Одним из слабейших мест как английской, так и американской экономических разведок во время второй мировой войны была их неспособность точно определить нефтяные ресурсы Германии. Лорд Теддер и маршал авиации Гаррис наряду с другими представителями военно-воздушных сил указывали на это положение. Решение союзников подвергнуть нефтеперерабатывающие заводы Германии интенсивным бомбардировкам в начале лета 1944 года вовсе не базировалось на достоверных данных экономической разведки. В течение марта и апреля этого года немецкие истребители почти не вели серьезных оборонительных боев над территорией Германии. В английской и американской разведках существовали два различных мнения по поводу этого затишья. Одни объясняли пассивность истребительной авиации преднамеренным желанием немцев сохранить экипажи и самолеты для предстоявших решающих боев на побережье Нормандии, ожидавшихся летом 1944 года. Другие же не в меру оптимистично настроенные представители разведки утверждали, что истребительная авиация немцев настолько пострадала от ударов американских и английских бомбардировщиков в феврале и в марте, что немцы уже были не в состоянии собрать 500–600 истребителей с боеспособными экипажами, которые являлись бы оперативным минимумом для борьбы с тяжелыми бомбардировщиками 8-й и 15-й воздушных армий, Задача авиационной разведки и оперативного планирования в данный период заключалась в том, чтобы наметить ряд объектов для ударов с воздуха, что позволило бы вовлечь истребительную авиацию немцев в крупные воздушные операции. Остановились на объектах нефтяной промышленности потому, что они были разбросаны на огромной территории западной, центральной и восточной Германии, а также в Австрии и Чехословакии. Для действий по этим объектам американские бомбардировщики должны были глубоко проникать на территорию противника, предоставляя тем самым немецким истребителям богатые тактические преимущества, что должно было побудить их принять бой с бомбардировщиками. Таким образом, уничтожение объектов немецкой нефтяной промышленности в мае 1944 года являлось второстепенной стратегической целью, хотя в конечном итоге удары бомбардировочной авиации по ним принесли чрезвычайно крупные успехи. К апрелю 1945 года общий выпуск переработанных нефтепродуктов упал до 2 процентов от намечавшегося уровня производства весной 1944 года. Военно-воздушные силы Германии были вынуждены резко сократить число учебных и боевых вылетов; союзники захватили тысячи танков, брошенных немцами из-за нехватки горючего. Все это явилось результатом бомбардировочной кампании, планировавшейся вначале с единой целью — навязать немцам воздушные бои.

Основной урок, вытекающий из ошибок, допущенных экономической разведкой во время второй мировой войны, заключается в том, что разведывательный орган, именуемый "экономической разведкой", вследствие своей строжайшей изоляции не в состоянии решить ни одной сложной разведывательной проблемы, особенно если этот орган является к тому же отдельным министерством, как это имело место в Англии в первые годы второй мировой войны. Решение любой крупной разведывательной проблемы требует применения всех видов разведки. Донесения агентов и даже захваченные документы противника могут, к примеру, указывать на производство определенных типов самолетов и управляемых снарядов, но если в действительности противник перевооружает свои части другими типами оружия, донесения экономической разведки о производстве указанных самолетов и управляемых снарядов должны быть признаны недействительными. Данный случай прост, как просто, по существу, большинство разведывательных проблем, тем не менее экономическая разведка неоднократно сталкивалась с более вескими и убедительными доказательствами, вытекающими из знания состоящей на вооружении материальной части и фактической боевой мощи эскадрилий противника. Министерство экономической войны Англии British Ministry of Economist Warfare), например, считало, что в 1940 году Германия построит значительное количество гидросамолетов и летающих лодок "Хейнкель", в то время как подразделения военно-морской авиации немцев задолго до этого были уже перевооружены сухопутными двухмоторными бомбардировщиками "Юнкерс". Это противоречие существовало в течение многих месяцев войны, поскольку связь между разведкой военно-воздушных сил и министерством экономической войны была недостаточной. Современная разведка, как и современная война, является тотальной Изоляция учреждений и министерств, а также лишение офицеров-разведчиков, работающих над идентичными вопросами, определенных источников разведывательной информации может привести в будущем лишь к повторению ошибок прошлого. Необходимость обеспечения секретности довольно редко является истинной причиной для чрезмерного ограничения круга лиц, допускаемых к разведывательной информации, хотя на нее весьма часто ссылаются. При любых обстоятельствах можно скрыть источник получения разведывательной информации и, не нарушая ценности материала, слегка изменить некоторые деликатные детали текста. Искусная редакция необходима в разведке не в меньшей мере, чем и в печати.

Наиболее горячие споры на почве обеспечения секретности информации разгораются обычно вокруг материалов, добываемых путем дешифрирования перехваченных радио-сообщений. Применение радио неизбежно как в мирное, так и в военное время, и в печати уже не раз приводились яркие примеры, подтверждающие огромную ценность радиоперехвата и дешифрирования радиосообщений. Основная трудность в работе с перехваченными радиосообщениями состоит в том, что их почти всегда недостаточно для составления последовательного и ясного представления об обстановке и намерениях противника. Объясняется это, между прочим, и тем, что часто по техническим причинам не представляется возможным расшифровать бесконечный поток важных донесений или сигналов, на основании которых, собственно говоря, и могло бы сложиться представление о противнике. В мае 1940 года в руки американских криптографов попал основной код японского военно-морского флота, подобранный норвежским китобойным судном[56]. В результате летом и осенью 1941 года в распоряжение Вашингтона поступали ценнейшие сведения, свидетельствовавшие о намерении Японии вступить в войну с целью захвата необходимых ей сырьевых ресурсов в Индокитае, Малайе, на Суматре, а также в других районах. К сожалению, эта информация не доводилась полностью до сведения всех заинтересованных инстанций. А ведь, несомненно, ее можно было разослать в соответствующем виде всем командующим на Тихом океане, включая Пёрл-Харбор. Тогда, может быть, американцы не пережили бы роковое воскресенье 7 ноября 1941 года, после которого они не досчитались многих кораблей своего Тихоокеанского флота.

Надо надеяться, что в будущем подобное воздержание от распространения сверхсекретной дешифрированной информации по мотивам обеспечения ее секретности не будет служить препятствием для сотрудничества разведок западных стран, как это имело место в прошлом. Предположим, что между Кремлем и Мао Цзэ-дуном имел место крупный спор по вопросу поставок русскими реактивных самолетов и что все подробности этого спора известны. Главное, что должно интересовать командующих вооруженными силами западных стран в этой ссоре, состоит в том, действительно ли Советский Союз испытывает трудности в поставках реактивных самолетов Китаю, о каких именно типах самолетов идет речь, являются ли эти трудности кратковременными или они имеют длительный характер. Любая дополнительная информация по затронутому вопросу представляет не меньший интерес, чем сами перехваченные радиосообщения. К такой дополнительной информации могут относиться, например, сведения о количестве реактивных самолетов, производимых в СССР ежемесячно или поставляемых русскими военно-воздушным силам других коммунистических стран, зависящих от советской самолетостроительной промышленности. Расшифрованные сообщения не всегда являются достоверными, хотя они почти всегда принимаются как таковые. И в самом деле, приказ Верховного Командования Советских вооруженных сил, отданный в 10 часов утра, может быть отменен в середине дня. Отмена приказов, кстати, превратилась в своего рода военную забаву. Если первоначальный приказ расшифрован, а содержание второго приказа, отменяющего первый, осталось нераскрытым, то для офицера-разведчика в таком случае было бы, пожалуй, лучше не иметь никаких сведений вообще. Недостаток информации — опасная вещь.