Тем временем Сенета оглядывалась по сторонам, проверяя, не привлекли ли стражу их не слишком профессиональные действия.

Спустя несколько минут Дорн сумел настолько расширить вход, что в него можно было протиснуться.

— Что теперь? — пророкотал он, бросив взгляд в мрачную комнату.

Сенета протиснулась мимо него.

— Теперь настал мой звездный час. Смотри и удивляйся. Lucere durabilis.

В центре склепа образовалась маленькая светящаяся точка, которая начала расти и стала похожей на миниатюрное солнце. Через несколько ударов сердца она уже была способна осветить всю комнату.

— Хватило бы простого фонаря, — проворчал Дорн.

— У тебя есть? Нет! Так что прекрати ныть, — прошипела Сенета.

Она с нежностью провела рукой по его гладко выбритой голове, повторяя пальцами контуры его похожей на орнамент татуировки на лбу и вокруг глаз.

Внутри комнаты все было именно так, как обычно бывает в склепе — по крайней мере, у не слишком зажиточных жителей. Узкий центральный проход с двух сторон обрамляли устроенные в три ряда ложа и шесть могильных ниш. Каждая из них была аккуратно выложена обработанными камнями и глиной.

— Это правильный склеп, — произнесла Сенета. — Видишь, как они закрыли отдельные ниши? Сейчас их просто обкладывают обожженным кирпичом или даже деревом. Эти же старые, очень старые.

— Разве недостаточно того, что они мертвы, они еще должны быть мертвы давно?

— Я похоронила отца и мать в подобных склепах, — заявила Сенета. — Поверь мне, мы были людьми небедными. Мой отец держал мелочную лавку, приносившую неплохой доход, а моя мать была из богатой семьи. Сказать тебе, что мы положили им с собой в дорогу? Я скажу. Ничего. Ничего, кроме белого савана.

Сенета ждала реакции спутника. Она знала, что Дорн соображает медленно, когда дело доходило до необходимости применить логику. Но судя по всему, Дорн погрузился в размышления слишком уж глубоко.

— Что случилось? — спросила она, когда прошло некоторое время, а выражение лица у воина все не менялось.

— Твоим родителям пришлось делить саван?

— Нет, конечно же, каждый получил по личному, — раздраженно ответила она. — Я просто хотела сказать, что культ смерти давно уже не тот, что раньше.

— А откуда ты знаешь, что раньше все было иначе? — поинтересовался Дорн.

— Тебе известно понятие «расхититель гробниц»? — скучающим тоном ответила вопросом на вопрос девушка.

Дорн кивнул.

— Поверь мне, ты не знал бы его, если бы раньше в гробницы ничего не клали. Нет посмертных даров, нет и расхитителей гробниц.

Дорн решил принять это к сведению. Было уже слишком поздно, чтобы предаваться таким серьезным размышлениям.

— Открыть их? — спросил он, пытаясь уйти от ситуации.

Сенета кивнула.

— Начинай!

Дорн тут же принялся за работу. Держа лом одной рукой, он ударил по первой крышке гробницы. Тонкая мраморная плита поддалась, словно оболочка пустого кокона, и рухнула внутрь.

На миг Дорн удивился тому, насколько легко оказалось вскрыть могилу, но потом принялся крушить остальные крышки. Жертвами осквернителя могил пали одна камера за другой, и через несколько минут все были открыты.

Сенета опиралась на свой посох из корня дерева, дожидаясь, пока Дорн закончит работу. И только потом занялась гробницами и их обитателями.

Тем временем Дорн с отвращением смотрел на пол. Конечно же, он не испытывал проблем с тем, чтобы смотреть на мертвых, но мешать их покою — это было нечто иное, что противоречило принципам воина.

Сначала Сенета осмотрела могилы, расположенные внизу, но, судя по всему, осталась недовольна тем, что обнаружила в них. Однако в среднем ряду наткнулась на нечто многообещающее.

— Вот это, — произнесла она, дожидаясь реакции от Дорна, но ее не последовало.

— Вот это, — энергично повторила она. — Вынимай.

На лице Дорна воодушевления не было. Он с отвращением бросил взгляд в могилу. Несколько неуверенных движений рукой, затем он ухватился за ноги трупа и осторожно потянул на себя.

— Он держится, — произнес Дорн через миг.

— Он не держится, — заверила его Сенета. — Он мертв, так что потяни немного посильней.

Дорн предпринял очередную попытку, на этот раз более энергичную. Последовал звук, похожий на звук ломающегося хвороста, когда воин вдруг попятился и едва не споткнулся о рассыпанные по полу обломки мрамора. Неподвижным взглядом он смотрел на две ноги скелета, зажатые в руке, затем выпустил их.

— В этой могиле ничего нет. Давай попробуем другую, — предложил он.

Сенета не хотела мучить воина испытанием, которое он не мог пройти, и принялась искать другую могилу, которая могла бы что-то им дать. Вскоре таковая обнаружилась в верхнем ряду, девушка уверенно ткнула пальцем в мрачную нишу.

Дорн, который был выше колдуньи больше чем на голову, мрачно заглянул внутрь.

— Этот лежит не так, еще и на животе, — угрюмо заявил он. — По крайней мере, я на это надеюсь, — пробормотал он себе под нос.

Его руки обхватили совершенно голый череп. Дорн очень осторожно принялся вытаскивать бренные останки. Он дюйм за дюймом выуживал труп из могилы. Когда он вытащил его до половины, из-под мертвеца вдруг выскользнул серебряный амулет. Он висел, покачиваясь на ржавой цепочке, наброшенной на шею скелета.

— Так я и знала, — прошипела Сенета. — Это принесет нам немалую сумму.

— Или год в тюрьме Рубежного оплота на хлебе и воде, — проворчал Дорн, торопливо засовывая бренные останки обратно в могилу. — Тихо! Сюда кто-то идет.

Сенета уже слишком давно путешествовала с Дорном, чтобы не обращать внимания на его зачастую неожиданные предупреждения. Воин обладал невероятным чутьем на угрожающую ему опасность. Его чутье не впервые спасало их обоих. Быстро взмахнув рукой, она велела ему встать у входа. Сама сорвала медальон с шеи умершего и спрятала его в вырез своего платья. Затем оторвала кусок от своей нижней юбки, набросила на голову как вуаль и принялась негромко причитать.

Удар сердца спустя в двери могильника просунулось неухоженное, но довольно официальное на вид лицо.

— Что здесь происходит, ради Регора? — заворчал он по многолетней привычке всех городских стражей.

Сенета продолжала разыгрывать безутешную праправнучку в надежде на то, что ее план сработает. Дорн стоял, плотно прижавшись к стене у самого входа, и тоже надеялся на сценический талант своей спутницы. Однако доверие было его не настолько велико, чтобы опустить правую руку и отступить на шаг.

— Ты только погляди, Йорге, — хмыкнул стражник. — У нас здесь опечаленная вдова, не оставляющая своего мужа в покое даже после смерти. Что ты на это скажешь?

— В точности как моя старуха, она тоже терпеть не может, когда я где-то валяюсь без дела, — крикнул его стоявший снаружи коллега. — Не устраивай шумиху, вытаскивай старуху оттуда.

Сенета увидела грязную ухмылку на лице мужчины и поняла, что все пойдет не так, как было запланировано.

— То-то и оно, Йорге. Это не какая-то старая кошелка, это скорее юная перепелка. Как считаешь, может, преподать ей урок прямо здесь? Жаль было бы просто бросить ее в тюрьму. Когда она снова выйдет оттуда, то вся будет в шрамах и синяках, и тогда ее уже никто не захочет. Я считаю, нам стоит попробовать яблочко, пока оно не упало с дерева.

— Давай-ка посмотрим на твою перепелку, — засопел второй стражник. Судя по всему, он стоял прямо за спиной у товарища. — Блондинка или брюнетка?

То ли чутье Дорна, то ли понимание того, что план провалился, заставило его выскочить из укрытия. Оказавшись у входа, он схватил стоявшего впереди стражника за кожаный нагрудник и притянул к себе. Мужчина был на полголовы ниже воина и ничего не мог противопоставить его силе. Рукоятью меча Дорн дважды ударил его, а затем выпустил из рук. Одним прыжком перемахнув через свою первую жертву, он бросился на второго мужчину, который все еще стоял у входа и пытался заглянуть в гробницу.

Увидев перед собой Дорна, он попытался бежать, что, в общем-то, было довольно разумно с учетом низкого жалования, плохого образования и недостаточного вооружения. Однако в одном городскую стражу Рубежного оплота упрекнуть было нельзя: а именно в отсутствии опыта в спасении своей шкуры. Как только дело начинало пахнуть жареным, они давали стрекача, чтобы потом вернуться с подкреплением.