— Желаю успеха в поиске и укрощении несуществующего спутника, коллега, — произнес командир американского космического корабля по радио.

Хотя командиру советского космического корабля на понравился тон, он деликатно ответил:

— Всего доброго, мягкой посадки.

— И все-таки, коллега, число тринадцать нехорошее число, — не успокаивался тот.

— Ничего, я не суеверный.

В то время, как «Астронавт-5» тщетно смотрел на то место сетки экрана, где по последним расчетам должна была появиться белая искра, свидетельствующая о наличии тринадцатого спутника, из центра управления космическими полетами на Земле задали по радио вопрос:

— Нет ли нарушений в работе систем корабля?

— Судя по показаниям автономного автоматического пульта, все системы корабля работают исправно.

— Тогда почему до сих пор не запеленгован тринадцатый спутник?

— Радиолокация находится в рабочем режиме, но пеленгации не происходит по неизвестной причине.

— Еще раз проверьте возможности радиолокатора. Дайте данные о пролетающем сейчас над Новосибирском пассажирском самолете.

— Слушаюсь. Пассажирский самолет летит на высоте десяти тысяч метров со скоростью — 900 км в час. Сейчас расстояние между Новосибирском и самолетом— 100 километров. Параметры самолета нужны?

— Нет, необязательно. Действительно, радиопеленгатор работает исправно. Но все-таки непонятно, почему он не пеленгует тринадцатый спутник. В чем может быть причина?

— Возможно, объект, который мы называем тринадцатым спутником поглощая радиоволны, не возвращает их обратно. Поэтому запеленговать его невозможно.

— Ваше предположение совпало с мнением ученых. Нас интересовало, как вы оцениваете ситуацию.

— Внимание! Сейчас перед предполагаемым местом нахождения тринадцатого спутника будет выстрелено большое количество кристаллов охлажденного кислорода. Через семь минут начинайте пеленгацию.

Вышедшая в космическое пространство ракета, похожая на огромную огненную колонну, на заданной высоте освободилась от кристаллического кислорода и повернула обратно к Земле.

«Астронавт-5» вел наблюдение по экрану за местом нахождения черного объекта. Перед образовавшейся оболочкой кристаллического кислорода поверхность экрана локатора была заполнена мельчайшими блестками. Это радиоволны отражались от кристаллов кислорода. Вдруг на экране образовалась маленькая черная дыра. В этом месте радиоволны не отражались, а чем-то поглощались.

«Астронавт-5» сразу сообщил центру, о происходящем на экране.

— Несветящийся участок на экране, очевидно, и есть тринадцатый спутник. Так как он поглощает радиоволны, то участок экрана в этом месте не светится.

— Идите на сближение к объекту, — последовала команда из центра.

Несмотря на все старания, «Астронавту-5» не удавалось приблизиться к так называемому тринадцатому спутнику. Под воздействием внешней силы корабль скользил то вверх, то вниз. К тому же все больше истончалась и скоро должна была превратиться в газ кристаллическая оболочка, которая позволила точно запеленговать тринадцатый спутник. За короткое время надо было найти другой выход.

— Попробуйте применить лазерный луч. Результат сообщите, — дал указание центр.

«Астронавт-5» выполнил приказ центра. Тоньше волоска и острее иглы луч лазера. Не нарушив темноты космоса, он прошел сквозь тринадцатый объект и протянулся дальше в сторону Земли. Медленно перемещавшееся по экрану черное пятно вздрогнуло и двинулось, увеличивая скорость, по направлению лазерного луча к Земле, затем вовсе исчезло из поля действия локатора.

После приземления «Астронавта-5» ученые снова и снова возвращались к загадке тринадцатого спутника, названного в дальнейшем тринадцатым объектом, которую не могли прояснить ни данные приборов, ни рассказы экипажа космического корабля.

ЖИВОЙ ПРИЗРАК

Наступила середина июля. Погода была жаркая, сухая. Особенно это чувствовалось в степи. Солнце стояло над головой. Степь казалась притихшей, все живое попряталось от зноя. Ничто не нарушало естественного вида окрестностей, кроме построенного за колхозной бахчей в пяти-шести километрах в пустыне от Каракумского канала высокого навеса.

Вид навеса говорил, что строил его человек хозяйственный и заботливый. Концы шестов навеса ровные, одинаковой толщины, гладко обструганы. Обнесенные вокруг шестов камышевые щиты были сплетены туго, ни один стебель не торчал. Верхние щиты были еще и брезентом покрыты. Словно сооружение, построенное для жилья. Рядом днем и ночью журчал небольшой арык.

Каландар, лежавший под навесом на жесткой для прохлады подстилке, неотрывно смотрел наружу через щелку на уровне своих глаз. Ему хотелось без остановки бежать за стремительно несущейся водой, которая словно омывала и приглаживала зеленую траву. Но он думал, что дедушка его будет ругать, если он выйдет в степь.

Каландар жил с отцом и матерью в городе. На летние каникулы он, как всегда, приехал в гости к жившим в ауле дедушке и бабушке, чтобы помочь им присматривать за скотом и ухаживать за огородом. Ему исполнилось пятнадцать лет, и многие работы уже были ему под силу. С черными, словно нарисованными углем, бровями, большими глазами, редкими короткими усиками, немного рано показавшимися над уголками рта, довольно складный и бойкий, Каландар казался старше своих лет. Несмотря на это, дедушка и бабушка не хотели, чтобы он работал. Достаточно, чтобы он резвился и играл на наших глазах, был весел и здоров, говорили они. Для этого была причина. Мальчик был единственным оставшимся в живых внуков после смерти других детей. Поэтому дедушка, следуя приметам, назвал его Каландаром. И объяснял, что только поэтому к внуку не пристает никакая болезнь.

Дедушку Каландара звали Ёлбарсом. Ему перевалило уже за семьдесят. Это был крепкого, плотного сложения человек с белой до синевы бородой, ниспадавшей на грудь. Он работал в колхозе с его основания и был самым уважаемым яшули в ауле. Только последние четыре-пять лет он ухаживал за колхозным огородом и сторожил его.

Из-под навеса Каландар посмотрел в сторону дедушки, который метрах в пятидесяти от него пропалывал на грядке лук. Спадавшие на плечи кудри дедушкиной черной шапки ритмично шевелились. Иногда он вынимал из своей шапки белый платок и вытирал пот с лица и шеи.

В правлении колхоза ему иногда говорили:

— Дедушка Елбарс, чем так уставать, отдыхал бы ты лучше дома.

Дедушка Елбарс сердился на такие слова и уверенно отвечал:

— Придержите этот совет для себя. Я не для вас на огороде работаю, а для народа.

— Дедушка, вы нас не понимаете. Мы заботимся о вашем здоровье, в ваши годы это тяжелая работа, — говорили ему.

— Знаете, дети,— улыбался дедушка Елбарс, немного смягчаясь, но все-таки настаивая на своем. —Труд никогда не вредит здоровью человека. Это правда, мой стремянной — это труд. Если соленый пот не катится со лба и не падает в дерн, у меня нет ни настроения, ни аппетита.

То, что дедушка, несмотря на обжигающую жару, не возвращался в тень навеса, а полол лук, удивляло Каландара. Ему велел до спада жары лежать в тени, а сам, несмотря на солнцепек, вырывает на грядке сорняки.

— Почему я не должен помогать дедушке, — подумал про себя Каландар, и сразу вскочил с места.

Как только внук подошел к нему, дедушка Елбарс выпрямился и, снимая куски земли с серпа, сказал:

— Эй, глупыш, иди в тень. Эта жара прошибет тебя насквозь.

— Не жара сквозь меня, а я сквозь жару пройду, дедушка. Я приехал к тебе, чтобы помочь, а ты не даешь мне работать. Следующим летом я поеду в лагерь, а не к тебе, если так.

— Не уезжай так далеко, не покидай старого дедушку, сынок. Подойди поближе. Смотри, как твой дедушка будет полоть.

— Нет, я не хочу смотреть, я тоже буду полоть лук.

— Для тебя еще нет серпа, сынок. Завтра закажу мастеру. Сегодня будь зрителем.

Дедушка Елбарс продолжал работать. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, он ловко орудовал в густо растущем луке. Трудно было следить за тем, как удалялся в землю серп и как выкорчевывались сорняки. По мере очищения грядок лука от травы, старик медленно продвигался вперед. Удивительно, что при этом он не повредил ни одного из росшего плотно друг к другу лука.