Летом 1947 г. английские секретные службы получили анонимное сообщение о том, что русские готовят похищение Гана и Гейзенберга. Граница находилась от Гёттингена недалеко, и оба они якобы должны быть насильно увезены в советскую оккупационную зону. Английские службы безопасности решили перевезти Гейзенберга и Гана подальше в глубь зоны, и Гейзенберг воспользовался этим для свидания с Бором.
Оба были рады встрече, но когда стали вспоминать свою беседу осенью 1941 г., то заметили, что вспоминают ее по-разному. Гейзенберг считал, что беседа проходила ночью в саду, а Бор утверждал, что она состоялась в его рабочем кабинете. В своих воспоминаниях Гейзенберг записал, что Бор «хорошо помнил испуг, который вызвало у него мое слишком осторожное предложение», и добавил: «Вскоре мы оба почувствовали, что будет лучше не тревожить духов прошлого». Много лет спустя Бор также высказал одно соображение об этой встрече: «Поразительно, как даже хорошие люди забивают о взглядах, которых они раньше придерживались, если эти взгляды менялись у них постепенно».
Вскоре Гейзенбергу разрешили вернуться в Гёттинген, За это время выяснились обстоятельства якобы готовившегося «похищения». После «эвакуации» Гейзенберга возле дома, где он проживал, ночью были задержаны два человека. Они признались, что им была обещана крупная сумма денег, если они доставят Гейзенберга к ожидавшему неподалеку автомобилю. Расследование, однако, показало, что никакого отношения к «попытке похищения» советские службы не имели. Эту инсценировку устроил один нацист, который таким путем хотел подтвердить свои профессиональные качества разведчика и получить место в английских секретных службах.
После создания Западной Германии Гейзенберг включился в активную деятельность по восстановлению и развитию науки. Профессор, доктор Б. Гельферих, руководитель химической лаборатории и коллега Гейзенберга по Лейпцигскому университету, высказался так: «Эта война не прекратится, даже когда однажды замолчит оружие. Война науки должна вестись и теперь. Подготовка к ее длительному ведению — жизненная необходимость и долг всех, кому поручены эти задачи».
20. Радиация
Всемирно известный ученый Лео Сцилард написал книгу рассказов «Голос дельфина», основу которой составляют размышления о человечестве в атомную эпоху. Среди них выделяется рассказ «Донесение с Гранд Сентрал Томиил», написанный в 1948 г., о посланниках далекой звезды, которые после 10-летнего путешествия в межзвездном пространстве прибывают на Землю. Они приземляются в большом американском городе, находят много прекрасных зданий, среди них вокзал «Гранд Сентрал Томиил», и устанавливают, что жизнь на Земле полностью прекратилась. Один из пришельцев говорит, что пять лет назад он наблюдал на Земле загадочные взрывы, и высказывает предположение, что это были урановые взрывы, которые уничтожили все живое на планете. Другой пришелец возражает ему: «Это абсолютно неправдоподобно, поскольку уран сам по себе не является взрывчатым веществом, а для того чтобы он мог взорваться, необходима очень сложная его обработка. И если жители Земли построили все эти города, они были разумными существами, а значит, трудно поверить, чтобы они приложили столько труда и преобразовали уран исключительно для самоуничтожения…».
Глубокий пессимизм Сциларда имел свои корни. Это был один из тех ученых, которые раньше других поняли, что уран и иные радиоактивные элементы могут быть использованы в качестве опасного оружия.
Два взрыва в августе 1945 г. над городами Хиросима и Нагасаки — это постскриптум к вековой истории войн. В мгновение ока сотни тысяч человек, которые не участвовали непосредственно в войне, исчезли с лица земли.
Но это было не все. Два огненных шара, торящие ярче солнца, изливающие жар, подобный жару внутренней части Солнца, вызвали огненные бури и ураганные ветры, обратившие множество людей в пепел. Огненные шары, быстро разрастаясь, поднялись вверх и там превратились в бушующий дым.
Когда огромные облака дыма улеглись, пошел крупный дождь — на землю опустилась страшная чума. Ожоги, подобные тем, какие получали герои-ученые, экспериментировавшие с рентгеновскими лучами, поразили тысячи людей, оказавшихся в зоне действия атомного взрыва. Затем в течение ряда недель и месяцев начали умирать люди, как казалось сначала, непострадавшие. У всех беременных женщин, находившихся в тысяче метров от места взрыва, произошли выкидыши, а у тех из них, которые находились в радиусе около 1,5 км или были выкидыши, или родились недоношенные младенцы, которые впоследствии умерли. У беременных женщин, находившихся на гораздо большем расстоянии от взрыва, лишь треть детей родились нормальными.
Не только смерть, но и нечто иное вмешалось в жизнь; многие из оставшихся в живых были обречены на бесплодие, на многих было оказано такое вредное воздействие, что вероятным стало появление на свет «чудовищ», может быть, в течение нескольких поколений.
О действии гамма-лучей на костный мозг, клетки человеческого организма и слизистую оболочку пищеварительных трактов тогда мало что было известно; не было также известно, отчего значительно чаще людей стал поражать рак этот бич человечества. Врачи не понимали, причины внезапной смерти людей, не получивших даже ожогов.
Никто из жителей Хиросимы и Нагасаки не подозревал, что «черный дождь», хлынувший из гигантского грибовидного облака, которое, словно живое чудовище, вздыбилось над руинами города после атомного взрыва, оказал пагубное воздействие на все живое. Никто не знал, почему ничем не смываются черные пятна на теле, Оставшиеся после, этого дождя. Никто не догадывался, что вода стала смертоносной, что пепел, осевший на мостовых разрушенного города и на самих людях, приносит смерть. Только со временем пришло понимание происшедшего. Врачи постепенно поняли, что жители Хиросимы и Нагасаки погибают от лучевой болезни, но были бессильны им помочь, так как не знали, как бороться с этой болезнью. Умирало так много людей, что не успевали кремировать трупы в крематориях и сжигали их просто на кострах, дым которых кружился над городом.
Число жертв атомной бомбардировки росло с каждым днем. Лучевой болезнью в тяжелой форме заболели все находившиеся в радиусе 500 м от эпицентра взрыва и многие из тех, кто был несколько дальше (до 1 км). Больные метались в горячке, пытались бежать, потом лежали апатичные, слабые, безразличные ко всему. У многих была рвота, у всех поднялась температура (на второй день она доходила ДО 39–40°) пульс участился до 120–150 ударов в минуту, снизилось кровяное давление, появилась одышка. Начались кровотечения… На бледной и отечной коже появились кровоизлияния, а затем язвы. Выпали волосы. Резко изменялся состав крови. Большинство из них погибли через день-два после взрыва.
Несмотря на огромные размеры бедствия, долгое время не все население Японии знало о том, что произошло. Американская цензура запрещала публиковать фотографии и книги о последствиях ядерного взрыва; даже специальные медицинские работы часто запрещались.
В 1947–1948 гг. специалисты считали, что люди, оставшиеся в живых после взрыва, выздоровели. Но еще через два-три года стало ясно: выздоровление это кажущееся. Резко увеличилось число заболеваний лейкемией (рак крови). Любая болезнь, даже простуда, протекала у переживших взрыв в тяжелой форме, вызывала, длительное ухудшение здоровья.
В Хиросиме и Нагасаки газеты часто пишут об «атомных болезнях». Это уже стало в какой-то степени привычным и часто просто не привлекает внимания. Однако некоторые случаи не могут не вызвать тревоги даже у самых равнодушных людей.
Сообщение из Токио от 20 июля 1960 г.: в Хиросиме от «атомной болезни» умерла 24-летняя Сироко Такаки, которой во время атомной бомбардировки было всего девять лет. В другом сообщении говорилось о смерти еще одного жителя Хиросимы — Исикаро, который тоже 15 лет назад пережил атомную бомбардировку.
Слово «пережил» здесь звучит как-то двусмысленно. Оно означает, что человек, осуждённый на «атомную смерть», получил как бы отсрочку. Отсутствие ран не поможет ему. Целых 15 лет он учился, работал, любил, ненавидел словом, жил! Но в один печальный день смерть является за своей жертвой, зажав в костлявой руке приговор, подписанный 6 августа 1945 г. в Хиросиме или 9 августа того же года в Нагасаки.