В более поздних, так называемых Венецианских хрониках, также описывающих этот поход, нападавшие названы норманнами. В «Хрониконе венетов» Иоанна Диакона (умер в начале XI в.) сказано: «В это время племена норманнов с тремястами шестьюдесятью кораблями дерзнули подступить ко граду Константинопольскому; но, поскольку никоим образом не имели они сил причинить вред неприступному городу, учинив жестокую войну в пригороде, беспощадно убили очень многих тамошних жителей, и так упомянутое племя с триумфом отступило восвояси»{80}. Ему следует «Хроникон венетов» дожа Андрея Дандоло: «В те времена племена норманнов на 360 кораблях к Константинополю; и вот они нападают на пригороды, многих убивают и со славою отходят»{81}.
Необходимо отметить, что итальянские хронисты под норманнами понимали все народы, живущие севернее них, о чем сообщал Луитпранд Кремонский: «Ведь на севере его соседями являются венгры, печенеги, хазары, руссы (Rusios), которых мы зовем другим именем, т. е. нордманами…»{82} Так что итальянцы считали норманнами даже хазар и печенегов.
Единственный, кто из средневековых историков считал, что поход совершили норманны через Средиземное море, это Блонд Флавий (1392–1463 гг.) в «Римской истории»: «В те времена, когда, как мы сказали, Карл Лысый принял власть над Римской империей, норманны, насытившись добычей, полученной в Аквитании и прочих галльских землях, привели флот из трехсот шестидесяти кораблей к Константинополю и, разграбив и предав огню его пригороды, вернулись в Британское море…»{83}
Необходимо отметить, что его сообщение опроверг еще венецианский историк Марк Сабеллик (1436–1506 гг.): «Удивляюсь Блонду в том месте, когда он касается норманнского похода, написав, как это племя враждебно устремилось к Византию с флотом из трехсот кораблей и, опустошив пригородные местности, вернулось в Британнское море, — каковая экспедиция, конечно же, должна была бы взбудоражить всю Европу, раз уж, окружив столь многие земли и отправившись через океан Галльский, Иберийский и Атлантический, а оттуда через внутренние моря, на глазах у всей Европы, обогнув необъятные берега, достигла она Константинополя; так что подозреваю, что сей вообще мудрейший муж ошибся по неведению тех мест…»{84}
Вот что пишет по этому поводу Кузенков: «Известно, что около 859–861 гг. датские норманны во главе с Бьерном (сыном Рагнара Лодброка) и Хастингом на 62 кораблях совершили успешный поход в Средиземноморье и взяли г. Луна (Луни) в Италии (викинги приняли его за Рим). Это нападение на западноитальянское побережье стало беспрецедентным по дальности похода для эпохи викингов и нашло отражение не только в западноевропейских хрониках, но и в исландских сагах. Ввиду этого сложно допустить, что в то же время какие-то западные норманны на 360 кораблях добрались до Константинополя, удачно разграбили его пригороды и вернулись с добычей — и при этом остались неизвестны. Тем более трудно обосновать совпадение по времени сразу двух морских нападений на Константинополь — с севера (описанного в византийских источниках) и с запада (упомянутого в венецианских хрониках)»{85}.
С этими выводами трудно не согласиться, тем более что их подтверждают и сами источники. Пора, наконец, признать: скандинавское присутствие в Восточной Европе было самым незначительным, а их участие в создании древнерусского государства и вовсе мифологическим.
2. Русский каганат и остров русов
Необходимо учитывать, что поход 860 г. не был обычным грабительским набегом русов. В.В. Седов считает, что поход русов на Константинополь мог быть подготовлен только в Русском каганате, который территориально располагался в Днепровско-Донском регионе. Он отвергает также возможность того, «что нападение на византийскую столицу было осуществлено норманнами из Скандинавии»{86}.
Вот, что он пишет о территории расселения русов, как она очерчивается по данным археологии. «На западе она почти целиком охватывала бассейн Десны и сравнительно небольшую часть правобережья Днепра (округи Киева и Канева). Южные пределы раннегосударственного образования русов составляли земли верхних течений Суллы, Пела и Воркслы, на юго-востоке граница проходила по рекам Северский Донец и Тихая Сосна. В состав каганата на востоке входили области воронежского и верхнего течения Дона, а на севере — верхнее Поочье и правобережные районы рязанского течения Оки»{87}. (Рис. 14, 15)
С его мнением согласен П.П. Толочко, утверждая, что «никакой другой центр Среднего Поднепровья, кроме Киева, не может претендовать на то, чтобы из него осуществлялись далекие походы на Византию». Далее он продолжает: «Неоспоримым
доказательством этого являются также находки в Киеве византийских монет. Наиболее ранние из них (херсонского чекана) принадлежат Михаилу III (842–867 гг.), Василию Македонянину (867–886 гг.), а также Василию I и Константину (876–879 гг.). Монеты названных императоров встречены и в других пунктах Среднего Поднепровья. По свидетельству Б.Н. Аетоновича, в значительном количестве они найдены в Триполье (древнерусский город Треполь).
