Малич снова решил подключить к разговору, уже долго молчавшего, Багова и спросил, приемлет он Бога или нет.

Третий рассказ Магомета Багова.

К этому времени под влиянием выпитого и оживленных споров Багов несколько изменился: большие глаза блестели чернотой, толстые губы сочно выделялись на красновато — смуглом фоне лица. Мимо такого выразительного лица не прошел бы ни один художник. Он долго молчал, прежде чем начал отвечать Маличу. Мне даже показалось, что он не услышал вопроса. Не резко повернул голову к Маличу, усмехнулся с неким философским видом и задумчиво заговорил.

— Не знаю я, есть он или нет, а говорить о том, чего не знаю, не хочу. В одном Бог точно дает о себе знать — в нашей человеческой смерти. Как, например, в легенде о Мусе. На небесах решили, что он свой срок отжил и послали за ним «псэхэх» [6]. А Муса заупрямился, уперся, повторяя «не предупреждали, не предупреждали…» Вернулся «псэхэх» к Богу ни с чем и доложил, что Муса упирается, не хочет идти в мир иной, ссылаясь на то, что его не предупреждали.

— А что он все еще чернявый и кучерявый, каким мы позволили ему быть ранее? — спросил Бог.

— Нет, уже лысый, а что осталось — все седое, — отвечал «псэхэх».

— Может, такой же белозубый?

— Нет, уже ни одного зуба… — А может, такой же стройный?

— Нет, уже совсем согнулся…

— А какое же ему еще предупреждение нужно? — спросил Бог и велел этого педанта доставить куда надо.

После этого странного случая Бог решил сам проверить дела земные и в облике простого крестьянина явился к одному землянину. Тот как раз обедал.

— Угости, хозяин, — попросил пришелец.

— А ты кто? — спросил хозяин.

— Честно признаюсь, Бог я.

— Тогда не дам тебе ничего. Если хочешь знать причину, присмотрись к тому, что ты натворил у нас здесь, на земле. Одни удач-' ливые, другие — нет; одни — богатые, другие всю жизнь прозябают в нищите; одни имеют всю власть, другие — никакой. Почему столько несправедливости на земле? Ведь мы, люди, в основном хотим, чтобы было все хорошо, а раз у нас не получается, значит так суждено сверху, т. е. Тобой.

Ушел Бог, сменил внешность, решил до конца испытать хозяина и вновь явился к нему как раз тогда, когда тот ужинал.

— Угости, хозяин, — попросил Гость.

— А ты кто?

— Я псэхэх — был ответ.

— Тебя непременно угощу. Ты очень справедливый. Перед тобой все равны: богатые и бедные, умные и глупые… И дело свое делаешь мастерски: кого уведешь тот уж не возвращается.

— Я не думаю, что так уж здорово спорил. Он просто доказал одно, что слова Бога он переводит на свой человеческий язык. На такой язык, на котором ему выгоднее и удобнее думать, что в его бедах кто‑то виноват — он так и думает. Вот что всего — навсего доказал человек.

А Бог сделал для себя выводы и решил: раз люди не понимают того, что он им говорит, а если понимают, то не следуют тому, что он говорит пусть каждый за себя отвечает.

— Но насчет несправедливости, богатства и бедности человек, же был прав — снова прервал Магомета тот же голос.

— Насчет несправедливости, богатства и бедности я вам одну историю расскажу, — продолжил Багов. Это было на самом деле. Был я тогда еще пацаном, когда в Адыгее среди очень богатых называли в нашей стороне двух людей — Богарсукова и Бесленей — Бея. Первый был

из адыгэ — гаев — армянский черкес или черкесский армян, не знаю как правильно. Короче он происходил из армавирских армян и хорошо знал, конечно, адыгский язык. У него было большое богатство. Все было нажито умелой торговлей. В Краснодаре красивое зеленое здание на ул. Красной тоже ему принадлежало. Там были его гостиницы и магазины. Когда началась революция, он успел сбежать в Турцию.

Второй, Бесленей — Бей, был адыгским князем с примесью нагайской крови. У него были огромные стада скота, особенно много лошадей.

Случилось так, что в нашем ауле умер Умар Карданов, кормилец большой семьи. Был он человек не богатый, но концы с концами сводил. Как говорят горе одно не приходит. Вскоре после его кончины, сдохла одна из двух его лошадей, которых он запрягал в телегу, — без которой никак не мог обходиться. Аул наш понял, в каком безвыходном положении оказалась вдова, и решил ей помочь. Избрали двух ходаков и направили к Бесленей — Бею с просьбой дать вдове одну лошадь, чтобы можно было подводой пользоваться. Бесленей — Бей выслушал пришельцев и сказал: «Если по каждому такому поводу я буду отдавать по коню у меня и стада не хватит». Отказал. Аульчане думали, что делать, и посоветовали самой вдове пойти к Богарсукову с этой просьбой. Семья его тогда жила в Майкопе. Прибыла вдова в Майкоп, зашла в их дом. Хозяйка, жена Богарсукова, выслушала ее внимательно и посоветовала остаться у нее дня на два, чтобы дождаться отсутствующего хозяина. За это время она свела свою гостью в их семейный магазин и позволила выбрать всю нужную для детей вдовы одежду.

Встретив и накормив супруга, хозяйка обратилась к мужу со словами:

— У меня есть гостья. Я прошу тебя ее выслушать и отнестись с вниманием к ее просьбе.

— Веди свою гостью, — отвечал Богарсуков. Он внимательно выслушал рассказ вдовы, как ее аульчане обращались к Бесленей-Бею с просьбой о том, что на одной лошади они не смогут свою землю обработать.

— Хорошо, — сказал Богарсуков, — я дам тебе не одну лошадь, а две лошади. Одну из них, ту, что понравиться больше, забери себе, а вторую пусть твои аульчане отведут Бесленей — Бею, чтобы она у него была в запасе на случай, если к нему обратится с такой просьбой какая‑нибудь вдова. Чтобы он не позорился.

Магомет помолчал и потом обратился к задававшему вопросы:

— Скажи мне: при чем в этой истории Бог? Он обоим этим людям помогал, сделал их удачливыми в делах, богатыми. Но как по-разному они относятся и к своему богатству, и к людям. Нет! И богатство, и бедность, и справедливость, и несправедливость — все творят люди. Как в том анекдоте. Помните? Спрашивают мужа, у которого очень ворчала жена:

— В конце концов можешь ты заставить ее замолчать?

— Нет, — отвечает он, — это не в моих силах. В моих силах заставить себя ее не слушать. В этой истории муж решил половину проблемы, тем что не только не отвечал на ворчания жены, но и не слушал их. Если бы и жена сделала свой шаг и перестала ворчать, жизнь пошла бы по мирному пути, Теперь все зависело только от ее воли. Я давно заметил, что о Боге человек начинает вспоминать тогда, когда боится отвечать за себя. Пора жестко спросить с него. И' ему с себя тоже.

— В чем же его главная вина? — спрашивал Магомета все тот же голос.

— Меры не знает человек. Потерял ее. Во всем и везде потерял. Когда видишь, как некоторые алчно обогащаются, так и хочется им крикнуть:

— На этом свете столько не нужно человеку, а на тот свет взять с собой ничего не удается — у гроба нет багажника!

В прошлом месяце я был на похоронах в соседнем Джамбечие. Совсем старенькую хоронили. Ехал и думал, что мы пожилые, вместе с родственниками будем провожать ее в последний путь. Подъехали к знакомому дому и усомнились — туда ли приехали. Вдоль улицы во всю ее длину стояли «Волги».

Возле каждой стояли холеные чиновники при галстуках и непринужденно беседовали. Местами слышались смех и шутки, из кабин машин музыка раздавалась. Как будто на торжественное совещание съехались. Захожу во двор и спрашиваю у родственников, что это такое? Оказывается у покойной старухи старший внук — важный чиновник в Майкопе и все эти чиновники, никогда ничего не знавшие об этой старушке, приехали засвидетельствовать свое почтение. Далее еще хлеще — время идет, уже за полдень, но никто не собирается на кладбище. А число чужих и ненужных на этих похоронах людей все прибывает. Все женщины этого рода за домом у котлов заняты. Оказывается хаш готовят — внук заказал для краснодарских гостей, которые должны приехать. Тут я возмутился и на том языке, на котором кричал на немцев на войне, во всеуслышание послал и внука, и его лизоблюдов, и его начальников далеко и организовал вынос тела. Предали тело земле, как полагается, вернулись в дом. Эфенди еще раз сказал слово, и мы, старики, стали расходиться. А машины продолжали подъезжать. Им то какая разница, они же не на похороны приехали, а на хаш. Спустились потом все эпги холеные грамотеи во главе с внуком к реке и гудели до утра. Некоторые местные дураки шли домой и с восторгом говорили: «Какие похороны внук организовал бабушке. Молодец!». А я спрашиваю, какое еще худшее надругательство над памятью своей бабушки мог придумать сей высокопоставленный мерзавец?