнула, и на лице у нее заиграла робкая улыбка.

— Да, я приложила к этому немало усилий, то и дело попадала в другие места.

Поверь мне, очень трудно найти правильную дорогу. Мне это удалось не сразу.

— Как тебя зовут?

— Идун. Это не монгольское имя.

— Откуда ты знаешь мой язык?

— Я учила его больше сорока лет.

— Ты знаешь, кто держит меня в плену?

— Нет.

За стеной палатки послышались шаги. Вновь зазвенело стекло, и женщина исчезла.

Дай-Ши остался один. В палатку никто не вошел, но и женщина больше не вернулась.

Глава 21

В своих храмах Олим и Алия рассказали жрецам, в какой опасности находится луна. Их слова были встречены гробовым молчанием. Смысл слов не сразу дошел до жрецов.

Собственному свету луны угрожает опасность?

Кто-то из служителей храма обладает даром проходить сквозь зеркало? Даром, о котором каждый тайно мечтал?

И наконец, самое невероятное: подтвердилось то, о чем говорили древние рукописи. Многие считали прежние сообщения о Проходящих сквозь зеркало просто легендами, красивым вымыслом, прославлявшим луну. Значение легенд не умалялось от этого, но они представлялись недостижимой мечтой.

Всех охватила тревога: может, и другие легенды тоже содержат истину? И тогда в мире можно ждать самых невероятных чудес?

Тревогу сменил страх: что же теперь ждет луну и ночь, людей, море и землю?

Олим и Алия, как могли, отвечали на все вопросы. Элиам было не по себе, когда она стояла рядом с Алией перед девяноста восемью служительницами женского храма.

Она не отрывала глаз от каменных плит, но чувствовала, что все смотрят на нее — Алия только что сообщила им об ее редком даре.

Алия говорила и о том, что сказанное в древних рукописях подтвердилось, а значит, необходимо хранить свою историю и нельзя сомневаться в правдивости легенд. Ибо нет различия между действительностью и мечтой. Им всем оказана особая милость — они свидетели того, как третий раз в истории их храма среди них появился Проходящий сквозь зеркало.

— Элиам откроет нам этот путь, и мы попадем туда, где сейчас находятся семь царских камней. Мы все пойдем вместе с ней, чтобы помочь ей найти камни. После восхода луны вам сообщат, когда нам предстоит пройти сквозь зеркало.

У Элиам потемнело в глазах. Пол закачался под ногами, и она испугалась, что сейчас упадет. Поблескивавшие каменные плиты колыхались, как волны. Первый раз она подняла глаза и встретилась взглядом с Люгой, но тут же отвернулась.

Алия ответила на все вопросы служительниц храма, и теперь им оставалось ждать только восхода луны.

Служительницы расступились перед Элиам и образовали длинный коридор. Она растерянно остановилась, но Алия тихонько подтолкнула ее вперед. Элиам быстро прошла мимо всех служительниц, еще недавно она была равной среди них, но теперь между ними пролегла невидимая граница.

В своей комнате она присела на край ложа, взгляд ее был устремлен в пространство.

«Мне не следовало поддаваться зову луны, — думала она. — Теперь бы я вместе со всеми закончила школу. Алия, конечно, согласна со мной, но не признается в этом. Если б я закончила обычную школу, может, лунный свет погас бы во мне. Теперь же уже никогда не будет, как раньше. Я никогда не буду только одной из всех. И мне придется заменить Алию, когда ее не станет».

Она подошла к полукруглому окну, глядевшему на темно-коричневую равнину, залитую солнцем.

Я не хочу быть верховной жрицей. Я не просила себе этого дара. Я не хочу быть Проходящей сквозь зеркало.

Рыдая, она упала на постель, не заботясь о том, что ее могут услышать. Но никто не вошел к ней, никто не прервал ее рыданий. Она не видела никого до самого вечера.

Когда луна прошла над первым каменным столбом, к Элиам постучала Алия. Элиам давно перестала плакать. Она немного поспала, и тело ее налилось тяжелым покоем. Но глаза были воспаленные.

В полукруглое окно лился серебряный лунный свет.

— Нынче вечером, Элиам… Так говорят лунные знаки и тени от монолитов.

— Сегодня вечером… — дрожа прошептала Элиам. — Но я не могу… Я боюсь… Я даже не знаю, что надо сделать, чтобы зеркало открылось.

Алия присела на низкую табуретку.

— Ты вообще ничего не должна делать. Все сделают живущие в тебе силы. Необходимо только одно.

— Что же?

— Там, куда ты пойдешь, тебя должна ждать перед зеркалом та женщина. Вы вместе откроете этот путь.

— Она тоже Проходящая сквозь зеркало?

— Не обязательно, но в ней может быть скрыт этот дар. И ее зеркала тоже должно быть посвящено луне. Их в мире немного, — и Проходящих сквозь зеркало, и лунных зеркал. — Алия встала. — Надо идти, Элиам. Пора сказать служительницам, когда мы пойдем.

— Я не смею. — Элиам тоже встала.

— Мне бы хотелось сказать то же самое, — прошептала Алия. — Но кто же тогда нас заменит?

Элиам пошла за ней по коридору в главный зал храма.

Николай проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. В комнате было темно. Он испугался, но тут же услышал шепот отца:

— Проснись, Николай!

— Что случилось?

— Я хотел спросить, не знаешь ли ты, где мама?

— Не знаю.

— Ее нет дома, а уже почти пять утра.

— Как нет дома? — растерялся Николай. — А ее чемоданы?

— Стоят у нее в комнате. Она говорила тебе, что собирается уезжать?

— Нет. Я не знаю, почему там оказались эти чемоданы.

— Только бы с ней ничего не случилось. — Отец выпрямился, он был одновременно и сердит, и напуган. — Почему она не оставила записки? Почему не позвонила, что задержится? Так страшно, когда ничего не знаешь.

Николай сел в кровати и подтянул одеяло к самому подбородку. Он смотрел на отца невидящими глазами. Отец стоял в темноте, и у него не было ни лица, ни рук, ни туловища — смутное пятно на фоне раннего утра. Только голос его звучал отчетливо, но он принадлежал не тому человеку, которого Николай привык видеть днем или в сумерках. Интересно, какой отец, когда спит?

— Я… Я слышал, как вы ссорились, — сказал Николай.

— Ссорились? — удивился отец. — Ах да! Так ты все слышал? Ты не спал? Николай тихо вздохнул. А сам отец в детстве всегда спал по ночам? Николай сомневался в этом, Флоринда кое-что рассказывала ему.

— Мы вовсе не ссорились, — сказал отец. — Просто я сглупил…