Правда, в плане Сакамото предполагалось, что в дополнение к правительству будет образована еще некая структура для управления государственными делами в виде двух палат, верхней и нижней, как в Соединенных Штатах. Гото собирался намекнуть Ёсинобу, что он вполне мог бы стать во главе этого двухпалатного образования и, таким образом, почти полностью сохранить свое политическое влияние. Ведь что может новое правительство, не имеющее ни территории, ни денег, ни людей, ни армии? Оно может только пойти на поклон к семейству Токугава, которое со своих земель в восточной Японии получает четыре миллиона коку риса, к семейству, у которого несколько десятков собственных военных кораблей и своя армия численностью до ста тысяч человек. Не так ли?
Ёсинобу же вообще считал, что передача власти создаст проблемы только самому императорскому двору. Он хорошо знал нравы двора и придворных, и уже предвкушал, как они будут копошиться в этом болоте. Конечно, Ёсинобу допускал, что в план Тоса в последний момент могут быть внесены какие-то поправки, но считал, что они уже не изменят общей картины. «Во всяком случае, – убеждал сёгун своего вассала Итакура, – сейчас самое время согласиться с этим планом и тем самым ослабить позиции Сацума». У Итакура уже не было сил возражать господину, и он принял его доводы.
Оставались чиновники бакуфу. Ёсинобу решил, что он сам с ними встретится, сам им все разъяснит и добьется их согласия. Собственно, Итакура и обратился заранее к Ёсинобу с «нижайшей просьбой заняться этим делом», поскольку прекрасно понимал, что самому его не осилить. Причина была проста: если бы вассал сёгуна начал предлагать отстранить сёгуна от власти, то его бы настигла быстрая и неминуемая смерть. Да и ораторскими способностями Итакура не блистал, так что ему просто не оставалось иного выхода, кроме как обратиться за помощью к лучшему оратору страны.
В ответ на его просьбу Ёсинобу поначалу удивленно вскинул брови, но согласился все объяснить сам. Все-таки удивительный это был человек! С одной стороны, своими руками собирался похоронить сёгунат с его трехсотлетней историей, с другой – не удосужился выразить в связи с этим печальным событием хоть малейшие проблески чувств. Сёгуном двигали отнюдь не сентиментальные чувства, а радостное возбуждение совсем другого рода: сейчас он сам, во всю силу своего красноречия, будет разъяснять своим вассалам свой план, будет подчинять их своей логике!
Ёсинобу, конечно, не знал, в каких словах отзывался об этой черте его характера Мацудайра Сюнгаку. А тот говорил: «У него только один недостаток – все делает сам. Остальных как будто и не существует!»
Двенадцатого числа десятого месяца (7 ноября 1867 года) Ёсинобу пригласил всех высокопоставленных чиновников бакуфу собраться в Большом зале замка Нидзёдзё в Киото. Теряясь в догадках о том, чтобы это все значило, чиновники, затаив дыхание, ждали, когда на отведенном для него возвышении появится правитель.
Ёсинобу сначала зачитал послание о возвращении власти императору, а потом попытался пустить в ход все свое красноречие. Однако на этот раз он говорил с трудом и исключительно витиевато:
– Без этого у нас нет никаких перспектив…
– Это единственный путь спасения славного дома Токугава…
– Есть сведения, что некие банды заговорщиков вынашивают планы восстания против бакуфу. Но нас не запугать! Мы готовы ко всему, у нас хватит сил их разбить. И мы не позволим беспорядкам выплеснуться на улицы императорской столицы!..
– Есть люди, которые хотят сохранить существующую ситуацию. Но это вряд ли получится. Даже для поддержания нынешнего положения вещей нужна гораздо более глубокая реформа, нежели простая передача власти… Но наши возможности ограничены. Так, например, умом я понимаю, что нужно уничтожить нынешнюю систему хатамото и даймё, но для меня они все равно, что мои собственные плоть и кости; могу ли я это сделать?
– Нынешнее состояние изобилует аномалиями в отношениях с иностранными державами. Сейчас в качестве посланников за границу едут вассалы сёгуната. С точки зрения императорского двора это вассалы вассалов, то есть чуть ли не челядь. И этих вассалов мы посылаем ко дворам коронованных особ, тогда как к нам едут вассалы первой руки. Это нарушение этикета, принятого в зарубежных странах! Все государственные решения должны исходить из одного источника, и тогда даже если послом поедет вассал Токугава, то он все равно направится за границу по императорскому указу, то есть как прямой вассал, и никакого нарушения этикета не будет…
– Сейчас в стране нашей даймё разобщены по кланам, как в эпоху воюющих провинций. Приказам бакуфу они не подчиняются, вызываешь – не идут. Если так будет продолжаться и дальше, то Япония рассыплется на триста больших и малых княжеств. Поэтому во имя единства страны Токугава должны передать власть императору… Этот план сохранит в стране мир и покой. Именно такую цель ставил перед собой Токугава Иэясу, когда триста лет назад создавал сёгунат. Сегодня, следуя заветам основателя нашей династии, во имя мира и спокойствия в стране я передаю власть императору…
Несколько часов говорил Ёсинобу в таком духе, возвращаясь в своих объяснениях назад и забегая вперед, и, наконец, спросил:
– Возражения есть? Если есть – прошу…
Никто не шелохнулся. Не то, чтобы все были безучастны к происходившему – скорее собравшиеся впали в какой-то гипнотический сон.
Описывая потом в своем дневнике необычную атмосферу этого события, один из его участников отметил, что «все были буквально заворожены его красноречием».
– Вопросов нет? Ну что же, тогда я возвращаю власть императору! – Ёсинобу наклонил голову, обвел взглядом присутствующих, встал и удалился во внутренние покои замка.
Собравшиеся освободились от заклятия Ёсинобу только минут через десять. Все зашумели, заговорили, обступили советников бакуфу и Главного инспектора…
Но было поздно – все уже свершилось. Ёсинобу ведь не случайно интересовался, нет ли у кого-нибудь возражений против этого плана… Однако никто из участников собрания так и не смог вырваться из состояния коллективного транса. И даже когда сёгун со словами «Вопросов нет?» встал и собрался уходить, никто так и не сумел выйти из оцепенения и схватить его за рукав…
– Назавтра соберите мне самураев изо всех кланов! – приказал Ёсинобу своим подчиненным. Чиновники бакуфу оторопели: ведь простым самураям, вассалам вассалов, не должно лицезреть сёгуна! Обычно в таких случаях собирают по всей стране даймё, которые единственные из воинского сословия и имеют право аудиенции у правителя. Но Ёсинобу в ответ на это напоминание только покачал головой:
– Да что они сейчас могут, эти даймё? – Он уже понял: теперь миром движут отнюдь не владетельные князья. Реальная сила находится в руках их подчиненных, простых самураев различных домов и кланов. Сейчас важно обратиться прямо к ним и одним ударом переломить настроения в обществе в пользу своего решения.
Чиновники обещали собрать самураев к завтрашнему дню…
Тринадцатого числа (8 ноября) в полдень в замке Нидзёдзё собрались около семидесяти самураев из сорока кланов, воинские части которых находились в это время в Киото. Ёсинобу обратился к ним с теми же заявлениями и разъяснениями, и только в заключении сказал:
– Если у кого-то остаются сомнения, то я готов переговорить с такими людьми отдельно.
Простые самураи были поражены доверием сёгуна едва ли не больше, чем самой невиданной дотоле аудиенцией. На предложение обсудить с сёгуном дела государственной важности откликнулись шестеро самураев из пяти провинций: Сацума, Аки, Тоса, Бидзэн и Увадзима, причем Сацума представлял Комацу Татэваки, а Тоса – Гото Сёдзиро.
На людей вроде неотесанного Гото встреча с сёгуном произвела очень сильное впечатление. Гото первый раз в своей жизни лицезрел властителя, и от напряжения по его лицу и шее непрерывно стекали струйки пота.
Естественно, у собравшихся не могло быть никаких возражений. Напротив, все сразу пали ниц и принялись изо всех сил славить мудрое решение сёгуна. Однако Ёсинобу не упустил случая выступить с блестящей речью и перед этими людьми…