– О, да, ты фантазер и лучший сказочник, но так в жизни не бывает. Я бы хотела жить вечно, но после смерти не воскресают и не продолжают битву. Митек, что ты мне мозги морочишь, что-то ты явно перепутал. Хотя это ведь сон, а там все бывает, но ты хочешь, чтобы я восхитилась, или что? – недоуменно отвечала Олеся.

– Я был там и все испытал на себе, я не придумываю, а рассказываю сон. Все было так, а что видела ты? Тебе всегда что-то сниться, Олеся, ведь ты иногда меня хватаешь за разные причинные места и будишь меня, – вспоминал Ганн.

– Да, как ни странно, но часто ты цепляешься за член, и это не круто, детка.

– Серьезно? Ладно тебе, это было всего несколько раз, и я извинилась. Это следствие каких-то снов или ответная реакция на твой храп. Хорошо, я сейчас поражу тебя, ведь то, что ты тут изливал, я знаю. Я видела аналогичный сон. Да, мне понравилось, поэтому не смотри на меня с открытым ртом. Я попала прямо в точку, так что закрой пасть и слушай дальше, – сразила его мгновенно таким заявлением Олеся. – Место было потрясающим, а битва была шикарной. Мы вставали и рубили в капусту демонов с помощью мощнейшего оружия. Это было так классно, и ты со мной согласен. Извини, что не сказала сразу.

– Не бери в голову, но я не ожидал, что ты ошарашишь меня. Все происходило быстро во сне, и никто не «тянул кота за хвост», но знаешь, дорогая, под командованием солдафона сержанта было весело. Слушая его бездарные приказы, хочется смеяться, ведь он строил из себя умного вояку, а это выглядело клоунадой. «Не обсуждать, а выполнять», так он говорил небрежным тоном, и это было весело. Даже моя прошлая детка высмеивала его. Я говорю о Поле, – вспоминал с приступами истерического смеха Ганн.

– Да, сержант отжигал круто, эта мега гениальные приказы давали неслабую энергетику, а тон был веселым. Но мы выполняли и не спорили, даже Поля, хотя она пыталась возникать, но он специально для нее повторил эту фразу. Никто не острил, не занимался дурью и не выпендривался, что было странно.

Мы смеялись, а он недовольно глядел на нас, когда мы отдавали ему честь и шли в бой, – хохотала Олеся.

– Да, некогда было, ведь он настроил нас на бой и сплотил нас, поэтому мы шли за ним и соревновались в убитых вражеских существах, а Поля мастерски хватала флаг, пока мы прикрывали ее и сержанта. Агенты были молодцом, но только жаль, что в реальной жизни они нас хотят убить и ненавидят. Нам их в команде не помешало бы с их опытом и стажем. Мы ведь лучшие вояки, – рассуждал Ганн.

– Да, это ты верно подметил. Мы шли за ними и прикрывали их, поэтому у тварей не было никаких шансов. В битве за флаг мы их порвали полностью, ведь мы с тобой подрывали демонов из базуки или дробили на частицы дробовиком, а наши друзья с вышек разрывали им тыквы на части из пушки, – вдохновенно рассказывала Олеся. – В командных боях мы тоже были на высоте, хотя и сами хлебнули зарядов из местных пушек. Чудесный сон, Митек, и я хочу, чтобы он еще мне приснился скоро. Это будет круто!

– Да, сон роскошный. Слушай, киса, а он может что-то значить? Ты вообще веришь в вещие сны или предназначение? – заинтересованно спросил ее Митек, когда они закончили зарядку и убрали постель. – Только без всяких приколов.

– Ладно, отвечаю без дурачества. Не верю в вещие сны или предназначение, поэтому это просто обычный сон, и ничего он не может означать. Если ты думал, что это может случиться с нами, то я разочарую тебя. Ты просчитался, ведь бывают в жизни огорчения, – выдала свои мысли Олеся. – Не принимай этот сон за чистую монету, ведь ты скоро забудешь его. И я тоже.

– Наверно, но фраза насчет огорчения в жизни мне нравится. Это ты сказала отморозкам Шмыге и Шняге, когда расправилась с ними, – вспомнил Ганн. – Ты тогда повеселилась.

– Да, я выбила им глаза выстрелами в упор из дробовика, и их мозги раскинулись по всей комнате, – мило улыбнулась Олеся.

В эту ночь не произошло никаких курьезных и смешных моментов, ведь патриоты спали беспробудным сном, поэтому напоминали усопших мертвецов или спящих вампиров в гробу. Единственная разница между патриотами и мертвецами состоит в том, что живые люди шевелятся, ворочаются и дышат, а мертвецы спят без всякого движения и не издают никаких звуков. Вампиры дышат во сне, но лежат без движения, но их нельзя будить во время дневной спячки, ведь они являются хищниками и могут разорвать только за то, что кто-то побеспокоил их.

С патриотами аналогичная ситуация, и они терпеть не могли, когда в ночное время будили, поэтому могли накостылять друг другу или виновнику пробуждения. Убивать они не стали бы, но пару ласковых слов с тумаками отвесили бы. В этом они были похожи на агентов, но те предпочитали только выказывать недовольство и гнев в крутых словах, без тумаков.

Агенты тоже спали за пару дней до апокалипсиса мертвым сном без приключений, чему они сами удивились под утро. Спокойным ночей у них в последнее время было мало, и это для них стало нормой, но все-таки должны быть исключения. Они не знали, что их враги тоже пробудились и отдыхают на полную катушку в неизвестном месте, куда агенты не могли попасть, а мы теперь обратимся к другой паре патриотов, которые тоже видели специфический сон.

– Алиса, эта чудесная ночь подарила мне приятный сон, где мы были с тобой бессмертными и сражались с темными силами на арене. Это был величественный и грандиозный лабиринт, потрясающее и великолепное местечко с прошибающим оружием. Нас убивали, но мы воскресали, не веришь? Мы их разрывали на части, а они потом снова оживали. Я был просто ошарашен и ошеломлен, ведь нас невозможно было убить. Можно было даже голову оторвать или разорвать на куски, а потом снова появляешься на арене. Что ты смеешься? Все было так, и мы вели командные бои на очки и хватали флаг тоже на очки. Мы сделали тварей всухую по флагам и растоптали в командном бою, – вещал Алекс, находясь в приподнятом настроении. – Забыл сказать, что с нами были агенты, которые вели нас в бой. Сержант был крут, а майор была божественно прекрасна при захвате флагов.

– Ты даже умудрился сон запомнить, а ведь раньше никогда не мог рассказать. Вы вообще с Митьком не запоминаете свои сны и мямлите, стараясь их восстановить. Это прогресс, Алекс, и твой рассказ впечатлил меня, но ты забыл сказать, что мы были все вместе во сне. Я понимаю, ты хотел нас с тобой возвысить и покрасоваться передо мной, но я знаю, что мы действуем командой. Таких снов не бывает, – логически размышляла Алиса. – Что ты от меня еще скрыл? Не пялься на меня и не крути головой!

– Обычно это я раньше не любил, когда на меня смотрели. Но теперь это прошло. Ты поражаешь меня своей сообразительностью и проницательностью, своей беспроигрышной логикой и фантастическим чутьем. Ты права, и во сне мы были все вместе. Только не делай так больше, не ставь меня в дурацкое положение, ладно? Мы подчинялись сержанту, ведь он был лидером нашей команды. Майор уступила ему неожиданно первенство, что меня немного смутило, – продолжал восторженно говорить Алекс, смутившись тем фактом, что девушка так раскусила его и поставила в нелепое положение. – Он четко отдавал приказы, но только я видел, что майор вместе с нашими друзьями смеется над ним. Это было неприятно лицезреть, ведь я не мог понять, почему они это делают. Это была издевательская шутка или что-то еще? Алиса, порази меня еще раз. Что ты думаешь? Выскажи мне свои глубокие мысли, не сдерживайся.

– Они смеялись над необычным тоном и образом сержанта, а майор просто принижала его специально, я уверена. Наши друзья как всегда ржали над дуростью приказов и над бездарностью командира, ведь командир из сержанта вышел неубедительный и солдафонский. Знаешь, почему я знаю это, ведь я тоже была там и видела всю эту пургу своими глазами во сне. Ты не одинок, Алекс, и наша любовная связь дает нам одинаковые сны. Я уверена, что наши приятели видели однотипные сны. Насчет агентов не знаю, но скоро друзей спросим, – поразила еще больше Алиса своего любовника. – Мы с тобой стреляли с вышек и прикрывали друзей, которые разрывали базуками демонов, а агенты шли за флагом или вообще находились впереди как истинные лидеры. Оружие там было бесподобное и бронебойное, ведь наше оружие – это прошлое время по сравнению с этой чудо техникой. Даже наш пулемет не канает здесь, а дробовик рвет.